Первый на борту! Трос лебедки начал опускаться вниз. Нетерпеливо переминаясь, на него, не отрываясь, с вожделением смотрел следующий боец.

Из-за вековых елей, беспрерывно оборачиваясь и стреляя из автоматов, к спасателям выбежал командир спецназа с кучкой бойцов. Перекрикивая шум винтов, не выбирая выражений, пояснил, что духи подошли совсем близко и сейчас завалят вертушку. Этого допустить было никак нельзя! Санька посмотрел вверх, на зависшую над ними «восьмерку», такую родную и надежную в этом диком, наполненном врагами лесу. Сердце сжалось от тоски и нехорошего предчувствия. Но… вдруг отшатнулся от двери бортач, машина начала смещаться. Саня увидел, даже не столько увидел, как почувствовал, как по вертушке защелкали пули бандитов. Медлить нельзя! Зажав до боли в ладони тангенту радиостанции, заорал он что было мочи командиру экипажа: «Уходи, уходи, слышишь, потом за нами придете!!!»

С облегчением увидел, как, набычась, стряхивая с лопастей струи влаги, рванула «восьмерочка» в сторону и вверх, выскальзывая из смертельных объятий сосредоточенного огня противника.

Шум винтов стих. Стало отчетливо слышно, как совсем рядом раздаются автоматные очереди, а в паузах между ними — лай собак.

Оглянувшись, Саня увидел, что вокруг них собралось человек пятнадцать бойцов во главе с майором, видимо, их начальником.

«Ну, что делать будем, командир?» — спросил его Жуков.

«Что, что?.. Сматываться надо!» — прохрипел, задыхаясь, майор.

Только сейчас Саня заметил, что рядом стоит Толя Могутнов, начальник ПДС одного из СКВОшных вертолетных полков.

«Ты как здесь, мать твою, оказался?!!» — вскрикнул Саня. «Так ить, если начальник полез, куды ж я-то денусь!» — просто ответил Толик. Ну ладно, разбираться уже некогда. Потом. Если приведется. Я те, засранец, дам!!! Побегли, мужики! Сматываться вовремя — благородное дело! Вот где спортивная подготовка пригодилась! Побежали по руслу вовремя подвернувшейся речушки, надеясь сбить со следа собак. Бежали долго, пытаясь сдерживать сиплое от перенапряжения дыхание, постоянно прислушиваясь к звукам, доносящимся сзади. Все тяжелее становились оружие, вещмешки за плечами, обувь на ногах. Хотелось сбросить с себя этот груз, чтобы бежать налегке. Еще лучше — представить, что все, что происходит, — это лишь кошмарный сон. Стоит только постараться проснуться, чтобы оказаться в теплом модуле с друзьями, где ждет тебя очередное застолье по «вновь случившемуся случаю», да можно и без повода стаканюгу хряпнуть с мороза… Но реальность не отступала… Начало темнеть. Короток зимний день. В низинах стал клубиться туман. Это все им на руку. Остановились, с трудом переводя дух. Прислушались. Вроде тихо. Неужели оторвались? Стали думать, что делать дальше. Идти в темноте, не зная местности? Можно или на минное поле, или на местных жителей нарваться, что по сути одно и то же. Духи по ночам тоже не больно охочи в лесу бегать, значит, погоню возобновят только с рассветом.

Санька вспомнил таблицу «рассвет-темнота» для этой местности, которую видел у метеоролога на КП. Выходило, что светать начнет не скоро. Так, сейчас важно определиться, где находимся. И тут как будто кто его в бок толкнул. Повинуясь непонятному порыву, прошел он шагов двадцать между деревьями и… открылось ему поселение, деревня, кишлак, аул или как там у них оно называется, Бог с ними. «Да нет, почему с ними, пока Бог с нами», — подумал Саня. Аул он узнал сразу. За два месяца до этого в его окрестностях завалили «двадцатьчетверку», была ТА еще история. Так вот он со своей братией доставал из-под обломков то, что осталось от экипажа. Жуткое зрелище… Но сейчас он обрадовался открывшемуся виду аула, как родной деревне после долгих странствий. Это дало возможность определиться со своими координатами, чтобы передать их на КП для вызова вертушек. Ясно как пень, что придут они только утром, на рассвете, ночью по такой местности лазить опасно. Оставалось одно теперь — спать. Бойцы, вымотанные донельзя минувшими событиями, притулившись под деревом, мгновенно уснули. Попробовали закемарить и Саня с майором. Однако не спалось что-то. Бередили голову мысли о предстоявшей наутро эвакуации, как надо все организовать, чтобы вертушки побыстрее их нашли, да оборону круговую занять половчее, да систему огня… Да много еще чего… И вообще… Какой Лешка все-таки мурло, ведь сжулил вчера в преферансе, как всегда…

Появилось мамино лицо. В ее глазах были доброта, нежность и тревога за него. Губы беззвучно шевелились, силясь что-то произнести. Рукой она гладила его по волосам, как тогда, в детстве, когда он упал, больно ударился и ревел, не переставая, от боли и обиды за свою оплошность. Саня удивился, хотел сказать: «Мама, ты же умерла!» И… проснулся. Какое-то время находясь под впечатлением увиденного сна, думал, что он означает, о чем его предупреждала мать с того света… Но ничего путного в голову не пришло, да и надо было действовать, причем со все возрастающим темпом.

Робко забрезжил рассвет. Бойцы, потягиваясь, поднимались со своего импровизированного ложа. Жуков включил рацию, связался с КП через ретранслятор. Эфир принес радостную весть — вертушки за ними уже вышли. Выбежав из леса на окраину большого луга, вместе с майором организовали охрану площадки приземления. Однако одиночные деревья, которые убирать не было ни времени, ни сил, мешали посадке вертолетов. Значит, опять им с висения предстоит работать.

Ну вот и послышался долгожданный гул подходящих к обусловленному месту вертушек. Первая пара «восьмерок» зависла. Прикрывающие их «двадцатьчетверки» закружились над районом, взяв в кольцо площадку. С зависших вертолетов опустились троса лебедок с сиденьями. Бойцы шустро занимали в них места и, уплывая вверх, помахивали оставшимся внизу. На их улыбающихся лицах было написано крупными буквами — мы уже дома, ребята!

Подскочил к Жукову прапор, видать, старшина, сдернул с плеча пулемет, пробурчав что-то насчет строгого учета, и улетучился, как джинн. Постепенно кучка бойцов редела. Наконец внизу остались только трое — Жуков, Могутнов да контрактник-спецназовец.

И вдруг шум винтов прорезала автоматная очередь, раздавшаяся совсем рядом. Потом вторая, третья, пока стрекотание выстрелов не слилось в сплошное, напоминающее гул турбины непрерывное рычание.

Выработанный на войне рефлекс кинул оставшуюся троицу ничком на землю. Свистнули над ухом пули. Перед вжавшимися в землю лицами заплясали фонтанчики сковырнутой земли.

В замедленном темпе рука у Сани потянулась за радиостанцией, как будто движение могло быть замеченым врагом и привлекло бы к себе рой выпущенных пуль. «Господи, ну почему так все пошло повторяется», — подумал он. Но кричать в микрофон снова не понадобилось. Экипажи вертушек и сами заметили духов, ведущих огонь в упор по набитым людьми машинам. Вспугнутыми стрекозами «восьмерки» метнулись прочь от огня. «Двадцатьчетверки» прикрытия покружились немного поодаль. Но… Кто там разберет, где свои, где чужие, можно ведь запросто ненароком зацепить не того, кого надо. Повинуясь окрику ведущего, грозные ударные машины, напоминающие в полете атакующих богомолов, полетели выполнять основную задачу — прикрывать транспортников со спасенными.