Семья сколько могла терпела фабрику «Вендаваля» у себя дома, но от нее шла ужасная, всюду проникающая вонь. «Отвратительный запах стоял по всему дому, — вспоминает Гевара Линч. — За обедом нам казалось, что мы чувствуем во рту вкус «Гамексана». Но Эрнесто невозмутимо продолжал работу». Однако конец бизнесу пришел довольно быстро: сначала его товарищи, а потом и сам Эрнесто почувствовали себя плохо, и дело было прекращено.

Следующий проект был порождением смелой мысли «Гордо» Фигероа. Молодые люди надумали закупить оптом большое количество обуви, а затем продать ее по более высокой цене, обходя дома и квартиры. Казалось, идея неплоха, но, успешно купив на аукционе большое количество туфель — невиданное дело, — они обнаружили, что перед ними куча поношенного хлама, причем пары зачастую не совпадают. Разобрав покупки, друзья нашли не слишком много полноценных комплектов. А когда продали их, стали продавать пары, туфли в которых были просто похожи!

В конечном счете у них осталось множество туфель только на правую или только на левую ногу, не составлявших никаких пар, и они продали один ботинок человеку без ноги, жившему на той же улице. После этого случая друзья и родные стали шутить, что им следует отыскать как можно больше одноногих инвалидов и распродать остаток товара. Воспоминание об этой истории сохранилось потому, что некоторое время сам Эрнесто — несомненно получавший удовольствие от обращенных на него взглядов — носил ботинки разных цветов, оставшиеся от этой партии.

Не ограничиваясь этими предпринимательскими авантюрами, Эрнесто стал проводить у себя дома медицинские эксперименты. Некоторое время на балконе его комнаты в клетках жили кролики и морские свинки, которым он вводил препараты, вызывающие рак. Ставил он опыты, правда не прибегая к столь смертоносным средствам, и на своих друзьях. Карлос Фигероа как-то раз по наивности позволил сделать себе укол, и, когда в результате он весь опух, Эрнесто радостно воскликнул: «Вот! Именно такой реакции я и ждал!» — и сделал ему другой укол, чтобы снять симптомы.

Товарищ Эрнесто по медицинскому факультету вспоминал, как однажды они с Геварой проехались в буэнос-айресском метро, везя с собой ампутированную ногу. Они выпросили ее у ассистентов в анатомическом театре, чтобы «попрактиковаться» на ней дома, завернули в газету и сели в метро. Вскоре пассажиры, заметившие, что приятели пытаются скрыть в своем довольно неаккуратном свертке, стали бросать на них ошарашенные взгляды. Эрнесто наслаждался зрелищем охваченных ужасом пассажиров, а к тому времени, когда они добрались до дома, он уже просто умирал от хохота.

Так медицина, спорт и путешествия автостопом предоставили Эрнесто новые возможности для выходок, на которые он был мастер с самого детства. Некоторое время его желание изведать неизведанное удовлетворяло увлечение планерным спортом, которым он занимался по выходным на летном поле в пригороде Буэнос-Айреса вместе со своим вольнолюбивым дядюшкой Хорхе де ла Серна. Хорхе был младшим братом Селии и весьма яркой личностью. Он любил бродить по стране путешественником-одиночкой. Его очень любили в семье — Эрнесто его просто обожал. Однако дядюшка был не вполне в своем уме и по меньшей мере один раз лежал в психиатрической клинике, откуда вернулся с обритой головой и одетый в кожу.

Но наибольшую свободу Эрнесто ощущал, когда уезжал далеко от дома. В поездках автостопом, как правило в Кордову, его часто сопровождал Карлос Фигероа. Путешествие, которое обычно занимало на автомобиле десять часов, у них длилось семьдесят два: в основном друзья ехали на грузовиках, и иногда, чтобы заплатить за дорогу, им приходилось эти грузовики разгружать.

Эти поездки доставляли Эрнесто истинное удовольствие, и он жаждал расширить горизонты. Дорога манила его. 1 января 1950 г., будучи на третьем курсе, он отправился в путешествие в глубь Аргентины — на велосипеде, снабженном небольшим итальянским двигателем. Это была его первая большая поездка в одиночку.

Перед отъездом Эрнесто сделал эффектное фото. Он сидит на велосипеде, опираясь ногами о землю и сжимая в руках руль, как будто на старте гонки, на нем кепка, очки от солнца и кожаная летчицкая куртка. Запасная велосипедная шина перекинута наискось через плечо, как патронташ.

Гевара отправился в Кордову. Оттуда он планировал поехать в Сан-Франсиско-дель-Чаньяр, расположенный в ста пятидесяти километрах к северу, где в то время работал в лепрозории и держал аптеку Альберто Гранадо.

Эрнесто начал путешествие вечером, поначалу воспользовавшись мотором, чтобы поскорее выехать из города, а затем стал крутить педали. Вскоре его нагнал другой велосипедист, и до утра они ехали вместе. Проезжая через Пилар, городок неподалеку от Буэнос-Айреса, который был первой его целью и которому некоторые «доброжелатели» из числа домашних предрекали стать конечной точкой путешествия, Эрнесто «ощутил настоящее счастье победителя». Он был в пути.

V

Эта поездка вывела на новый уровень два увлечения Эрнесто, которым предстояло сохраниться у него на всю жизнь: путешествия и ведение дневника. Он впервые ощутил необходимость описывать события каждого дня.[4] Ему было тогда двадцать два года.

На второй вечер Эрнесто добрался до места своего рождения — Росарио, а на следующий день, через «сорок один час семнадцать минут» с начала пути, прибыл в дом семьи Гранадо в Кордове. По дороге с ним постоянно что-то приключалось. Для начала, после того как Эрнесто позволил себе некоторое время проехать на буксире У грузовика, шедшего со скоростью шестьдесят километров в час, У него лопнуло заднее колесо и он оказался в куче хлама на обочине дороги, разбудив сезонного рабочего, который там спал. У них завязался разговор, и новый знакомый радушно угостил Гевару мате, положив туда «столько сахара, что и старую деву можно было сделать сладкой». (Эрнесто предпочитал подслащённый мате.)

В Кордове Эрнесто провел несколько дней. Он навестил друзей, а потом вместе с Томасом и Грегорио, братьями Альберто Гранадо, отправился в поход к водопаду, находившемуся к северу от города. Там они полазали по скалам, поныряли с большой высоты в мелководные заводи, а когда случился ливень, их чуть не смыло внезапным наводнением.

Грегорио и Томас вернулись в Кордову, а Эрнесто поехал к Альберто в Лепрозорий имени Хосе X. Пуэнте в окрестностях Сан-Франсиско-дель-Чаньяр. Поскольку Альберто занимался исследованием иммунологической реактивности прокаженных, а Эрнесто принимал участие в изучении проблемы аллергии в Клинике Пизани, у них теперь было куда больше общего, не только регби и книги. По словам Гранадо, для них обоих медицинская наука была «путеводной нитью», которая, «как тогда казалось», ведет их в будущее.

Эрнесто очень заинтересовала работа Альберто, и он сопровождал друга при обходах больных. Но вскоре между ними произошел конфликт. Он возник из-за одной пациентки, хорошенькой девушки по имени Иоланда, у которой страшные симптомы проказы — пятна омертвевшей плоти — проявились пока лишь на спине. Гранадо уже не первый раз сталкивался с тем, что, как только прибывает новый врач, девушка, не понимая, сколь серьезно ее состояние, начинает рассказывать тому, что ее совершенно незачем изолировать от других. «Эрнесто не стал исключением. Под впечатлением красоты девушки и ее жалостливого рассказа он пришел ко мне, и у нас разгорелся спор».