Что это за звук? А, понятно. Якопо прыгает по каменным плитам. Видимо, иногда он все же ведет себя как нормальный ребенок его возраста. Прыжки стихли где-то неподалеку. Как же хочется просто встать! До чего трудно удерживать тело в неподвижности, когда ты еще жив! Мо закрыл глаза, чтобы не видеть каменных стенок гроба. Мортимер, дыши неглубоко, беззвучно, как феи.

Прыжки приближались.

— Ты его спрятала! — Голос Якопо проникал в саркофаг, словно мальчик говорил специально для Мо. Давай поищем в гробах, Коптемаз!

Якопо, похоже, очень привлекала эта идея, но Коптемаз нервно усмехнулся.

— Я думаю, в этом не будет необходимости, если мы объясним твоей матери, с кем она имеет дело. Возможно, этот переплетчик — тот самый человек, которого так давно ищет ваш отец.

— Перепел? Перепел здесь, в замке?! — Даже Мо, слышавшему ошеломленный голос Виоланты, верилось, что она поражена до глубины души. — Конечно! Я всегда говорила отцу: в конце концов этого разбойника погубит собственное безрассудство! Не вздумай рассказать Зяблику! Я хочу поймать Перепела, чтобы мой отец понял, наконец, кто должен сидеть на троне Омбры! Ты усилил стражу? Послал солдат в мастерскую Бальбулуса?

— М-м… нет… — Коптемаз был явно сбит с толку. — Дело в том, что… От Бальбулуса он уже ушел, и…

— Что? Болван! — Виоланта умела говорить железным тоном своего отца. — Немедленно опустить решетку в воротах! Если отец узнает, что Перепел побывал здесь, в замке, в моей библиотеке, и никто не задержал его… — Как грозно раздавались ее слова под сводами склепа! О да, она умная женщина, прав ее сын.

— Сандро! — Это, видимо, один из солдат. — Скажи страже у главных ворот, чтобы опустили решетку. И никого не выпускать из замка. Ни единой души, слышишь? Надеюсь, еще не поздно! Якопо!

— Что?

В детском голоске звучали страх, упрямство — и недоверие.

— Куда спрячется Перепел, когда поймет, что ворота заперты? Ты ведь знаешь все укрытия в замке.

— Еще бы! — Якопо был явно польщен. — Я могу тебе все их показать.

— Отлично! Возьми с собой троих стражников из тех, что охраняют тронный зал наверху, и проведи к самым надежным укрытиям, какие знаешь. А я пойду поговорю с Бальбулусом. Перепел! У меня в замке!

Коптемаз промямлил что-то. Виоланта резко прервала его и велела следовать за собой. Шаги и голоса удалились. Но Мо еще долго казалось, что он слышит, как они поднимаются по бесконечной лестнице, уводящей из склепа в мир живых, к дневному свету и свежему воздуху…

Когда все стихло, он еще несколько мучительных мгновений лежал не шевелясь и прислушивался. В конце концов ему начало казаться, что покойники вокруг дышат. Тогда он уперся руками в каменную крышку… — и схватился за нож, услышав шаги.

— Перепел! — донесся еле слышный шепот.

Разбитая крышка сдвинулась. Над саркофагом склонился тот самый солдат, что помогал ему спрятаться.

— Надо спешить! — прошептал он. — Зяблик объявил тревогу. Повсюду расставлена стража, но Виоланта знает выходы, которых даже Якопо еще не обнаружил. Будем надеяться, — добавил он.

Мо вылез из саркофага, с трудом двигая занемевшими конечностями. Нож он все еще сжимал в руке.

Юноша смотрел на него во все глаза.

— Скольких вы уже убили?

В его голосе звучало преклонение. Как будто убивать — высокое искусство, вроде миниатюр Бальбулуса. Сколько лет этому мальчику? Четырнадцать? Пятнадцать? Он выглядел младше Фарида.

Скольких? Что он мог на это сказать? Всего несколько месяцев назад он бы не затруднился с ответом. Он бы, наверное, даже рассмеялся от души на такой абсурдный вопрос. Теперь же Мо проронил только:

— Меньше, чем здесь лежит.

И даже не был уверен, что говорит правду.

Юноша обвел взглядом склеп, словно считая покой ников.

— Это легко?

Судя по любопытству в голосе, он этого действительно еще не знал, несмотря на меч в руке и кольчугу на груди.

"Да, — подумал Мо, — да, легко, когда в груди забьется второе сердце, холодное, с острыми краями как меч у тебя в руке". Толика ненависти и гнева, несколько недель страха и беспомощной ярости — и вот оно просыпается в тебе. Когда приходится убивать, оно отбивает такт, стремительный, страстный. Другого своего сердца, мягкого и теплого, ты в это время не чувствуешь. А оно ужасается тому, что ты сделал под биение второго сердца. Оно болит и трепещет… Но это приходит потом.

Юноша все еще смотрел на него.

— Легко, — ответил Мо. — Умирать тяжелее.

Хотя мраморная улыбка Козимо утверждала обратное.

— Мы, кажется, спешим?

Юноша покраснел под блестящим забралом.

— Да… да, конечно!

Одну из ниш в стене склепа охранял каменный лев с гербом Омбры на груди — вероятно, последний экземпляр, еще не разбитый по приказанию Зяблика. Солдат вставил меч между его ощеренных зубов — и стена приоткрылась ровно настолько, чтобы в проем мог протиснуться взрослый мужчина. Кажется, у Фенолио где-то описан подобный тайник? Мо вспомнились давным-давно прочитанные слова об одном из предков Козимо, нередко спасавшемся таким образом от врагов. "А теперь эти слова спасут Перепела", — подумал Мо. Почему бы и нет? Он ведь тоже из них возник. Мо провел по камню рукой, словно убеждая себя, что стены склепа состоят не из бумаги.

— Подземный ход выходит наружу выше замка. Вашу лошадь Виоланта не могла вывести из конюшни — это было бы слишком заметно. Но вас там будет ждать другой конь. В Чаще сейчас полно солдат, будьте осторожны. И еще я должен передать вам вот это.

Мо сунул руку в седельную сумку, которую протянул ему юноша.

Книги.

— Виоланта дарит вам это в надежде, что вы не отвергнете предложенного ею союза.

Подземный ход казался бесконечным и почти таким же тесным, как саркофаг. Мо не помнил себя от радости, когда наконец увидал дневной свет. Выход оказался еле заметной расселиной в скале. Под деревьями дожидался конь, а внизу Мо увидел замок Омбры — стражу на стенах и солдат, устремлявшихся из ворот, словно рой саранчи. Да, придется быть осторожным. И все же он открыл седельную сумку, спрятался за скалу и открыл одну из книг.

Как жестока земля! Мерцают ивы, березы, склоняясь, вздыхают. Как жестоко, как немыслимо нежно!

Луиза Глик. Оплакивание[8]

Фарид обнял Мегги. Она спрятала лицо у него на груди, а он снова и снова шептал ей, что все будет хорошо. Но Черный Принц не возвращался, а ворона, которую Гекко отправил на разведку, принесла те же вести, что и Дориа, младший брат Силача, шпионивший для разбойников с тех пор, как Хват спас их с другом от виселицы: в замке объявлена тревога. В воротах опущена решетка, и стража хвалится, что голова Перепела скоро будет смотреть на крыши Омбры с зубца крепостной стены.