Я нежно ему улыбнулась и кивнула.

Мазу надел туфли, засунул ноги в деревянные кломпы и направился к двери.

— Он сейчас в конюшне, — уточнила я. — А потом собирается навестить брата.

Мазу кивнул и сбежал вниз по лестнице. Потом вдруг вернулся и спросил:

— А если он возьмет лодку?

Я покопалась в кармане юбки и протянула Мазу несколько пенсов.

— А если он тебя заметит, сделай вид, что идешь за ним, потому что ищешь работу, — предложила я.

Мазу ухмыльнулся и побежал вниз.

Мы с Элли вернулись в апартаменты сэра Чарльза и обследовали их как положено, от угла до угла. И ничего не обнаружили. Ни крошки порошка какого бы то ни было цвета, не говоря уж о желтом, и ни пятнышка.

Элли подобрала две грязные рубашки, и мы побрели к миссис Беа, которая забрала все наши трофеи, осмотрела их и велела Элли вернуться к своей работе в прачечной.

Потом миссис Беа внимательно взглянула на меня:

— Ну, что, нашли что-нибудь интересное? — спросила она.

Я хотела было рассказать ей про сэра Чарльза и Гектора, но не решилась, опасаясь, что она всё передаст миссис Чемперноун. Стараясь не показать, что нервничаю, я отрицательно покачала головой.

— Горетрава нигде не было, — объявила я, изобразив разочарование (и кажется, мне это удалось!).

— Гм-м… Зайдите-ка ко мне завтра, дорогая. Может, я сообщу вам, кто из аптекарей недавно его продавал. Хотя имейте в виду, они могут запамятовать, а могут и нарочно промолчать, если за молчание было заплачено! Но для вас я постараюсь. Да и жаль будет, если лорд Роберт расстанется с головой ни за что, ни про что!

— А его разве не повесят? — спросила стоявшая в дверях Элли (Ну и кошмарный вопрос! Уж чего-чего, а сплетню она никогда не пропустит!) — А я думала, убийц вешают!

— Верно, но лорд Роберт благородного рода, так что он может просить о снисхождении, то есть чтобы ему отрубили голову, — объяснила миссис Беа.

«Ну и снисхождение! — подумала я. — Но до чего милая эта миссис Беа, что нам помогает!» Видно, я произнесла это вслух, потому что миссис Беа так расхохоталась, что даже щеки у нее затряслись.

— Господь с вами, леди Грейс, — сказала она, — неужто я буду желать смерти тому, кто должен мне столько денег!?

— Так он и вам должен?

— А как же! За три пузырька мази от бородавок, да за заговор от заикания, да еще за один — на удачу в картах, но за этот я денег не возьму, он, похоже, не действует!

— Лорд Роберт, кажется, должен всем, — вздохнула я. — Вот поэтому он и хотел на мне жениться…

— Ну конечно же, милочка, а ты что же, думала, что он в тебя влюблен? Ты сама-то, надеюсь, в него не влюбилась?

— Да нет, — я отрицательно покачала головой. — Он ничего такого не сделал, за что я могла его полюбить, он и двух слов связать не может! А потом, влюбляться — это недостойно, это занятие только для мужчин!

Миссис Беа хихикнула.

— Это верно! Такой благородной леди, как вы, не пристало влюбляться, и я очень рада слышать, что голова у вас крепко сидит на плечах!

— Не то, что у лорда Роберта! — вставила Элли и тоже хихикнула.

Вернув миссис Беа ее чепец и передник, я направилась к себе.

Перед дверью в наши покои для меня был оставлен ужин: белые хлебцы, солонина, тушеные овощи и твердый сыр с протертыми корнями синеголовника, предохраняющими от цинги. Я с аппетитом проглотила все, что мне принесли, и теперь сижу и пишу дневник. Но кто-то подошел к двери…

Февраль, Восемнадцатый день, год от Рождества Христова 1569

Полдень

О Боже! Столько всего надо записать, а я даже не знаю, с чего начать! Я опять всю ночь не спала и ужасно устала. Но записать это обязательно нужно, как бы голова у меня ни кружилась. А не то я и вовсе не засну!

Это было самое потрясающее ночное приключение в моем жизни!

Когда меня прервали в последний раз, это зашла миссис Чемперноун:

— Где вы были, дитя мое? — потребовала она ответа, входя в комнату. — Ее Величество о вас спрашивала!

— Я… гуляла по дворцу. Ее Величество разрешила мне… — я надеялась, что для миссис Чемперноун мой лепет прозвучит убедительнее, чем для меня самой!

— Думаю, мы слишком вас разбаловали, леди Грейс, — сурово заметила миссис Чемперноун. — Одевайтесь, будете прислуживать Ее Величеству за ужином. И не вздумайте еще что-нибудь выкинуть!

Лорд Уорси опять ужинал с королевой, но в этот раз меня к столу не пригласили. Я только поднесла королеве вина, когда она попросила, да подержала салфетку, о которую она вытерла пальцы после того, как ополоснула их. Королева держалась отстраненно, и мне никак не удавалось сообщить ей о том, что удалось разузнать.

«Интересно, — думала я, нервно кусая ногти, — как там Мазу. Вернулся ли он? И все ли с ним в порядке?» Королева сделала мне замечание, и я опустила руку.

Вошли акробаты и, слава Богу, Мазу был среди них! Сначала он шел на руках, потом перекувырнулся и встал на ноги. Он подмигнул и так пристально посмотрел на меня, что я едва дождалась удобного случая, чтобы улизнуть. Наконец меня отправили в кладовую за элем.

Жонглеры и акробаты уже были в кладовке и жадно пили его в свое удовольствие. Мазу исполнил целый спектакль, наполнив кувшин элем и возвратив его мне. Потом мы отошли в небольшую нишу, и он мне все рассказал.

— Я пошел за сэром Чарльзом, — сказал он и изобразил, как крался, перебегая от дерева к дереву.

— Вообще-то это не сэр Чарльз, это его брат, Гектор! — поправила я.

Мазу возвел глаза к потолку:

— Кто будет рассказывать, ты или я?

Я засмеялась и сделала жест рукой, чтобы он рассказывал дальше.

Тогда Мазу нарочито почтительно мне поклонился и продолжил:

— Я последовал за этим братом-шайтаном в конюшни, моля Аллаха, чтобы он не отправился к Несчастному верхом, и слава Аллаху, он не отправился! Он обругал за что-то конюхов, а потом спустился к реке и крикнул: «Эй, весла!»

И тут же появилась черная лодка с черными парусами и зеленым змеем на веслах. Он сел в нее, и змей унес его в сторону Лондона.

Едва он отчалил, я тоже крикнул: «Эй, весла!», и тут же появилась золотая ладья с алыми веслами и желтым змеем на веслах.

Змей спросил: «Чего желаете, о принц акробатов?» Я прыгнул к нему в лодку и взмолился: «О, змей! Отвези меня вслед за этим братом-шайтаном!»