— А телефончик мой, случайно, не просил? Хотя нет, — выпрямилась она и задумалась. — У тебя он бы не стал просить. Ты же сучка ревнивая и не дала бы. А он ещё работает у вас? — посмотрела она на Ию с надеждой.

— Я, сучка ревнивая, не понесу ему твой номер, — покачала головой Ия.

— Чёрт! Так и знала. Опять придётся самой.

— Странно, что ты сразу не дала ему телефончик, раз пригласила на работу.

— Оу! Так он тебе сказал!

— Я всё же его работодатель.

— Ну да. Блин, — расстроилась Регина. — Но я к сожалению, визитки в трусах не ношу, а потом было не до того, и он уехал с тобой. Так ты думаешь, я могла его ещё где-нибудь видеть?

— Может, не с Маратом? Может, с моим отцом?

Регина какое-то время молча морщила лоб, а потом вдруг воскликнула:

— Ну точно! Чёртов Павел Михайлович! А ведь могла!

— Регина, не чертыхайся, а, — не одобрила Ия её экспрессивность. — Он все же умер. И он мой отец. Так ты Марко видела с ним или нет?

— Смешная ты, — встала Регина. Достала из шкафа бутылку и, недолго думая, плеснула в свой чай добрую порцию коньяка. — Скорее «нет», чем «да». Такого мужика я бы точно и не забыла, и не упустила. Кстати, если что, завещаю тебе эту бутылку Хеннесси тоже. Пригодится, — вернула она бутылку в шкаф с видом человека для которого уже всё решено.

— Спасибо! — выдохнула Ия, понимая, что разговор про Марко тоже окончен.

— И зарплату требую не меньше, чем сейчас, — выпила Регина свой «чай» залпом и не поморщилась. — Только с этим условием торжественно и уступаю тебе своё место.

Ия глянула на часы. Если она не хотела, чтобы муж застал её сейчас здесь, пора было «делать ноги».

— Тогда до завтра, — встала она, но могла бы и не торопиться.

Тот, встречи с которым она хотела избежать, стоял в коридоре за несколькими рядами стеклянных стен. И от взгляда, которым смотрел на Ию, по телу побежали мурашки. Правильные, волнующие, щекотливые как пузырьки шампанского мурашки. Только Марат умел так смотреть. Словно ничего не существовало сейчас вокруг — одна Ия в фокусе его влюблённого, влажного взгляда.

И его рука, что легла на талию, когда Ия вышла. И пальцы, что, дрожа, обрисовали контур её губ — всё было как тогда. Много-много лет назад. Ещё до того, как он сделал ей предложение.

— Как приятно тебя здесь вдруг увидеть, — подтянул Марат её к себе за шею, но Ия, с трудом преодолевая слабость, что вызывали его прикосновения, всё же уклонилась от поцелуя. Спокойно и мягко отстранилась.

— И мне тебя, Марат.

И в этот раз почти не солгала.

Если бы не столько «если», что и не появились бы, сиди она как прежде дома, простившая, прощённая, в счастливом неведении.

И не останься она вчера ночевать в своей каморке под крышей, был бы ещё и секс. Правильный, мощный, примиряющий секс. Так что сейчас Ия порхала бы по кухне, готовя ужин из трёх любимых блюд мужа, напевая себе под нос что-нибудь безмятежное, вспоминая его сильные руки на своём теле и хриплое дыхание в потную шею. А не вдыхала бы запах чужих женских духов, которыми от него сейчас разило за версту.

Та прежняя Ия сразу и выпалила бы всё, что сейчас чувствовала и узнала про цветы, расстроенная, удивлённая. И получила бы самый логичный и удовлетворивший её ответ. А если вдруг что-то не сошлось бы — отмахнулась и не позволила себе сомневаться в своём безупречном муже.

Поэтому новая Ия, что сейчас стояла перед ним — не спросила. Ни о чём.

— Ты обедала? — зато спросил муж. — Покормить тебя где-нибудь?

— Спасибо, нет, — нежно погладила она лацкан его пиджака. — Там мама с девочками ждут меня на обед. Рада была тебя видеть. До вечера?

— Я буду чуть попозже, — обернулся он, провожая её взглядом.

Она ласково улыбнулась, кивнула и вышла.

И мама, конечно, была бы не мама, если бы не наварила кастрюлю борща и не забила холодильник продуктами, которые появлялись в их доме только с её приездом.

Но первый вопрос, что Ия задала их дуэту с Натэллой Эдуардовной на кухне был про Марко.

— Нет, Анастасия Павловна, не видела, — распереживалась ответственная экономка. — Дорожки действительно надо бы подмести. И ворота вывернуло, Марат Аркадьевич с утра просил меня вызвать мастера. А где вы сказали собачья куча?

— С этим я разберусь сама, — вышла Ия обратно на улицу, подозрительно глянув на маму, что как-то нарочито равнодушно отреагировала на вопрос о Марко (наверняка сплетничали о новом человеке в доме с Натэллой или, как они это называли, «делились новостями»).

Внимательно осмотрев разбитые петли въездных ворот, что действительно выломало ветром, Ия решительно пересекла улицу.

— Ой, Иечка! Здравствуйте! — притворно радостно всплеснула руками соседка, которую Ия терпеть не могла, но сегодня ей было плевать даже на свою неприязнь — она любезно улыбнулась в ответ.

— Простите, Зоя Дмитриевна за беспокойство. Знаю, как тяжело собаки переносят взрывы, грозу, гром, — помнила Ия как на Новый год соседка громогласно жаловалась, что собственноручно кастрировала бы всех, кто устраивает фейерверки. Её кавказская овчарка неделю не могла прийти в себя после петард на праздники, что взрывали соседи. — Как ваш пёс? Слышала, как он выл ночью.

— Так сорвался, чертяка, наш Гарик, как гроза началась. А как привязали снова, так и давай выть.

— Бедняга, настрадался, — кивнула Ия. — Но надеюсь, всё с ним будет в порядке. Скажите, у вас мужчина работал недавно. Марко. Хорват, — уточняла Ия, глядя на непонимание на обрюзгшем самодовольном лице соседки.

— Марко? — пожала та плечами. — У нас работал тут местный бомж Витя по весне, огород помог вскопать, розы пересадить. Вольер вот для Гарольда они хотели с Володей справить, но как запил, мы его и выгнали. И потом мы в Пульпи ездили в июне. Хорошо там всё же в Андалуссии ранним летом…

— Значит, Марко у вас не работал? — перебила её Ия. И когда та отрицательно покачала головой, уточнила: — А Марат заходил на прошлой неделе? Про ветряную электростанцию спросить?

— Марат заходил, как же, помню. Они с Володей и про ветряк поговорили, и винца испанского выпили, что мы из Пульпи привезли, — как обычно трудно было сбить соседку с желания бахвалиться своим домиком при каждом удобном и неудобном случае. — Но никакой Марко, хорват, у нас не работал. Что мы звери какие, беженцев нанимать. Вам, наверно, Амалия Карловна наплела, да? — спохватилась та. — Я же как написала на неё жалобу после новогодних праздников, что они нашу ель голубую чуть не спалили своей петардой, так она всякие гнусности про нас и рассказывает.

— Беженцев? — удивилась Ия. Впрочем, у неё-то были сложности с идентификацией жителей Балканского полуострова, а у соседки что там в голове насрано, ей и тем более не понять. И кстати, о «насрано». — Амалия Карловна, это у которой десять кошек?