снова затронуть эту тему. Но не было смысла ходить вокруг да около. Она вытащила из кармана сложенный листок бумаги. 

— Вот банковские реквизиты для перевода средств.

Он взял его, проверяя детали, прежде чем его глаза вернулись к ней. 

— Не твои данные?

— Это трастовый счет для адвокатской фирмы. — Адвокаты Мэтта, подумала она, закусив губу. Черт. Она действительно не хотела иметь ничего общего с Мэттом или его дружками, но пока этого достаточно.

— Доверительный счет? — Его брови поднялись, он снова окинул взглядом ее рубашку. — Знаешь, ты гораздо интереснее, чем показывает эта форма. Но мы это уже и так знаем. — Он отложил бумаги. — Итак, есть что-нибудь еще?

— Ты сделаешь это? — Спросила она, с трудом веря, что это будет так после событий в самолете. — Сегодня?

Его глаза сузились, как будто они пытались найти путь внутрь нее, чтобы получить ответы на вопросы, которые он хотел задать, но все же не задал:

— Это будет сделано сегодня. Это все?

— Не совсем, — сказала она. — Есть еще кое-что. Я бы хотела получить доступ в интернет. Я вижу, он защищен паролем.

— Ты хочешь написать в Твиттере, что теперь ты шейха Каджарана?

Она поморщилась.

— Вряд ли. Мне нужно связаться со своей работой и сообщить им, что я задержусь с возвращением домой, чтобы они могли начать перераспределять задания.

И скажу Салли, что средства уже в пути. Но ему не нужно было этого знать.

— Я попрошу Карима организовать это. Просто будьте осторожна с тем, что отправляешь из дворца.

— Конечно, спасибо.

— Тогда, — сказал он, собирая свои бумаги и поднимаясь на ноги, — если больше ничего нет, я оставлю тебя. Приятного завтрака.

* * *

У Рашида было несварение желудка, но это не имело никакого отношения к тому, что он съел. Он прошел через дворец к библиотеке, которую они с Каримом выбрали прошлой ночью для своего офиса, и всю дорогу его желудок жаловался. Проклиная Тору всю дорогу. Потому что ему все еще нужно было принять самое важное решение в своей жизни, и, когда она была рядом, он не мог мыслить здраво. И, казалось, не имело значения, как сильно он пытался отгородиться от нее и сказать себе, что она не имеет значения, она была там, попеременно улыбаясь, подкалывая или предлагая ему сочувствие.

Он покачал головой, идя по длинным коридорам. Почему он сказал ей, все то, что сказал прошлой ночью? Его прошлое было его делом, и никого больше. Это было не то, чем он делился с кем-либо, не говоря уже о женщине, которую он подцепил в баре. Но тогда это было не все, чем она была. Тора была гораздо больше, чем просто случайный пикап.

Она была сиделкой его сестры.

И теперь она была его женой, пусть и только номинально.

И он хотел ее, несмотря на все его заявления и слова об обратном, хотел ее так, как будто завтра не наступит. Прошлая ночь была достаточным доказательством этого. Он был слеп от желания, и она охотно ответила на его поцелуй, остановившись только тогда, когда Атия запротестовала.

В то время он ругал себя, думая, что это он виноват, но когда он подумал об этом намного позже, в долгие часы, когда сон ускользал от него, он понял, что она не пыталась оттолкнуть его до того, как Атия заплакала, она была такой же соучастник этого поцелуя, как и он, доказывая ему, что он не единственный, кто так себя чувствует. Чувствуя эту потребность.

Это было не просто односторонне. Между ними все еще оставалось незаконченное дело. Так почему же он боролся с этим? Какой смысл было возводить стены между ними, когда они казались такими бесполезными, и никакая стена еще не остановила его от желания ее? Может быть, было бы лучше разобраться с проблемой лицом к лицу, а не притворяться, что ее не существует. Переспать с ней. Вытащить это из своего организма, чтобы он мог, по крайней мере, мыслить здраво.

Ему нужно было мыслить трезво.

Он остановился, положив руки на дверь в библиотеку.

С другой стороны, может быть, ему лучше было держаться на расстоянии. От нее были одни неприятности. Мадонна, сирена и землеройка, все это в одной раздражающей упаковке.

Он фыркнул. Да, он пытался оставить ее в покое, и посмотри, как далеко это его завело. Но он не мог просто сказать ей, что изменил свое мнение о своей политике невмешательства, и ожидать, что она пойдет на это. Она ясно дала понять, что не собирается снова просто лечь с ним в постель по щелчку его пальцев. Но что же делать?

Устав мучить себя из-за нее, он распахнул двери.

— Ваше превосходительство, — сказал Карим, который ждал его внутри, уже занятый своими заметками и составляя свои бесчисленные планы для Рашида, пока он ждал. — Я надеюсь, ты хорошо спал.

— Более или менее, — сказал он, не желая думать о том, как мало он спал, или о том, почему. — Итак, что мы должны рассмотреть сегодня?

— Много чего, — подтвердил Карим. — Но я знаю, что все это очень сухо, и шейх Золтан скоро будет здесь, поэтому я подумал, что, возможно, завтра мы могли бы совершить экскурсию по новым дворцам Малика, чтобы узнать, не предпочтете ли вы использовать один из них в качестве своей официальной резиденции.

— Если ты считаешь, что это важно. Напомни, сколько их было?

— Шесть.

Боже мой. Рашид подавил вздох, чувствуя себя уже отягощенным объемом исторических и экономических текстов, которые ему дали переварить. 

— Разве нет более важных вопросов для рассмотрения?

— Конечно. Но если я могу использовать выражение, которое вам, возможно, хорошо известно, Рим был построен не за один день. Вам еще предстоит принять эту роль, и было бы глупо ожидать, что вы справитесь с ней за одну ночь. В королевстве есть вещи, которые нужно оценить, которые не требуют вашего изучения старых документов или пыльных томов двадцать четыре часа в сутки, вещи, которые могут дать вам более широкое представление перед вашей возможной коронацией.

—Хорошо, — уступил Рашид, сжимая пальцами переносицу. — Устрой это.

Карим поклонился. 

— Сделано.

И вдруг Рашида осенило. 

— А как насчет Торы? Может, она тоже поедет?

— Шейха Виктория? — Визирь покачал головой, размышляя. — Не вижу препятствий, почему бы и нет. Она, без сомнения, была бы рада увидеть еще что-нибудь из нашей архитектуры.

— Это не вызовет никаких проблем, если люди увидят Тору со мной, только для того, чтобы она впоследствии исчезла?

Карим выглядел беззастенчиво, взвешивая воздух своими большими руками. 

— Это не будет проблемой. За прошедшие