Быстро поцеловав ее в щечку, Забелин вышел.

- Смотри, не обмани опять лет на десять! - стараясь выглядеть веселой, крикнула вслед Наталья.

Максим и Наталья неспешно шли по морозной ночной Профсоюзной. Было скользко, и он поддерживал ее за локоть, но больше потому, что хотелось непрерывно ощущать ее присутствие. Что-то весело врал, искательно заглядывая в глаза. А она отвечала слабой, углубленной в себя улыбкой, изредка разражаясь неестественным смехом.

- Холодно, - у метро "Академическая" Наталья остановилась. Будто ненароком, глянула на часы.

- Пренепременно надо согреться! - Максим сделал вид, что не понял намека. - Пристрастий не поменяла?.. Тогда, само собой, "Алиготе".

Не дав возразить, он заскочил в застекленный магазинчик и вышел с бутылкой сухого вина, пробку из которой уже успел выдрать, и плиточкой шоколада.

- Что, прямо на улице? - усмехнулась Наталья. - Надеялась, что ты посолиднел.

- По счастью, нет, - Максим протянул ей бутылку. - Ну, как в прежние времена, - за нас, молодых, красивых. - За вас, за вас, - убедившись, что рядом никого нет, Наталья сделала несколько быстрых глотков.

- Шоколадочку, шоколадочку вдогонку, - захлопотал Флоровский. - Ну, и мы следком. Он раскрутил бутылку, закинул голову, и сухое, пенясь бурлящим водоворотом, устремилось в подставленную глотку.

- Не разучился. Что ж, - Наталья стянула перчатку, - надолго не прощаюсь, Теперь, наверное, будем видеться - в институте. Кстати, уже завтра.

- Как ты здесь, Наталка? - выдавил Максим то, что не решался произнести все это время.

- Если одним словом, - в голове Натальи слегка зашумело. - Набить бы тебе морду, Флоровский.

- Что набить? Прибить мало, - охотно согласился он. - Я уж и сам себя давно полосую. Как про тебя подумаю, так - по мозгам, по мозгам! А как твой сынишка?

Перед словом "сынишка" он сделал едва заметную заминку, и Наталья поняла, - подзабыл имя.

- Растет. Самое нелепое - до сих пор тебя вспоминает. И было-то тогда три-четыре года. А вот поди ж - запал чем-то. Умеешь ты, Флоровский, без мыла в душу влезть.

- Это мы - бойцы! - Максим воодушевился и даже набрался смелости погладить ее по плечу. Отвечая на подозрительный взгляд Натальи, хитро подмигнул. - Так помнит же до сих пор. А стало быть, другого дяди перед глазами не было! Каков я могучий аналитик, а?!

- Просто уникальный.

- Господи, Наташечка, - голос Максима задрожал. - Столько представлял встречу нашу. Боялся. А увидел: не поверишь - прямо обвал. Смотрю - не налюбуюсь. Нет, конечно, и внешне - супер. Но главное, чего понять не могу: как ты во всем этом сраче себя сохранить ухитрилась. Не надломилась, не перевернулась. Ведь красивая, обаятельнейшая баба, - кто б такую на содержание не взял? А вот сама встала на ноги. Сына вырастила. Может, в генах какая-то защита против пошлости заложена?

- Ну, довольно в самом деле, - Наталья вдруг подняла руку, и проезжавший мимо "Жигуль", со свистом притормозив, подрулил к обочине.

- Так я провожу, - засуетился Максим. Он открыл заднюю дверцу.

- Нет, нет, мне - далеко. И потом - не сегодня, ладно? - Наталья поспешно юркнула на сидение. Потянула дверь. - До завтра, Максик.

- Все-таки, - Максик, - блаженно расплылся он и прощально помахал вслед.

- В Ясенево, - коротко бросила Наталья и - вдруг без паузы, взахлеб зарыдала.

Черный АИСТ

- Ты уверен, что мы не ошибаемся? - Второв не в первый раз требовательно вскинул голову, и не в первый раз Покровский принял на себя пронизывающий его взгляд и, стараясь выглядеть твердым, повторил:

- Бе-зу-словно!

Он замолчал, решившись на этот раз не отводить заслезившиеся от напряжения глаза. Но Второв, неудовлетворенный кратким ответом, продолжал впиваться в него, будто стараясь выдрать из подкорки сокровенные мысли. И Покровский в очередной раз не выдержал:

- Ну, хорошо. Давай еще пройдемся. Во-первых и в-главных, надо поскорей забыть про эту чушь. - Он приподнял и отбросил установленную на президентском столе табличку со знаменитым рекламным слоганом - "Банк "Возрождение" вне политики. Благо клиента - вот единственная наша политика".

- И что в этом плохого? - насупившийся Второв демонстративно вернул табличку на место.

- А то, что нельзя, будучи внутри, быть вне. По законам науки нельзя. Понимаешь?.. Не понимаешь. Хорошо. Не будем копать глубоко. Начнем с девяносто шестого. То, что он до сих пор банку горючими слезами отливается, с этим ты согласен?.. А это и есть практическое преломление бредовой вашей идеи.

- Бредовой?! Стремление работать на экономику, поднимать страну, ответственность перед людьми, что тебе деньги доверили, - это для тебя бред?!

- Вот что, Владимир Викторович, если тебе очередные дифирамбы нужны, так вызови кого-нибудь из холуев, - наверняка в приемной в ожидании царского взгляда болтаются. А если о деле, так давай о деле. Отделим мух от котлет. Так что? Продолжим или разбежимся?.. Я, в конце концов, ученый, а не нянька, чтоб по сто раз на дню уговаривать. Согласен - скорректировали планы и - побежали. Нет...

- Ну-ну. Дальше.

- Так вот, перед президентскими выборами ты в очередной раз решил отсидеться над схваткой. Ты не влез в заваруху и ухитрился отбиться от администрации президента, не дав под выборы денег.

- Я и другим не дал.

- Так еще того хуже. Что получили в результате? Ну, то, что ты с правительством победившим отношения порушил, - то разговор особый. Но ведь от банка отвернулись все: коммунисты, жириновичи - все.

- Потому что все они на поверку одинаковы.

- Так и я о том. Все они на одном поле играют. Клетки разные - это уж кому куда угораздило высадиться. А поле общее. И правила игры согласованные. И то, что ты на поле это конституционное, пардон, нагадил...

- Я ни с одним не переругался.

- Это ты так думаешь. Поддержи ты тогда администрацию, и, я тебя уверяю, даже коммунисты смирились бы. Поддержи коммунистов... - Он храбро встретил порывистое движение Второва. - Только предположим. Отхлестали бы после, конечно. Но тоже поняли бы. Ошибся мужик. Не на того поставил. Но сыграл! А так кто ж такое презрение потерпит?

- Зато никто не сможет сказать, что Второв перед кем-то прогнулся!

- А позвоночник развивать - тоже, между прочим, не лишнее. Мы в России. И здесь один звонок сверху может единовременно такую прибыль принести, какую ты на самых успешных банковских операциях и за год не всегда отобьешь.

- Все погрязло. Взболтали трясину.

- Так вот справедливо ли, что подписи эти все в пользу Онлиевского идут, а нас отовсюду отодвигают?