Виталий Владимирович был примерно одного возраста с Калининым, но выглядел уже порядком уставшим от жизни. Когда майор, предварительно постучавшись, переступил порог его кабинета, тот утомленно перебирал бумаги на рабочем столе. На вошедшего он взглянул с неодобрением, не ожидая от его появления ничего хорошего, но увидев «красную корочку» немного подобрел.

— Да вы не волнуйтесь, это же обычная процедура, я не буду ее долго держать, — «успокоил» он Калинина после того, как тот объяснил коллеге свое беспокойство за «любимую девушку». — Она уже все изложила дежурному следователю в ту ночь, и фоторобот имеется. Мы лишь пробежимся по общим моментам.

— Просто она сейчас совсем в неадеквате, второй день на успокоительных, при малейшем упоминании об отце — сразу в слезы, — пояснил Дима доверительно. — Они давно не виделись — с матерью ее он в разводе был, с другой семьей жил, она его очень долго искала, только обрела  и такое…

— Ну да, — сдержанно сочувствуя, заметил следователь. — Ей еще повезло, что она из дома выбраться смогла. Да и вообще, что жива осталась…

— В том-то и дело, странно все это, — пожал плечами Калинин. — Если там были люди с оружием, и они обыскивали дом на предмет ненужных свидетелей, один, с ее слов, прямо в ванну зашел и… не заметил ее?!  Разве такое возможно? Если бы действительно искали, то нашли, и в живых вряд ли оставили бы.

Следователь слушал молча, с интересом, однако в глазах его читалась настороженность. Нельзя перегибать палку, напомнил себе майор. Иначе его обеспокоенность этим делом может вызвать подозрение.

— Да и разве можно разглядеть кого-то в замочную щель? А еще хорошо запомнить лица преступников в тот момент, когда на твоих глазах убивают отца? Так хорошо, чтобы составить фоторобот? — снова выразил сомнение Калинин.

— Я постараюсь во всем разобраться, — пообещал Виталий Владимирович и натянуто улыбнулся.

— Пожалуйста, не давите на нее, — немного помолчав, все же попросил Калинин, чувствуя, что разговор пора сворачивать. — Понятно же, что в ту ночь она была в таком состоянии, что могла наговорить того, в чем и не уверена вовсе. И если кого и видела там, то издали, мельком, — и без перехода поинтересовался: — Может, назначить ей психологическую экспертизу?

— Назначим, если понадобится, — согласился следователь и добавил: — Пусть заходит.

Майор покинул кабинет в крайней досаде. Аня тут же подскочила с хлипкого стула, стоявшего рядом с дверью, и уставилась на него полными страха глазами.

— Не переживай, следователь лишь задаст тебе несколько вопросов, — ободряюще произнес Калинин, слегка сжав ее плечи и замечая, как она немного успокаивается от этого прикосновения. — И помни, о чем мы говорили, — прошептал почти одними губами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Аня поспешно кивнула и, вобрав в грудь больше воздуха, направилась в кабинет. Майор прикрыл за ней дверь, но неплотно, чтобы осталась небольшая щель, и можно было подслушать беседу со следователем.

Весь диалог занял немногим более двадцати минут. Калинин вслушивался в каждое слово, удовлетворенно отмечая про себя, что вчерашний разговор не прошел даром, и прежней уверенности в своих показаниях девчонка уже не проявляла. Все чаще она обходилась расплывчатыми фразами «я точно не помню», «кажется, так», «возможно, и нет», но, тем не менее, по ее показаниям следак прошелся основательно. Главными фигурантами в этом деле по-прежнему оставались двое мужчин, один из которых и был изображен на фотороботе. И, по словам Ани, он был «вроде бы похож», что вполне устраивало следователя, но совсем не устраивало Калинина. Ко всему прочему, в довершение их разговора, следователь тяжко вздохнул «Что-то вы темните, девушка».

И эта фраза, ох как, не понравилась майору.

Мало того, что он вовсе не собирался выполнять «приказ» Воронова, так еще и не смог вырулить дело на нужный лад, чтобы следак особенно не лез с вопросами, а Аня изменила свои показания. И что ему теперь делать?!

Точно он знал только одно — девчонку нужно держать под неусыпным контролем.

От следователя они поехали на квартиру к ее отцу. Его новая жена даже не пожелала пригласить их в дом, лишь швырнула на лестничную клетку сумку с Аниными вещами, громко заявив:

— Это ты во всем виновата! Пока ты не появилась, все было хорошо. Из-за тебя он погиб!

Дверь перед их носом с грохотом захлопнулась, а Аня снова заплакала. Мысленно выругавшись, Калинин подхватил сумку и повел девушку в машину. Нигде ей места нет, подумал про себя мужчина. Только в его доме. Только рядом с ним.

Пока ехали обратно домой, Аня немного успокоилась, но выглядела очень задумчивой, и в глазах ее по-прежнему блестели слезы, готовые в любой момент пролиться. Прикинув, что девчонку нужно чем-то отвлечь от  невеселых дум, а в холодильнике «шаром покати», майор свернул в сторону супермаркета. Вытянув девушку из машины, повел ее в сторону торговых рядов с продуктами, где сместил ее мысли на выбор продуктов, и в итоге тележка была набита до отказа. Теперь Аня займется любимым делом и немного забудется. Он был рад и тому и другому — вкусным ужином будет накормлен, и плакать девчонке станет некогда, а значит, и утешать ее снова не придется.

Калинин дважды спускался к машине за пакетами с продуктами. Когда, наконец, все покупки были выгружены и вывалены на кухонный стол, Аня занялась их рассортировкой: что-то было отправлено в холодильник, а что-то определено на рабочую поверхность кухонного гарнитура. Она выглядела увлеченной делом и вроде бы действительно отвлеклась от своего горя. Майор понаблюдал за ней, хозяйничающей на кухне, и остался доволен. Нужно было съездить на работу, на которую он «забивал» уже второй день, и руководство начинало проявлять беспокойство, не говоря уже о его подчиненных, привыкших к его четким указаниям.

Пообещав Ане, что будет к ужину, Калинин покинул квартиру. Во дворе на пути к машине, он услышал, как завибрировал в кармане телефон, и уже приготовился ответить подчиненным «Еду!», как в следующий миг остановился на полшаге и совсем забыл про требующий внимания телефон, увидев на парковке машину Воронова и его самого. Как бы ни хотелось оттянуть время, но момент истины рано или поздно должен был настать.

Майор направился к машине друга. Разговор предстоял тяжелый.

— Что со свидетельницей? — первым же делом сходу поинтересовался Воронов, глазами цепко впившись в Калинина, нырнувшего в просторный салон.