— Объелась, — ответила Ия, зная, что мама сейчас смотрит на неё вопросительно. — Тяжело. В сон клонит.

— Так пойди полежи, — шуршала мама фантиком конфеты. — А я сейчас всё приберу тут да поеду. Иди, иди, девочка моя, — погладила она её по плечу.

Но Ия тряхнула головой, сгоняя дрёму, и открыла глаза.

— Ты же хотела номер этого Плуто или как там его посмотреть? Пирата?

— Стипо! — спохватилась мама.

— Я на работу сегодня заезжала, — тихо сказала Ия, пока мама листала «контакты». Но увидела, как рука её замерла, словно она забыла, что ищет, и мама тут же с преувеличенным равнодушием переспросила:

— И как там, на работе?

Если бы Ия не прожила с ней всю жизнь, она бы «преувеличенности» и не заметила, но это же — мама! И почему Регина вдруг ни с того ни с сего предложила Ие своё место, стало ей ясно как божий день. И почему маме понадобилось, чтобы цветы ей привёз именно Марат, а не курьер — с ним она тоже наверняка обсудила свою идею вытащить Ию на работу.

— Мам, ты могла бы прежде посоветоваться со мной, а не с Региной. Но ты, конечно, поговорила со всеми, кроме меня, — выдохнула Ия и встала.

— Я же знала, что ты мне скажешь, — делала мама вид, что сосредоточена исключительно на скроллинге страницы, пока Ия расхаживала по кухне в раздумьях: а есть ли в её семье хоть кто-то, кто с её мнением считается?

— Даже я не знаю, что бы тебе ответила. Что, мам?

— Какая работа! — взмахнула она руками, изображая Ию, но так и не подняв на неё глаз. — У меня дом, девочки. Я и так ничего не успеваю. Кто всё это будет делать? Кто будет смотреть за детьми? — она потыкала в экран, оттопырив мизинчик, и Ие тут же прилетело сообщение. — Ну скажи не так? — откинулась мама к спинке стула и вот теперь посмотрела на Ию.

— А что тебе сказал мой муж? — и видя, как мама уже набрала воздух в лёгкие для ответа и что она не ошиблась с предположением на счёт Марата, Ия перебила: — Почему ты вообще сначала спросила его?

Мама выдохнула, словно сбросив ответ. И снова вдохнула.

— Потому что всё равно ты бы сделала так, как скажет он! — возмутилась она, повышая голос. — Потому что не посмеешь и пикнуть против, если он скажет «нет». А он потом уверит тебя, что это было твоё решение и ты сама виновата, раз не настояла. И ты согласишься и ещё будешь доказывать мне, что так и было: я не права, ты не права, а Марат прав. Потому что Марат не может быть неправ. Хотя я никак не пойму почему ты решила, что он всегда принимает решения во благо семьи, а не удобные лично ему.

— Так и зачем тогда ты спрашивала у него, если так считаешь? — проследила Ия глазами как мама встала, сполоснула кружку, помыла тарелку, поставила на сушилку, а потом только развернулась.

— Хотела услышать, что он думает, — вытерла она руки и, достав из ящика стола тюбик, выдавила на руку немного крема. — И я не спрашивала его не возражает ли он, если ты возглавишь папину компанию. Я высказала опасение, что мои сотрудники не справляются и попросила у него совета: как мне поступить, — тщательно размазывала она крем по всё ещё красивым рукам. — С моей собственностью в целом. По-хорошему, она ведь меня тяготит.

Ия развернула стул и, оседлав его спинкой вперёд, села, с интересом уставившись на маму. «А моя старушка не так проста как кажется», — с восхищением подумала она.

— И что он ответил?

— Ещё ничего, — закрутила мама колпачок и убрала крем на место.

Ия заметила, что она сама делает совсем не так: выдавливает крем на тыльную поверхность ладони, закручивает и убирает крем, а потом только начинает его втирать. Заметила, чтобы, наверно, напомнить себе, насколько они с мамой разные. И ещё, что ей только казалось, что она хорошо знает маму, но, оказывается, даже такая мелочь — как она мажет руки кремом — вдруг стала для Ии открытием.

— Обещал, что разберётся и подумает?

— Обещал, — улыбнулась ей мама и морщинки залучились в уголках её голубых, ярких глаз.

— А что думаешь ты?

— Что ты прекрасно справишься с папиной компанией. Даже не так: только ты одна и справишься. И уж точно получше Марата. Хотя уверена, что он предложит взять на себя руководство обеими.

— Мам, — встала Ия, чтобы обнять свою старушку. Положила голову ей на плечо. — Спасибо!

— Брось! За что? — хмыкнула она.

— За то, что веришь в меня. За то, что одна, наверно, и веришь. Когда ты сказала, что говорила с Маратом, не сказав мне, на какую-то секунду мне показалось, что и ты на его стороне. Что ты относишься к нему лучше, чем ко мне. А значит, против меня.

— Глупенькая, — погладила её мама по голове. — Я всегда буду на твоей стороне.

— А если я скажу, что поступила очень-очень плохо?

— Тем более. Даже если ты поступишь так плохо, что весь мир будет против тебя. Как там говорят у вас в интернетах? Даже тогда я буду стоять рядом и подавать патроны.

— Люблю тебя, мам, — чмокнула её в щёку Ия.

— А ты меня простишь, если я скажу, что поступила плохо? — удивила её мама, когда та уже взяла со спинки плащ, чтобы унести.

— Конечно, — удивлённо повернулась Ия.

— Я всё же кое о чём сговорилась с твоим мужем у тебя за спиной, — она виновато дёрнула плечами и поджала губы.

— Так, не пугай меня, — вернула Ия на место злополучный плащ.

— Это я попросила Марата взять к вам на работу Марко.

— Ты знаешь Марко? — Ия не глядя нащупала стул и села.

— На самом деле нет, — пересекла она кухню, заставив Ию повернуться за ней к столу как флюгер. Альбом проскользил по столу в её руки. И, отлистав несколько страниц, она достала фотографию, что была вложена под другую.

Ия открыла рот, потом закрыла, подняв фото к лицу и открыла снова.

Улыбка отца, одетого в летний льняной костюм, что так ему шёл, откликнулась в сердце болью. А улыбка того, кто стоял рядом, в белой рубашке, как у омишского пирата, расстёгнутой на груди, заставила глупенькое биться так, что Ия задохнулась. И его тёмные волосы, и широкие плечи, и руки, засунутые в карманы брюк, и змеящийся по груди и шее узор татуировки отозвались в груди тоской куда сильнее, чем Ия могла предположить.

— Марко позвонил мне пару недель назад, попросил о встрече. Принёс эту фотографию. Сказал, что у него есть небольшое поручение от твоего отца, но очень важно, чтобы ты какое-то время не знала, что они были знакомы. Очень важно, — подчеркнула мама, видимо, так же убедительно, как попросил её Луд. — Ведь даже я этого не знала, — вздохнула она. — Он спросил, не могу ли я устроить, чтобы его взяли на работу в ваш дом. Присмотреться лично и поближе к тому как вы с Маратом живёте — было одним из условий, что поставил ему отец, прежде чем выполнить поручение.