разбазаривания и конфискованного за неуплату имущества некоторых районных ответственных работников. Таким образом оказались замешанными пред. РИК’а Гречко, член партии с 1919 г., пред. горсовета Ланге, член партии с 1928 г. нач. райотдела ГПУ Наклонов, член партии с 1919 г., уполномоченный ГПУ Горбачов, член партии с 1924 г., прокурор Кузьминский, врид. нач. райотдела ГПУ, отчасти и зам. пред. КК-РКИ т. Францев, член партии с 1907 г. и ряд других — всего 25 челов.

За короткий срок было разбазарено и расхищено имущества на 50 тысяч рублей. Доходило до того, что когда пред. РИК’а т. Гречко захотелось иметь качающееся кресло, то работники финотдела начали усиленные поиски, нашли такое кресло у какого-то инженера, придрались за что-то к нему, обложили налогом, дали весьма ограниченный срок для оплаты, потом описали кресло и доставили его Гречке. Инженер подал в РИК жалобу на незаконное обложение, РИК конечно налог снял, но кресло финотдел не возвратил, мотивируя, что оно продано с торгов и неизвестно кому…»[42]. (Стиль и орфография оригинала.)

Проворные работники финорганов втянули в разбой «несмышлёнышей» — старых членов партии, тех самых, о которых В. Маяковский образно писал, что они были «с Лениным в башке и с наганом в руке».

Именно о таких на XVII съезде партии в январе 1934 года И.В. Сталин говорил:

«Это люди с известными заслугами в прошлом, люди, ставшие вельможами, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков… На что они рассчитывают, нарушая партийные и советские законы? Они надеются, что Советская власть не решится тронуть их из-за их старых заслуг. Эти зазнавшиеся вельможи думают, что они незаменимы и что они могут безнаказанно нарушать решения руководящих органов. Как быть с такими работниками? Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом. Их надо смещать с понижением по должности и опубликовывать об этом в печати. Это необходимо для того, чтобы сбить спесь с этих зазнавшихся вельмож-бюрократов и поставить их на место».

Позже эти и другие ветераны из-за своих «художеств», о которых так подробно рассказал Киселёв, будут ярыми противниками альтернативных выборов, которые в 1936 году предложил Сталин. Разве смог бы за этих ветеранов проголосовать инженер, из-под которого выдернули единственное в округе качающееся кресло, да и вся округа, об этом инциденте прекрасно осведомлённая?

Чтобы такие выборы не состоялись, именно «гречки» — настоящие враги ни в чём не повинного народа на всех уровнях партийной власти — будут организовывать репрессии этого народа в 1937–1938 годах.

Пример далеко не единичен и показывает наиболее мягкие «искривления», творившиеся на местах.

Архив Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и Народного комиссариата Рабоче-Крестьянской инспекции полон свидетельств страшных бесчинств и издевательств властей (скорее всего теми, кто выступал от её имени) над простыми людьми. Именно они при содействии кулаков доводили политику центра до абсурда и намеренно озлобляли народ.

Для того чтобы знать, что «искривляли» на местах такие районные руководители, необходимо сказать о порядке государственных хлебозаготовок в то время.

До 1932 года заготовки хлеба и других сельскохозяйственных культур производились на основе так называемой «контрактации». С колхозами или единоличными хозяйствами государство через организации Колхозцентр, Заготзерно или Тракторцентр заключало договоры (контракты) на сдачу хозяйствами продукции по утвержденной Комитетом по заготовкам цене.

В этих договорах предусматривались выплата аванса, сроки сдачи продукции, обеспечение хозяйств хлебом или промтоварами через сеть потребкооперации, сев под будущий урожай и другие условия.

До 1932 года во многих районах распределение натуральных доходов в колхозах фактически не производилось. Колхозники получали хлеб лишь в порядке авансов от обмолота. Хлеб, полученный колхозниками в счёт трудодней, заготовлялся для покрытия обязательств колхоза перед государством и на семена. В таких случаях страдал в первую очередь лучший колхозник-ударник, получивший большое количество хлеба на трудодень, а торжествовал лентяй, у которого нечего было заготовлять.

В связи с тем что эта схема была достаточно громоздка, запутанна, не была эффективной и не стимулировала хозяйства, 19 января 1933 года Совет народных комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) приняли Постановление «Об обязательной поставке зерна государству колхозниками и единоличными хозяйствами», которым отменили существовавшую договорную (контрактационную) систему хлебозаготовок зерновых культур и установили для колхозов и единоличных хозяйств твердые обязательства по сдаче зерна по установленным государственным ценам. При такой системе нормы сдачи хлеба составляли от ¼ до ⅓ валового сбора зерна каждого хозяйства при среднем урожае. Причём это зерно не отбиралось у колхозов и единоличников, а покупалось (что подтвердил в приведённом письме с Украины Киселёв) для обеспечения хлебом рабочих шахт, заводов и фабрик. Украина не была исключением.

Всё, что колхоз или единоличник собирал сверх полагавшегося к сдаче государству, то есть более ⅔ урожая, оставалось в их полном распоряжении. Твёрдые обязательства, имеющие силу налога, были просты и понятны для каждого колхозника и единоличника. Среди колхозников и единоличников была неуверенность — не будет ли встречных планов. [Такая система практиковалась во времена так называемого брежневского застоя, когда встречные планы (пятилетку в три года!) спускались сверху партийными комитетами и выдавались ими за инициативу предприятий.]

Жёсткая борьба Центра с самого начала с кампанией против встречных планов и рекордсменства укрепила в массах колхозников и единоличников уверенность в том, что закон действительно твёрд, и что у них не будет заготовляться хлеба сверх того, что они обязаны сдать по закону. Эта уверенность людей в твёрдости закона была важнейшим средством, которое мобилизовало колхозников и единоличников на ускоренное выполнение своих обязательств. Уже к середине августа 1933 года наличие зерна и муки в системе Заготзерно более чем в 5,5 раза превышало наличие зерна и муки 1932 года.

Раньше особое недовольство хлебосдатчиков вызывала несвоевременная расплата за сданное зерно. Отсутствие кредитов у хлебозаготовителей и недостаток денежных знаков на местах часто приводили к тому, что расчёт со сдатчиками задерживался на несколько дней, а иногда и на недели. В этой связи интересен документ, направленный циркулярно Комитетом по заготовкам сельскохозяйственных продуктов при Совете труда и обороны 11 июня 1932 года в Заготзерно, Заготхлопок, Заготлён, НКСнаб, НКЛегпром, НКВнешторг, Наркомзем СССР в копии в Госбанк:

«Для обеспечения заготовок сельскохозяйственных продуктов денежными знаками на местах просим все заготовительные планы, тотчас по их утверждении Комзагсто, сообщать в копии Госбанку, сектор кассового плана, давая при этом денежную оценку плана, или, в крайнем случае, сообщая одновременно заготовительные цены по районам. Квартальные планы должны содержать разбивку по месяцам. Госбанк просит сообщать эти планы к 20-му числу предыдущего месяца. Все эти планы должны даваться в территориальном разрезе (по областям) и с разбивкой по социальным секторам, так как порядок финансирования и расчётов различен по секторам».

В 1933 году денежная расплата за зерно была поставлена таким образом, что жалоб на несвоевременную оплату Госбанком