– писка. Остро заточенная монета, которой они резали карманы и сумки. Почему не нож и не бритва? Да потому что, сбросив монету на землю при первом же шухере, остаёшься чистым. А нож или бритву так просто не выбросишь.

Терпеть боль от разрезанной кожи на лице совсем не хотелось. Я задёргался. Сява ухмыльнулся. Его улыбка уже не была такой доброй, как вчера. А я ведь к нему нормально так относился... До сегодняшнего дня.

- Хорош уже! Чё мне потом делать-то с такой расписной мордой? Расскажу я тебе, дядя всё, чего ты ещё не знаешь.

- Погоди, Сява! Ещё успеешь... Послушаем, что она сказать хочет... Ну! Говори! Чего я ещё не знаю. – он наклонился ко мне.

Глава 14

Глава четырнадцатая.

- Ты не знаешь, дядя, что я уже развязала руки...

Я выдёргиваю правую руку из-за спины и указательным пальцем, тычу ему почти в лицо, брызгая кислотой прямо в глаза...

- А-а-а... – кричит Серый, зажимая глаза ладонями.

Но мне некогда разглядывать его страдания. Я выдёргиваю из рукавов свои стилеты...

- Косяк на тебе, сявка дешёвая! Обыскивать надо, прежде чем связывать...

Савелий видимо только со связанными девушками был такой смелый. Ну, или если со спины по голове чем-нибудь огреть. А вот так вот – один на один... Не боец.

Вместо того, чтобы налететь на меня, или хотя бы сымитировать атаку, он попятился назад. А я наоборот сделал два шага вперёд, и воткнул свой правый стилет в горло Серому, который всё ещё скулил, стоя на коленях, прикрыв лицо руками. Оставив стилет в его горле, я снова сделал шаг вперёд.

Сява, наконец-то, опомнился, и увидев, что я лишился одного из ножей, дёрнулся на меня.

- Утю-тю-тю-тю... – проговорил я, доставая из-под кофты запрятанный за пояс наган. – Я же тебе говорил, Сява. Надо было лучше обыскивать...

- Сука! – сказал, как выплюнул Савва.

- На колени! Руки за голову! Останешься жив, если всё расскажешь. – с этими словами, я взвёл курок на револьвере.

Можно было и самовзводом стрелять, но взведение курка оказывает незабываемое воздействие на неокрепшие умы малолетних бандитов.

Тело передо мной упало на колени, заложив руки за голову.

Я навёл ему револьвер прямо в лоб, уперев глушитель в кожу с капельками пота... При этом я пристально посмотрел ему в глаза. В его глазах плескался страх. Этот крысёныш, только что желавший резать моё лицо заточенной монетой, очень хотел жить.

- В глаза смотреть!

Он уже подчиняется, даже не дожидаясь моего ментального посыла. Но мне нужна сейчас ещё и полная правда. От этого очень многое зависит. Запускаю тестовый импульс подчинения. Вижу зелёный отблеск в его глазах.

- Ты готов отвечать на мои вопросы?

- Да...

Его голос уже тихий и подобострастный. Он и раньше был на вторых ролях. Явная шестёрка при больших дядях. А сейчас под лёгким ментальным давлением сразу готов подчиняться.

Сявка – он сявка и есть...

- Что хотел Серый со мной сделать?

- Узнать о том, что говорил тебе Черкас, а потом убить.

- Зачем ему это?

- Сместить Черкаса, не допустить излечения Дьяка... Он сам хотел стать положенцем на Ростове.

- Почему ты предал Черкаса? Он ведь доверял тебе...

- Серый обещал меня поставить смотрящим.

- Черкас действительно хочет вылечить Дьяка?

- Да! Дьяк поддерживает Черкаса.

- Где найти Дьяка?

- Я знаю адрес...

- Есть у тебя бумага? Карандаш?

- Да. Есть. – он полез за пазуху. Я напрягся, но он действительно достал замусоленный блокнотик и огрызок карандаша.

- Запиши адрес, и как по нормальному зовут Дьяка.

Слюнявя химический карандаш, Сява старательно выводит буквы на бумаге. Забираю у него блокнот. Вроде всё разборчиво записал. Разберусь.

- Черкас был в курсе замыслов Серого?

- Кажется, подозревал. Но предъяву не кинул. Доказухи у него нету. А может на сходняке хотел предъявить... Я не знаю. В такие подробности он меня не просвещал.

Всё... Сява мне больше не нужен.

- Лёг на землю! Мордой вниз! Руки держать на затылке!

Исполняет беспрекословно. Подхожу к Серому. Шарю по карманам мёртвого тела... За голенищем сапога нахожу финку с наборной рукоятью. Забираю себе, и подойдя к лежащему лицом вниз Сяве, с силой втыкаю ему в затылок. Сука сучит ногами и затихает.

Выдёргиваю финку. Лёгкий фонтанчик крови брызгает из затылка, но тут же прекращается.

Финку, обтерев о край одежды убиенного Сявы, вкладываю в правую руку Серого. Выдёргиваю свои стилет, и обтерев об одежду покойного, прячу в рукав.

Захожу в дом, расположенный на этом же участке. Не дом, а одно название. Развалюха... Покосившийся сарай с окнами. Но печка в нём всё же присутствует, что-то типа буржуйки. А над жестяным ведром висит рукомойник.

Стянул с себя «лишнюю» одежду. Стягиваю грубо, практически разрывая на части старые Нинкины шмотки. Расстёгивать уже лень... Дам потом Нинке денег на новую одежду. Засовываю рваные тряпки в раскрытое жерло печки. Добавил несколько щепок. Нашёл спички на полке. Зажёг кусок газеты, засунул в печь... Стаскиваю остальную одежду. Остаюсь в своём. Тряпки, сгорая, дымят нещадно... Но горят... Добавляю по мере сгорания остальные ненужные уже вещи...

Раскатываю вниз штанины комбинезона. Теперь мне так будет удобнее. Добавляю ещё пару поленьев в разгоревшуюся печь, и не дожидаясь, пока всё прогорит, я покидаю этот дом. Покидаю этот участок. Покидаю этот посёлок.

На станцию я не пошёл. Сразу спустился к реке. Кажется, что это Мёртвый Донец, какой-то приток Дона... А может я и ошибаюсь. Я тут не местный.

Иду вдоль по берегу. Мостов не видно... Решил вернуться обратно. Обошёл стороной район «боевых действий», по узким улочкам... Долго петлял, но всё таки выбрался в более центральную часть города. Сориентировался, да и пошёл в направлении вокзала. Там недалеко расположен и дом, в котором живёт Нина.

Ключи от квартиры у меня есть. Даже если Нинка не вернулась из больницы, смогу войти и сам. Достал ключ, сунул в замочную скважину. Неожиданно для меня, замок оказался открыт. Дверь прикрыта плотно, но стоило слегка потянуть на себя, тихо без скрипа открылась... Осторожно проскальзываю в прихожую...

Но, как оказалось, я был не слишком осторожен. Прямо из тёмного угла снизу, прямо из тени материализовалась мелкая фигурка.

Как я среагировал на это