– Если успеем привести нашего специалиста по волшебным наукам в порядок – то да, – не стала отпираться от своих слов царевна.

– Так чего ты ждешь?!

– Щас посмотрим, сколько у нас есть времени… – разламывая воск и разворачивая послание, пробормотала Серафима и торопливо забегала глазами по крупным угловатым буквам. – Час… Хм. Ну что ж, твое премудрие… За час мы еще успеем сделать из тебя невинную деву. Олаф, ты ножницы нигде поблизости не видел?

– Не надо!!!..

– Надо, Агафон. Надо. Ривал, неси сюда саквояж племянницы с косметикой и щипцами для завивки. Ты говорил, что знаешь, который. Олаф, найди ножницы где хочешь и тащи их нам. Что бы наш кудесник ни говорил, а челку надо чуток подравнять, чтобы она не выглядела так, будто ты ее стриг сам левой рукой перед разбитым зеркалом в полутьме…

– А ты откуда знаешь?!..

– …Кириан. Вытряхивай из эссельтиных сундуков всё, что там есть, и мы начнем это мерить.

– А чем плохо то платье, в котором я сюда пришел? – упрямо насупился чародей.

– Тем, что ты в нем сюда пришел, конечно, – снисходительно, как недогадливому, но капризному дитю пояснила Сенька, и без дальнейших дискуссий повлекла надувшегося волшебника в его апартаменты, где в бескрайнем шкафу от стены до стены заботливый[30]менестрель уже развешивал, бережно отряхивая от пыли и складок, многочисленные туалеты беглой невесты.

– Тэкс-тэкс-тэээээкс… – Серафима задумчиво сжала щепотью подбородок. – Чего ж нежный цветок гвентянских прерий сегодня вечером наденет?..

– В Гвенте нет прерий, – дотошно уточнил бард, оторвавшись от расправления кружевного воротничка на одеянии, только что извлеченном из дорожного сундука – многослойном и зеленом, как пожилая капуста.

– А что у вас есть? – рассеянно поинтересовалась царевна.

– Леса. Поля. Холмы. Дольмены.

– По дольменам и по взгорьям… Среди дольмены ровныя… Скакал казак через дольмены… Ну хорошо. Пусть будет дикая орхидея дольменов, – покладисто согласилась Сенька, подошла к череде нарядов и после беглого осмотра решительно вытянула на всеобщее обозрение за рукав нежно-розовое платье с белыми атласными розочками по подолу. – Пожалуй, нам подойдет вот это.

– Не подойдет, – недовольно заявил Агафон.

– Почему?

– Оно неконгруэнтное!

– Не…какое?.. – замер с косметичкой размером с чемодан в руках и озадаченно вытаращил глаза эрл, лично заплативший за это чудо лотранского кутюра неделю назад сто золотых.

– Дурацкое оно, говорю, – капризно фыркнул волшебник. – На шее – стойка, а рукава короткие!

– К нему перчатки прилагаются.

– Я в них упарюсь! И со стойкой этой тоже!

– С декольте хочешь? – язвительно прищурилась царевна.

– М-м-м-м-нет, – быстро подумал и сдал на попятную волшебник. – Декольте мне никогда не шло. Но розовый я ненавижу в принципе! Настоящие великие маги, как я, розовое обходят за три континента! Если на то дело пошло, давай лучше вон то, красное! Оно ведь тоже без выреза?..

– Если бы у меня был оттенок кожи, как у тебя, я бы это платье надела только под страхом смертной казни в извращенной форме.

– Д-да?.. Почему? – обиделся маг. – А мне оно нравится. Подумаешь – институт благородных девиц! Рюшечки под цвет вытачек!.. Для Улада и так сойдет!

– Ты будешь в нем выглядеть как чахоточный вампир! – уперлась Сенька. – Ни одна уважающая, и даже не уважающая себя принцесса такого бы сроду на себя не напялила! Тебя расколют в два счета!

Чародей надулся.

– Тогда давай то, зеленое.

– Оно слишком приталенное, и без кринолина или турнюра, – даже не раздумывая, приговорила царевна.

– Ты что хочешь сказать, что у меня нет талии? – оскорбленно воззрился на нее маг, благоразумно решив не поднимать вопрос об отсутствии загадочного второго и третьего пункта.

– Талия у тебя есть. У тебя нет того, что находится ниже нее.

– Чего это у меня там, по-твоему, нет? – подозрительно, в предчувствии подвоха, прищурился заранее уязвленный специалист по волшебным наукам.

– Нижнего бюста! – сердито выдала Серафима. – Как и верхнего, впрочем.

– Но с корабля-то я шел без него!

– С корабля ты шел в гвентянском народном балахоне, а не в платье! Его можно было повесить на твой посох, и никто не заметил бы разницы! А это – званый ужин в твою честь!

– Я польщен! Но в розовом…

– И вообще, я не поняла, что ты хочешь: спасти Конначту или охмурить Морхольта?

– Конначту!!! – перепуганно вытаращился на Сеньку чародей. – Конечно Конначту! Морхольт не в моем вкусе.

– Тогда одевайся скорее, кабуча ты сабрумайская, время идет!!! Сейчас за нами придет Морхольт, а ты…

– Понял, пять сек!!!

И сабрумайская кабуча сорвала с вешалки шелковое платье цвета утренней зари в джунглях и споро юркнула за приоткрытую дверцу шкафа, сверкнув тощими волосатыми ногами в разрезе пеньюара.

Пока чародей возился с деталями конструкции своего вечернего туалета, пыхтя, кряхтя и проклиная сквозь зубы всех, кто придумал таким гнусным образом над бедными женщинами издеваться, Серафима соорудила из нескольких шарфиков вторую отсутствующую важную часть анатомии подсадной невесты и пошла спасать окончательно запутавшегося в лентах, кринолинах, кружевах, фижмах, шлейфах и корсетах жертву лотранской моды.

– Выдохни… еще больше… еще…

– Ай!..

– Й-есть! – одним рывком Сенька затянула шнуры корсета, упершись ловко и внезапно коленкой в поясницу волшебника, и принялась сноровисто оправлять выступающие и облегающие части изысканно-воздушного роброна.

– Кошмар… – простонал Агафон, с почти осязаемым отвращением разглядывая в первый раз свое отражение в зеркале. – Хорошо, что никто из знакомых меня не видит… Если бы я знал, что розовый не идет мне настолько… я бы ни за что на твою авантюру не согласился, Сима.

– Кроме тебя всё равно было некому, – не без тени сочувствия царевна похлопала по обтянутому драгоценным шелком мосластому плечу. – Во-первых, ты с ней единственный одинакового роста. Во-вторых, за вуалью и прочей штукатуркой за даму ты сойдешь. Без них – нет. Даже за очень страшную. Поэтому в горничные ты не годишься. А если бы у принцессы не было прислуги, ее бы нам предложили здесь. И наш отказ вызвал бы…

– Олафа наряжала бы, – обреченно буркнул со всем согласный, но не смирившийся маг.

Бард хихикнул.

– Или Кириана.

Отряг заржал.

Волшебник скроил кислую мину себе, отчаянно-розовому в белых цветочках, и повернулся уходить.