– Кто угодно мог написать эту записку.

– Ее написала ты, – язвительно возразил он. – Я сравнивал ее с другими записками, которые ты мне когда-то писала. Это твой почерк. У него есть отличительные особенности: например, буква «к» с завитушками в твоем имени. Вот тут. Смотри.

– Ну разумеется, тот, кто подделывал, постарался написать похоже. Вот только еще надо доказать, чья это рука. Пусть почерк и похож, но я никогда не писала эту записку. – Тут Кейт осенило. – Ее написала твоя мать! Я в этом уверена.

– Оставь эти обвинения!

– Даже не пытайся меня запугать, Эш, – вскинула она подбородок. – Я больше не та наивная девочка, какой когда-то была. Задумайся хоть на минуту. Твоя мать была одаренной художницей. Я видела много ее рисунков, особенно твоих портретов – она всегда любила тебя больше, чем твоих сестер.

Джулс унаследовал талант от своей бабушки – вот что значит родство! Недавно он нарисовал портреты Кейт и Стеллы, и учитель рисования похвалил мальчика.

Кейт прочла записку. В ней было написано:

«Дорогой Эш!

Не злись на меня, но оставаться с тобой невыносимо. Ты хороший, однако, я не отдавала себе отчета, во что ввязываюсь. Я не хочу жить той жизнью, которой живешь ты. Она меня пугает. Внутренний голос зовет меня вернуться домой. У нас с тобой все равно ничего бы не получилось. У тебя есть Марина. Она подходит тебе куда больше, чем я. Мне очень неловко – мы ведь с тобой уже строили планы на будущее – но теперь я понимаю, что не готова воплотить эти планы в жизнь. Я слишком молодая. Чем дольше я размышляю, тем больше крепнет моя уверенность в том, что я поступаю правильно. К тому времени, когда ты прочтешь эти строки, я буду уже дома. У нас был замечательный роман, но он окончен. Пожалуйста, не пытайся связаться со мной. Счастья тебе в жизни.

Катрина».

Значит, Алисия все-таки взяла ситуацию в свои руки. Кейт зажмурилась от боли в сердце и, стараясь ее не выказать, проронила:

– Довольно лаконично. Сколько тут слов? Сотня или около того? К сожалению, в вопросах, касающихся тебя, твоей матери доверять было нельзя. Мне тяжело отзываться о ней с таким неуважением, но эти строки написала она, а не я. – Кейт помахала листком. – Положи эту записку обратно в бумажник. Кстати, почему ты столько лет носишь ее с собой?

– Чтобы не забывать о том, что случилось.

Джулиан смотрел на нее так, словно хотел проникнуть взглядом в ее израненную душу. Поверил ли он?

– Покажи эту записку какому-нибудь судебному эксперту, – предложила Кейт. – Я сразу увидела, что это не мой почерк.

– Я не верю, что моя мать могла попытаться причинить мне вред, – ответил, скривив рот, Уиндхем. – Ведь она же видела, как я страдал.

– Думаю, она считала, что поступает правильно, защищая тебя от меня, – тихо сказала Кейт. – Ей казалось, что я не пара будущему пятому барону Уиндхему.

На его красивом лице отразилось сильное страдание.

– Забудь хоть на мгновение о моей бедной матери. Я не хочу сейчас говорить о ней. Ты на семь лет украла моего ребенка, отняла у меня столько радостей. Эти пропущенные годы уже ничто не заменит. Но справедливость должна быть восстановлена. Я хочу вернуть своего сына. И я верну его, даже если придется сделать это через суд.

– Нелегко будет отобрать ребенка у матери, Эш.

– Я это сделаю.

– Ты так не поступишь!

– Посмотрим!

– Ты всегда был предан лишь своей матери. Если хочешь, верь ее изложению событий – тебя это полностью устраивает. Но я-то знаю, что произошло на самом деле – я отлично все помню. Та боль так и не оставила меня. И не говори, что не знаешь, каким снобом была Алисия. Твои сестры открыто это признавали и даже посмеивались над матерью. А ты был для нее главным в жизни, ее обожаемым сыночком. Ведь сыновья продолжают род и наследуют титулы. Я знаю, что в битве с тобой у меня почти нет шансов победить, но я буду сражаться насмерть. Джулс – мой. Я сама его вырастила. И вот тебе мой совет: поезжай домой. Вовсе не обязательно рассказывать твоим родным о том, что у тебя в Австралии есть сын. Не хватало еще навлечь скандал на ваше блестящее семейство. – В голосе Кейт звучала горечь. – Можешь судиться со мной. Но если у тебя остались образцы моего почерка, советую тебе отнести их вместе с запиской к эксперту-почерковеду. Пусть тот обратит особое внимание на то, как написана буква «к».

Помолчав, Джулиан спросил:

– А если эксперт подтвердит, что это ты написала записку?

– Этого не случится, – уверенным тоном ответила Кейт и направилась к двери.

– Если выяснится, что записка написана твоей рукой, я тебя уничтожу.

Она горько рассмеялась:

– Ты уже уничтожил меня много лет назад. – И вышла из номера.

Идя по коридору отеля, она размышляла: «Если Эш проверит почерк, мои слова подтвердятся, и таким образом один вопрос будет решен. Но остается куда более важная проблема: Уиндхем видел своего сына и теперь хочет ввести его в свою семью. Он явно полагает, что Талиса с радостью примет Джулса. А почему бы и нет? Чуть получше узнав мальчика, она начнет его обожать. Нет! Никто не отберет у меня сына! Я не боюсь битвы с Уиндхемом и готова к ней».

Кейт решила немедленно поговорить с адвокатом, в последние годы консультировавшим их семью. Тот, выслушав рассказ Кейт и выяснив, что человек, который хочет отобрать у нее ребенка, – лорд Уиндхем, заявил, что Джулиан в любом суде выиграет опеку над своим сыном, а потому надо попробовать мирно договориться с ним. Этот юрист заодно посоветовал обратиться к одному из лучших почерковедов, Джорджине Уорбертон, для проведения экспертизы.

Вооруженная ее визитной карточкой, Кейт вернулась в отель, где остановился Джулиан, собираясь оставить для него сообщение у регистратора. Глядя себе под ноги, она торопливо вошла в холл и чуть не столкнулась с каким-то человеком. Вряд ли можно с опущенной головой угадать, кто перед тобой, но сердце мгновенно застучало так же сильно, как в день первой встречи Кейт с Джулианом.

– Вернулась, чтобы повидать меня? – спросил он, ощущая неодолимое желание обнять эту женщину и утащить к себе в номер. Она как была, так и осталась его единственной любовью.

Кейт посмотрела ему в лицо.

– Вообще-то, я вернулась, чтобы оставить тебе сообщение.

– Как это мило с твоей стороны.

Уиндхем взял ее за руку и отвел туда, где стояли столики со стульями, чтобы постояльцы могли здесь присесть в ожидании регистрации или выписки.

– И что же ты собиралась мне сообщить? – спросил он, вежливо выдвинув стул для собеседницы.

Джулиан всегда отличался прекрасными манерами. Кейт любила его не только за его необыкновенную красоту, уверенность, привилегированное положение. Он был добрым, щедрым, вежливым со всеми и настолько же либерал по натуре, насколько его мать была снобом.