– Да-а-а, бывает же такое. Перестарался, видно, мужичок. Но у меня-то запросы поскромнее. Да и стар я, чтобы так взять да и за год измениться. Давай мы лучше вот как сделаем. Ты для начала помолоди Анютины Глазки, ну и конечно, постройнее сделай да поласковее. А там видно будет. Если мне для счастья чего-то будет недоставать, я тебя опять выловлю, ну и ты, серебряный мой, подправишь кое-что. А то ведь действительно, сейчас всего не учтёшь.

– Понял. В общем, это называется… как там у Пушкина рыбке-то предложение сделали?.. Да-да: «И чтобы рыбка золотая была у неё на посылках»… А знаешь что, старче, отнеси-ка ты меня коту: с ним-то мы уж договоримся.

Жил когда-то Звездочёт. Он жил на земле и потому любил одно небо. Ночь, тишина и мерцание звёзд благотворно действовали на его душу.

Был он вообще-то обычным астрономом, но уличные мальчишки, завидев его, всегда кричали:

– Звездочёт! Звездочёт идёт!..

Так и прилепилось к нему это прозвище.

– Я учёный, – иногда начинал он объяснять мальчишкам их неправоту. – А звездочёты – это шарлатаны. Расположение звёзд и соотношение созвездий на небосклоне в тот или иной момент не могут предсказывать судьбу или влиять на неё. Судьбу не вычислишь.

– Вычислишь! Вычислишь! – не понимая сути, спорили мальчишки. – Покажи телескоп!.. Дай посмотреть на звёзды!.. – наперебой просили они.

Но на его приглашение прийти ночью никто не отзывался. Да и кого пустят родители, когда вокруг тьма кромешная. На весь городок горело два-три газовых фонаря, да и то в центре. А Звездочёт жил на окраине.

Жил он скромно и уединённо, в небольшом домике с высоким, специально оборудованным чердаком под черепичной крышей. Редко одинокий путник проходил мимо дома, и это очень устраивало Звездочёта. Тишину и сосредоточенность он ценил превыше всего.

На той же улочке, через два дома от него, жила добропорядочная семья, которая, как могла, привечала Звездочёта. По праздникам приглашала в гости, а в будни подкармливала. Кто-нибудь из детей приносил ему то молока, то свежих пирожков с печёнкой, то абрикосового варенья.

Каждый день Звездочёт с нетерпением ожидал ночи, когда землю окутывала тьма. Поднявшись на чердак, он удобно устраивался у телескопа и до самого рассвета глядел в глазок окуляра. Следил за движением звёзд, перемещением созвездий, жизнью галактик… Иногда что-то записывал в толстую тетрадь, чтобы наутро, после того как отоспится, заняться расчётами и обдумыванием полученных сведений.

Ему никогда не наскучивало его занятие. Густеющая синева ночи скрывала все несовершенства земной жизни, зажигала на уходящем в бесконечность небосводе звёзды, и Звездочёт постепенно приходил в душевное равновесие.

– Жизнь человеческая полна суеты и несовершенства, – говорил учитель школы всяческих наук, когда юный студент постигал их, готовясь стать астрономом. – Только небо способно наполнить земное существование смыслом и непреходящей радостью. Даже в давние времена, девятнадцать столетий назад, первыми о пришествии Спасителя возвестили волхвы, которым это открыли звёзды.

Может, Звездочёт так увлёкся небесной наукой, желая первым узнать о каком-нибудь грандиозном событии? За годы ночных бдений он сам забыл о причине своего увлечения и думал только о траекториях, параллаксах и эклиптиках. Он мало общался с людьми, избегая ненужных тревог и дополнительных переживаний. И в будни редко выходил из дома – купить в лавке провизии да раз в две недели навестить прачку.

По улицам Звездочёт ходил, углубившись в себя, не замечая окружающих. Даже на погоду не обращал внимания, и потому неизменно был одет в длинный плащ и широкополую шляпу. Только в холода повязывал шерстяной шарф да глубже надвигал шляпу.

Случилось так, что младшая дочка соседей, незаметно превратившаяся в миловидную девушку, влюбилась в Звездочёта. Девушкам, известное дело, всегда нужно в кого-нибудь влюбляться, а отрешённый и неустроенный, не от мира сего, Звездочёт вызывал желание заботиться о нём, и если не стать для него единственной и незаменимой, то хотя бы поначалу обратить на себя его внимание. Соседская дочка часто вздыхала по вечерам, вспоминая впустую прожитый день. Впустую – значит, не почувствовав ни одного взгляда любимого из окна, не увидев его хотя бы мимолётно. Она вздыхала, обращаясь к Тому, Кто приходил на Землю сделать каждого человека счастливым. Девушка благодарила Его за счастье любить, но ей хотелось и ответного чувства.

Она не отчаивалась и, желая выразить переполнявшую её сердце любовь, посадила возле дома Звездочёта черенок розы. Теперь её часто можно было видеть у соседского дома: она поливала розу, рыхлила землю, выпалывала сорняки… Делала она всё это с большой заботой, но главное – стремилась побыть рядом с любимым человеком, когда тот после ночных наблюдений отдыхал в своей комнате.

Роза росла медленно, и своё нетерпение девушка-соседка выразила тем, что посадила рядом маргаритки. Вскоре они проросли, и получилась клумба. А когда наконец расцвела роза, окружающий мир для Звездочёта изменился. Нет, он не выходил из дома, чтобы полюбоваться цветами, не начал любезничать с дочкой соседей и не взялся за изучение ботаники… Звездочёт теперь просыпался от постоянных разговоров под окном. Всё чаще мимо дома стали проходить люди, чтобы посмотреть на розовый куст. Усыпанный распустившимися пурпурными цветами и бутонами, он был необыкновенно красив! Прохожие громко обсуждали клумбу, восторгались розами, гадали, когда какой бутон распустится.

Звездочёту не нравились эти обсуждения: разговоры под окном не давали возможности выспаться и выводили его из равновесия. А главное, он не считал сей предмет достойным обсуждения, ведь розы – это не звёзды.

Однажды около полудня, когда он ещё спал, к его дому подошли пожилые, всё знающие женщины и принялись в полный голос обсуждать клумбу.

– Какие красивые розы! – восхищалась одна.

– До чего же милы маргаритки, окружившие куст! – говорила другая.

– Как же она любит его!.. – вздыхала третья, имея в виду соседскую девушку.

Громкие голоса вырвали Звездочёта из сна. Вышел он и из себя и вскочил с постели, намереваясь прогнать пустословящих женщин. Ему, конечно, неловко было скандалить с пожилыми любительницами цветов, и от этого одевался он медленно. А может, просто со сна… Но, пока натягивал сапоги, искал куда-то запропастившуюся шляпу, без которой не выходил на улицу (у него болели глаза от дневного света), нарушительницы спокойствия ушли. И Звездочёт, выйдя на улицу, оказался один на один с розами. Он долго смотрел на них, сначала недоумевая, почему столько разговоров вокруг одного куста. Потом решил, что розы, конечно, по-своему хороши, хотя их и не опишешь никакими формулами… Да и девушка, пожалуй, тоже…