Амбер обняла ее в ответ.

Элли, держа Амбер за плечи, сделала шаг назад и внимательно посмотрела на нее.

– Ты великолепно выглядишь!

– Спасибо, ты тоже.

Элли одевалась не так модно, как Амбер, но всегда выглядела мило, впрочем, как и сегодня вечером.

– Тебе нравится твоя новая работа, Амбер?

– Больше, чем я ожидала. Вот только маминого страстного увлечения финансами у меня нет.

– Амбер прекрасно со всем справляется, – дружелюбно сказала Хелен.

– Мне ее начальник сказал то же самое, – с улыбкой произнес Джордж и слегка пожал руку Хелен.

– Так что все хорошо, – прибавил Сандор, присоединяясь к похвалам в адрес Амбер.

Амбер поначалу слегка удивилась, что никто не возражал против ее желания оставить карьеру фотомодели. Потом ее мать и сестра пару раз высказались о том, что им многое не нравится в современном модельном бизнесе. Вспомнили они и то, как Амбер едва не умерла из-за постоянного воздержания от пищи.

В плохом состоянии дочери Хелен винила не только Мигеля. Она по-прежнему считала себя виноватой. Амбер не нравились все эти разговоры, однако она не могла рассказать им всю правду. Родные так и не узнали о выкидыше…

Она многое хранила от них в тайне. Если Амбер позволит себе жаловаться, то ее окончательно поглотят горе и чувство вины, которые и без того переполняли ее душу.

Элли снова озабоченно посмотрела на Амбер, и та вдруг поняла, что за размышлениями не заметила, как стремительно изменилось выражение лица ее сестры. Она снова улыбнулась весело и дружелюбно, но Элли продолжала растерянно смотреть в сторону двери. Амбер обернулась и увидела… Мигеля Менендеса. Он стоял в дверях, не решаясь войти.

Мигель выглядел ужасно. Под глазами залегли темные круги, лицо осунулось от переживаний и усталости. Он похудел, однако это не убавило его очарования. Амбер подумала, что все равно роскошнее этого мужчины она никого и никогда не встречала.

Разве ей не следовало с отвращением смотреть на Мигеля? Тем не менее ей это не удавалось. На Амбер нахлынули чувства.

Мигель не обращал ни на кого внимания, пристально смотря на Амбер.

– Дорогая, нам нужно поговорить.

У нее помутилось в глазах, и она покачнулась.

Мигель подскочил к ней и протянул руки, а Амбер, внезапно обессилев, потеряла сознание.

Открыв наконец глаза, она увидела, что Мигель находится рядом с ней.

– Уходи отсюда, – сказала она.

– Не уйду.

Амбер свирепо уставилась на него, ее распирало от злости.

– Я не желаю тебя видеть!

– Я действительно все испортил. Именно потому теперь мне нужно все уладить, ибо мы должны быть вместе.

Амбер присела и только в этот момент догадалась, что находится на своей постели.

– Ты мне не нужен. Убирайся отсюда! – Кто-то ахнул позади Амбер.

Повернув голову, она увидела сестру, стоявшую у ее кровати, а также Сандора, обнимавшего Элли за плечи. Хелен потрясенно взирала на Амбер, Джордж успокаивающе поглаживал ее руку. Хорошо, что семья рядом, однако Амбер, как никогда, желала их ухода.

Она хотела, чтобы ушли все, включая Мигеля.

Менендес не нужен ей больше. Хватит с нее страданий! Она не заслужила их.

Ее сердце пронзила боль, и она с трудом сдержала слезы.

– Уходи, Мигель, пожалуйста… – Девушка замолчала и глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться.

– Я никуда не уйду, – сказал он. Джордж Вентворт не выдержал.

– Ты здесь ничего не решаешь, потому что это мой дом, и я не позволю тебе расстраивать мою дочь!

Мигель нисколько не смутился, услышав такие слова. Казалось, он вообще не замечает ничего вокруг. Он не сводил взгляда с лица Амбер.

– Дорогая, мы принадлежим друг другу.

– Нет. – Девушка покачала головой, все так же желая, чтобы он ушел. – Я больше никогда не буду твоей.

– Ты слышал, что она сказала, парень? – Джордж Вентворт коснулся плеча Мигеля, и тот напрягся, будто приготовившись дать отпор.

– Прекрати! – резко сказала Элли, отчего все присутствующие удивленно посмотрели на нее. – Оставь его, пап.

Амбер хотелось повернуться к сестре и спросить, что та затеяла, однако она не могла отвести глаза от Мигеля.

– Только не говори мне, что решила защищать этого человека, Элли, – прогремел Джордж Вентворт. – Ты прекрасно знаешь, сколько мучений он причинил твоей сестре.

– Я знаю только то, что он, как и Амбер, страдает. В глазах Мигеля то же горе, что было во взгляде Амбер в тот день, когда мы приехали за ней в Калифорнию. Впервые за последние месяцы Амбер перестала быть бесчувственной куклой. Пусть она злится, но уж лучше такая эмоция, чем вообще никаких.

– Она уже стала выздоравливать… – начала Хелен, однако Амбер не смогла заставить себя посмотреть на мать.

Мигель пожирал ее своими серыми глазами. Амбер физически ощущала его взгляд.

– Нет, она не так и не выздоровела, – вновь заговорила Элеонора. – Просто научилась скрывать свои чувства. Амбер любит нас, поэтому хочет уберечь от переживаний… И все-таки это лишь искусная игра. Я старалась убедить и себя, что с ней все в порядке, но, увидев ее глаза при появлении Мигеля, сразу обо всем догадалась.

Хелен прижалась к груди Джорджа и приглушенно произнесла:

– Элли права. Боже правый, помоги нам… она все-таки права.

Хелен была готова расплакаться, и Амбер захотелось утешить мать, но девушка не смогла сдвинуться с места.

– Я не знаю, что произошло между вами и моей сестрой, мистер Менендес, однако уверена: вы единственный человек, способный вернуть Амбер к жизни, – сказала Элли.

– Нет, – не сдержавшись, прошептала Амбер, но потом пожалела о том, что сказала.

Элли схватила сестру за руку.

– Да. Я знаю, что он заставил тебя страдать, однако и сам не находит себе места. Но только вы сможете помочь друг другу.

Наконец Амбер отвела взгляд от Мигеля и посмотрела на сестру.

– Ничего не получится. Чувства умерли.

– Твоя душа по-прежнему жива. Наш отец после смерти матери считал себя бесчувственным. Но учти, я не стану ждать двадцать лет, как ждала его, что ты наконец очнешься и вернешься к жизни! Оказавшись на волосок от смерти, он все-таки изменился. Ты тоже чуть не умерла от голодания, Амбер. Доктора сказали, что ты довела себя до истощения, но не это сейчас важно. Ты по-прежнему держишь переживания в себе.

– Я снова начала питаться.

– Однако ты все еще не хочешь ничего чувствовать. Ты не живешь, а существуешь.