За два века условия путешествия в Святую землю совершенно не изменились. Более того, некоторые детали не изменились и до сегодняшних дней. Так, в Старом порту Марселя хозяева прогулочных лодок завлекают прохожих, размахивая носовыми платками сомнительной чистоты. Именно носовыми платками. Они в малейших деталях повторяют жесты средневековых зазывал, которые размахивали эмблемой судна, на борт коего хотели завлечь возможного пассажира. Волнение, толчею и смешение языков тех времен можно сравнить с сегодняшними. В провансальском языке средневековых зазывал множество французских, немецких и английских слов.

У причалов стоят галеры крестоносцев и парусные суда для простого люда. Эти тяжелые корабли имеют высокие борта, широкую палубу и могут перевозить больше 300 пассажиров и 50–100 лошадей. Уже в порту суда, идущие в Святую землю, поднимают парус с громадным алым крестом или просто красный парус, а зазывала с эмблемой привлекает внимание паломников, стоя у причального каната. Ведь именно его судно самое лучшее, самое быстрое, самое роскошное, и кормят на нем вкусно и досыта. Иногда завязываются словесные дуэли с зазывалой-конкурентом:

– Не слушайте его, его судно насквозь прогнило и вряд ли проплывет больше трех лье. На нем крысы величиной с собаку, и кормить вас будут крысиным жарким. Их капитан не может отличить одну звезду от другой! А у нас лучшие моряки, удобства и прекрасная пища. Поднимитесь к нам на борт и убедитесь сами, это вас ни к чему не обязывает!

На корме корабля размещается бесплатный буфет. Там дают отведать мясо разных сортов, александрийские варенья, критское вино.

– Загляните на кухню. Повар вам все покажет…

«Повар» увлекает клиентов в свой закуток, откуда доносятся (пока судно в порту) аппетитные запахи. Неискушенный одинокий паломник поддается на уговоры этих средиземноморских флибустьеров, которые не утратили ловкости до наших дней. Но одинокий паломник исключение. Обычно паломники собираются в монастыре или церкви, где им сообщают сведения, подобные тем, какие можно получить в современном турагентстве. Им назначают в провожатые человека, знающего, к кому следует обратиться в порту, чтобы получить хотя бы минимальные гарантии.

Несмотря на ярмарочную сутолоку Старого порта, зазывал, бесплатные буфеты и ловцов простофиль, гарантии все же существовали.

Вот что рассказывал один паломник: «Мы знали еще до прихода в Марсель, что в городе имеются три „инспектора“ от городских властей и встретиться с ними мог каждый. Перед отплытием эти лица проверяли, может ли судно выйти в море, не перегружено ли оно, имеет ли каждый пассажир место и пищу, обещанные в проездной грамоте».

На борту паломнических судов было обычно четыре класса. Пассажиры первого класса жили в кормовой надстройке по нескольку человек в каюте. Второй класс размещался на верхней палубе и под надстройками. Когда матросы выполняли свою работу, людей сгоняли с места. Пассажиры третьего класса размещались в межпалубном помещении, где им грозило удушье, а четвертый класс спал и вовсе в конюшне. Стоимость проезда по классам была разной, но приводить ее нет смысла по двум причинам: суммы в турских ливрах и су нельзя перевести на современные деньги, а кроме того, официальная стоимость обрастала чаевыми и доплатами за еду и питье, которые иногда удваивали расходы на путешествие.

Если бы нам пришлось отправиться на одном из этих судов в Святую землю, нас ужаснули бы скученность и отсутствие каких-либо удобств. Однако для людей той эпохи они были привычными. Ведь и в окна домов в те времена вставляли не стекло, а промасленный пергамент. По вечерам богачи зажигали восковые свечи, люди среднего достатка – сальные, а бедняки обходились вовсе без света. Даже в замках зимой было холодно, и в комнатах спало по нескольку человек.

«Когда мы поднялись на борт и раздали деньги, писец записал наши имена, род занятий и место жительства в два журнала, один из которых оставался на берегу. Мы представились морскому консулу, который защищает на борту судна интересы пассажиров. Он уверил, что нас не заставят участвовать в работах и что в его обязанности входит разрешение споров между нами и хозяином. Нам показали наши места. Каждый из нас имел право на место между палубами, размером один метр восемьдесят два сантиметра на шестьдесят пять сантиметров. Нам дали подстилку, но днем ее следовало вешать на перила по бортам».

Я перевел футы и дюймы в метрические единицы. Эти размеры соблюдались редко, и часто пассажирам приходилось спать валетом. На лошадей выделяли площадь 2,5 метра на 0,73 метра. Их погрузка поставила перед кораблестроителями той эпохи серьезную проблему. Грузить с помощью крана, как это делается сегодня, было невозможно как по причине малого количества и маломощности подъемных средств того времени, так и по причине небольших размеров люков. Судостроители нашли решение (которое было использовано впоследствии во время Второй мировой войны для погрузки танков и тяжелого вооружения на суда): в корпусе судна проделывали дверь выше ватерлинии. После погрузки лошадей дверь забивалась и законопачивалась. Многие древние суда погибли потому, что эти двери не выдерживали натиска стихий.

«Мы отправились поглядеть на лошадей в глубине корабля. Их нельзя оставлять на ногах из-за качки – они могут упасть и пораниться. Но они не могут и лежать долгое время. Их подвешивают под грудь и брюхо. Они касаются ногами пола, но не опираются на него. Ремни ранят кожу лошади, поэтому под них подкладывают солому. И им надо растирать ноги, чтобы они не затекали. И все равно по прибытии лошадей приходится заново учить ходить».

После погрузки пассажиров, лошадей и багажа судно отплывает в одиночку или вместе с другими судами. Караван судов времен Крестовых походов состоял из галер и кораблей самого разного тоннажа, которые часто теряли друг друга из виду во время перехода.

Церемония отплытия была на всех судах одинакова. Вначале люди на борту затягивали песню:

Затем начинались обычные на парусном судне работы – поднимались передние паруса, вытягивался якорь. Звучал гимн «Veni Creator»[16], затем раздавалась команда капитана:

– Поднять паруса! С Богом!

На корме развеваются флажки, звенят трубы. Им отвечают громкие крики провожающих (в том числе родных и друзей), собравшихся на причале. Выбирается на борт якорь, поднимаются паруса, судно покидает порт, используя, если нужно, весла.

Ричард III, Франческо да Барберино, Жуанвиль, Филипп де Мезьер и немецкий монах Феликс Фабер оставили описания путешествий паломников по Средиземному морю, и можно восстановить, как проходил их обычный день.

На рассвете, когда многие из них еще спят, с полуюта доносится сильнейший свист. Слуга хозяина поднимает огромную хоругвь с образом Богоматери, и все, кто может найти место на палубе, опускаются на колени для чтения молитвы «Ave Maria».