— Это... повторялось?

— Нет, Деб, — на этот вопрос он ответил абсолютно честно. Они свернули на Восточную автостраду. — Но этим дело не кончилось. Она стала преследовать меня. Звонила домой, поджидала у Джейси... И звала к себе каждую пятницу, когда ее муж вел вечерний семинар...

— Значит, в ту пятницу ты собирался пойти к ней и...

— И сказать, что не хочу больше видеть ее, — закончил фразу Рик. — Но она не знала причины моего прихода. А когда я не пришел, потому что спустило колесо, и не позвонил, она...

Вот тут Дебби и осознала, что любит Рика. Не влюблена, а любит по-настоящему, как любят будущего мужа. Сколько же ему пришлось пережить! Когда «триумф» остановился у дома ее родителей, он крепко прижал ее к себе и долго не отпускал. Она не видела его лица, но могла поспорить, что по щекам текли слезы. Наконец их взгляды встретились.

— Ты должна пообещать мне, Дебби, что никому об этом не скажешь. Профессор не переживет правды. Если он узнает, что побудило ее покончить с собой...

— Я понимаю, дорогой. Обещаю, — она подставила ему губы для поцелуя. — И я люблю тебя, Рики.

Да, думала она, это был самый счастливый, самый важный день в ее жизни. Удовлетворенно вздохнув, Дебби устроилась поудобнее и протянула руку к выключателю.

* * *

Когда в спальне Дебби погас свет, Рик остановил «триумф» перед домом его родителей в Лос-Фелисе. Заглушил двигатель, выключил освещение, но из салона не вылез, перебирая в голове события прошедшего вечера. Ему не хотелось наутро ехать с родителями в коттедж, вернее, летний домик на побережье, хотя он и обещал, что поедет. Но он мог полежать на пляже, подумать. А подумать было о чем.

Убедил ли он Дебби? Выкладывая Дебби эту историю, он руководствовался интуицией, той самой интуицией, что с детства помогала ему избежать мамашиных шлепков и отцовского ремня. Такое романтичное создание, как Дебби, не могло не растрогать столь трагическая история. «Я люблю тебя, Рики». Только мужчине одних слов мало.

Рик выудил из пачки сигарету, нажал на зажигалку. Жаль, что это сигарета, а не «косячок». «Травка» помогала расслабиться. Господи, лучше б им в тот вечер напиться пива или обкуриться «травкой». Тогда б они не отметелили этого гомика. Кому следовало покончить с собой, так этому мерзавцу.

Зажигалка выскочила из гнезда.

Смерть Паулы уже начала забываться, и тут Дебби с ее «как хорошо ты знал Паулу Холстид?». Он не хотел бы отвечать на этот вопрос и перед судьей, хотя по-прежнему думал, что не зря предложил оттрахать Паулу. Хороший способ заставить женщину молчать. И этот Хулио с его намеками. Чего он прицепился к Дебби? Хулио не понимает девушек, не знает, как держать их в узде. Не то что он, Рик. Теперь-то Дебби никому ничего не скажет. Она дала слово.

Рик хохотнул. Старушка Дебби. Может, она дала и другое обещание, самой себе — не пускать Рика под юбку? Черт бы ее побрал. Беда в том, что очень уж она хороша. Он просто не мог отказаться от нее. Рик выбросил недокуренную сигарету.

Черт, как же хочется трахнуться... Он посмотрел на часы. Мэри Дивайс, официантка, заканчивала работу через час, в половине третьего. Вот она-то не стала выкобениваться. В первый же вечер, когда он приехал один, она привела его в свою квартиру. Полчаса обнималась с ним на диване в гостиной, при открытой двери в спальню, где мирно посапывала женщина, у которой она снимала квартиру. А потом просто встала и со словами «Какая же я дура. Связаться с ребенком!» мгновенно разделась и оседлала его, как какой-нибудь чертов жокей жеребца.

Рик решительно повернул ключ зажигания. Ох, эта Мэри! Поначалу он даже не понимал, чего она от него хочет, боялся, что причинит ей боль. Но потом до него дошло, что желания женщины надо выполнять, не задавая лишних вопросов. К тому же у нее в квартире всегда была «травка».

* * *

Хулио Эскобар лежал на софе в гостиной и смотрел телевизор. Многие старые фильмы ему не нравились, но он часами сиживал перед телевизором, даже готовил домашние задания. Звуки, движение, музыка помогали ему сконцентрироваться. Вот и сегодня его занимала только одна проблема.

Эта сучка Дебби! На набережной он сидел лишь в двух ярдах от нее и Рика. Он знал, что Рик лапает ее под одеялом. Возможно, он и сейчас занимался тем же самым на кожаном сиденье «триумфа». Черт, будь у него новый автомобиль, она бы не отказала и ему. С первого же раза.

Но куда более заботило его другое: она знала. Знала о Пауле Холстид, возможно, и об этом Рокуэлле. Да, они в полной безопасности, пока она бегает за Риком, но что будет с ними, если она и Рик поссорятся? Ему надо собрать компромат на Дебби, найти доказательства того, что доверять ей нельзя. Тогда Рик его послушает. Он должен это сделать, даже если придется следить за Дебби.

А потом Рик одобрит план, предложенный им, Хулио. О, они заткнут ей рот, в этом можно не сомневаться. Первый раз все получилось, так что и второй получится наверняка, тем более с такой молоденькой, как Дебби.

Даже от мыслей об этом у Хулио все поплыло перед глазами, вспотели ладони. Он вытер руки о покрывало. Да, он с ней еще посчитается.

Динамистка паршивая!

Бросив взгляд на календарь, Курт нахмурился: половина июля позади, а он ни на шаг не приблизился к хищникам. Эндрю Мэтьюз, частный детектив, пока ничего для него не нашел. Абсолютно ничего.

Курт выдвинул средний ящик стола, достал папку с несколькими листками, на которых Эндрю Мэтьюз изложил результаты пятидневного расследования. В управлении шерифа детективу содействия не оказали, но в остальном он, вероятно, сделал все, что мог. Проверил отчеты полиции Лос-Фелиса о дорожных происшествиях в ночь нападения на Рокуэлла. Старый «шеви»-фургон в городе правил дорожного движения не нарушал. Так же как и на автострадах. Последнее следовало из донесений дорожной полиции. Не ремонтировали «шеви» и в круглосуточно работающих гаражах.

Далее, детектив повесил объявление о награде на двери работающей всю ночь прачечной-автомата, находящейся рядом с тем местом, где напали на Рокуэлла. К нему обратилась только одна женщина. Она показала, что в тот день ушла из прачечной буквально за пять минут до происшествия. Ничего не видела, ничего не слышала, на улице не было ни души.

Мэтьюз переговорил с сотрудниками кафе, закусочных, ресторанов, автозаправок, расположенных вдоль Эль-Камино. Не видели ли они четверых парней в зеленом «шеви», закусывавших или заправлявшихся в ту ночь? Никто ему ничего не сказал. Прошло два месяца, разве упомнишь такие мелочи?

То же вышло и с вечером, когда умерла Паула. Мэтьюз вновь прошел по всему кругу: полиция, закусочные, автозаправки. Никто не помнил зеленого «шеви»-фургона, не видел, чтобы он ехал в направлении дома Курта. Неоднократно заходил Мэтьюз в кафе, дискотеки, магазины, продающие пластинки, бары, пивные, где не слишком приглядываются к возрасту клиентов, то есть туда, где кучковалась молодежь. Смотрел (три «шеви»-фургона подошли по цвету, но проверка показала, что их владельцы ни при чем), слушал, спрашивал, но не получал нужных ему ответов.