litbaza книги онлайнИсторическая прозаМысли об искусстве - Илья Репин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 33
Перейти на страницу:

А сколько жизни, сколько страсти в этом отшельнике! Еще никогда в жизни не встречал я более заразительно смеющегося человека.(О Льве Толстом.)

* * *

Слово «литератор» в кругу живописцев [в Париже] считается оскорбительным; им клеймят художника, не понимающего пластического смысла форм, красоты глубоких, интересных сочетаний тонов. «Литератор» – это кличка пишущего сенсационные картины на гражданские мотивы.

* * *

Виртуозность кисти есть верный признак манериста и ограниченной посредственности.

* * *

Частный образованный меценат собирает, как, например, Третьяков собирал, только все лучшее, все выдающееся, все живое без всякой тенденции, без всякой партийности, действуя только по любви к искусству.

* * *

Чтобы художнику создать хорошее, надо глядеть только на великое.

* * *

Образа составляют истинный ренессанс нашего церковного рода живописи.

* * *

Нет более жалкого и бестактного явления, чем ограниченный человек, который пыжится выказать глубокую премудрость. Что может быть скучнее его поучений!

* * *

Несмотря на весь логический протест исключительных этических и эстетических теорий критиков, несмотря на идеальные влечения самих художников, искусство непременно выражает разнообразные инстинкты национальности и ее настроения, вкусы и идеалы. Только необыкновенные, гениальные создания, как плод независимой, великой души, стоят иногда особняком посреди господствующего течения.

* * *

Самый большой вред наших доктрин об искусстве происходит оттого, что о нем пишут всегда литераторы, трактуя его с точки зрения литературы. Красивыми аналогиями пластики с литературой они сбивают с толку не только публику, любителей, меценатов, но и самих художников.

* * *

Военные всегда храбро и быстро женятся.

* * *

Как всегда у Серова, особую прелесть картины составляет отсутствие пошлости.

* * *

Очень естественно, что предоставленные собственной инициативе художники будут культивировать только искусство, стараясь быть интересными господствующему общественному вкусу и потребностям страны. Там не будет места мечтам отсталых жрецов искусства о теплых местах, постоянных окладах.

* * *

Искусство (красота!) – оно ничтожно, бесхарактерно и бессмысленно. С одинаковым рвением оно прославляет и воспевает всякие человеческие нелепости; оно в высшей степени способствует одурачиванию людей для поддержания их в первобытном невежестве и предрассудках.

* * *

Кто, кроме художника, может понять и оценить великую пластику гениальных обломков парфенонского фронтона? С этим нельзя не примириться. Но наши менторы никогда с этим не согласятся, они преклоняются только перед моралью.

Письмо восьмое

С каким удовольствием я уезжал из Мюнхена! Его белая слякоть известковой грязи на улицах, непрерывный мокрый снег в течение целых пяти суток и особенно эта мертвая пустота по вечерам начинали наводить тоску. А впереди грезилась Венеция.

Начался Тироль. Горы все покрыты белым снегом; на елях, на крышах домов и церквей лежали чистейшие, густые белые покрывала. И стены везде белые, только черные окна, черные фигурки людей да темные пятна дерев оттеняли общую белизну. Спокойно кругом, как на небе.

Я стал сводить счеты с Мюнхеном, и мне сделалось совестно за свою опрометчивость в письмах. По моему описанию читатель подумает, что в Мюнхене совсем нет хороших художников. Это неправда. А Иосиф Брандт, а Карл Марр, а Диц, а Фельтен, Шпринг[92], наконец, учившиеся некогда в нашей академии, да мне всех их и не перечесть.

Я люблю Брандта. Картины его очень известны нашей публике. Он пишет живые сцены. То в необозримой степи запорожцев, «чимчикующих» напрямик по густой траве, с бандурами, на добрых конях. То на пыльной ярмарке барышников лошадьми в Западном крае – расстервенившихся еврейчиков, как они взбучивают своих кляч. То конфедератов, застигнутых врасплох на каком-нибудь постое, бросающихся на коней и – «до лясу», и т. п. У него большое собрание дорогих, редких исторических вещей, костюмов, сбруи, оружия всяких родов, клейнодов и булав гетманских. Сам он бравый поляк лет пятидесяти, живой, веселый, умный. Он много штудирует с натуры и обладает солидным знанием своего дела.

Карл Марр известен своей огромной картиной – флорентинской католической процессией самобичевателей.

Диц – уже пожилой профессор, замечателен красивыми историческими композициями.

Фельтен – прекрасный миниатюрист. Его средневековые сценки рыцарских транспортов превосходны по своей серьезной отделке.

Шпринг – очень добросовестно пишет сцены из монашеской жизни. Да, я чуть было не пропустил Габриэля Макса[93]; про Бёклина и Ленбаха я писал – художники известные.

Художники первого ранга ведут себя здесь аристократически, со всеми приемами утонченных церемоний. Даже в мастерских, которые у них изящно декорированы, они работают всегда одетые по моде, как в гостиной, – с иголочки. Визиты, кареты – все как следует. Жены некоторых из них – законодательницы мод для прочих дам.

Однажды на улице я был поражен общим изяществом прекрасной дамы и ее необыкновенным туалетом à la Makkart, в бархате, кружевах, перьях. У моих компаньонов мигом широко отмахнулись шляпы с голов, по здешней моде. «Это жена Ленбаха», – сказал мне г-н Штиллер (президент общества выставки). «Она урожденная графиня», – прибавил г-н Бауер (его секретарь). Оба они художники и очень почтенные люди…

Ох, я совсем не умею описывать. Пожалуй, прочтут еще да обидятся. Вот мой добрый друг Владимир Васильевич Стасов страшно на меня огорчился, даже заболел оттого, что я сказал, что он любит наше варварское искусство[94]. И не он один вправе обидеться на этот эпитет.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 33
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?