– Я вызываю врача.

– Глеб, кем ты мне приходишься?

– Помощником, – усмехнулся молодой человек, понимая, куда клонит Шемес. – Секретарем, – уточнил он, – который должен выполнять то, что ему говорят.

– Умница, – прохрипел Шемес и постарался улыбнуться, что у него получилось натужно и криво, будто он хотел испугать своей гримасой, но не успокоить. – До завтра.

– И все же я…

– Ступай, – в голосе Шемеса послышались теплые нотки благодарности. – Не волнуйся за меня. Утром буду огурцом.

Глеб, соглашаясь, кивнул, но перед тем, как уйти, решил заварить крепкий чай. Он направился в кухню, вскипятил чайник, бросил в чашку два пакетика чая, но посчитав, что этого будет недостаточно, добавил еще два. Поставил чашку на маленький поднос и отнес в спальню Шемеса. Затем Глеб надел пальто и направился к выходу, но вернулся в комнату, откуда вдруг послышались отчаянные стоны. Андрей Адамович свернулся в калачик, подбив под себя одеяло, и трясся в лихорадке. Кожа его приобрела пугающий желто-коричневый оттенок, лицо было мокрым, отекшим. Глеб подошел ближе и увидел на простыне бурые пятна крови. Он потянул одеяло на себя и немедленно принялся искать в карманах телефон, заметив, что ноги Шемеса измазаны жидкой слизью, испражнениями и кровью.

– Срочно врача, – он назвал адрес. – Похоже на отравление. Возможно, непищевое.

– Кто звонил?

Роман заглянул в спальню и увидел, что Полина что-то отмечает в ежедневнике.

– Адвокат, – ответила она и снова взяла телефон в руки. – Назначено слушание в суде, и я обязательно должна присутствовать.

– Когда вас разведут? – Роман присел рядом с Полиной, хотел обнять ее, но она не разрешила, порывисто повела плечами, поднялась с кровати и подошла к окну.

– Добрый вечер, – услышал он ее голос. – Меня зовут Полина Матуа, я хотела бы заказать билет на рейс…

Слушая, как спокойно льется разговор с сотрудником авиакомпании, Роман прилег на кровать и прикрыл глаза.

– Напомни, о чем ты спрашивал? – виновато-робко проговорила она.

– Когда вас разведут?

Полина задумчиво облизала губы и прилегла.

– Так как мы с Люком расторгаем брак по взаимному согласию и претензий друг к другу у нас нет, имущественных споров тоже, следовательно, суд может развести нас в день слушания.

– Без положенной отсрочки?

– Интересно, откуда тебе известны подробности такой юридической процедуры? Ты был женат на француженке?

– Коллега разводился в прошлом году, – пояснил Роман, ущипнув Полину за бок. – Сказал, что само расторжение брака, то есть бумаги о том, что он снова свободен, стоили ему почти десять тысяч евро. Плюс компенсация за моральный ущерб и ежемесячная рента уже бывшей жене. В общем, разведясь, он стал менее богатым, чем когда находился в браке.

– Значит, – с иронией подвела Полина итог, – брак всегда лучше? Каким бы он ни был?

– Все зависит от того, насколько у тебя «воспитанная» жена. Супруга коллеги, например, била его.

– Как била?

– В основном кулаками, но однажды расшибла ему лоб велосипедным насосом.

– Бедняга, – усмехнулась Полина, догадавшись, что в той семье, о которой говорил Роман, все происходило наоборот. – Тогда понятно, почему ему присудили ренту. Надеюсь, пожизненную?

– Представь себе. Помню, как Дани злился, когда рассказывал, что вынужден будет содержать свою бывшую вплоть до ее смерти, вне зависимости, выйдет она повторно замуж или нет. Причем, если Мари вдруг внезапно умрет, то компенсацию он должен будет выплачивать ее родителям. Что это за законы такие?

– Жесткие, – кивнула Полина. – Именно поэтому многие французы предпочитали разъезжаться, но не разводиться, разве что в самом крайнем случае. Правда, несколько лет назад бракоразводную процедуру смягчили. И теперь стать официально свободным проще.

– Приведи пример.

– Раньше судья давал три месяца для размышления, а после необходимо было повторно подтверждать свое желание расторгнуть брак. Сейчас все упростили. Если у супругов нет претензий и судья не видит оснований для того, чтобы дать им время и возможность изменить решение, то из здания суда выходят уже бывшие муж и жена. Желают друг другу счастья и расходятся в разные стороны.

– Как вы с Люком?

– В смысле? Улыбаемся и желаем друг другу счастья?

– Нет, – рассмеялся Роман. – Не имеете претензий друг к другу.

– Это и настораживает… – Полина задумалась, и тревожные морщинки появились у нее на лбу. – Если честно, я думала, что адвокаты Люка разорвут меня. Наш развод подходит под самый распространенный тип разводов во Франции – расторжение брака по вине одного из супругов.

– И что тебя настораживает?

– Роман, порой ты так медленно соображаешь, чем несказанно удивляешь, – раздраженно повела плечами Полина. – Под виной подразумевается жестокое обращение, неверность или когда супруг оставил семью и не заботится о ней больше года. Я изменила мужу, поэтому по закону виновна в том, что наш брак распался. Если бы адвокаты Люка доказали мою вину, что у них с легкостью получилось бы, то я должна была бы выплатить обманутому супругу финансовое возмещение.

– И, как я понимаю, весьма солидное.

– Именно поэтому меня удивляет, почему Люк представил дело так, будто наше решение о прекращении отношений взаимное. Этим он спас меня от компенсации за моральный ущерб.

– А себя от позора, – заявил Роман, и глаза его мрачно засветились. – Неприятно признаваться в измене жены, тем более такому человеку, как твой муж.

– Какому?

– Гордому, – без раздумий ответил Роман.

– Ты прав. Люку было бы сложно пережить насмешки посторонних. А если бы об этом узнали газетчики и прополоскали его имя на всю страну, он бы застрелил меня за подобное унижение.

– Значит, получается, что вы оба в бонусе: ты – с миллионами, Люк – с чувством собственного достоинства. А для общественности вы просто не сошлись характерами.

Роман рассмеялся над своей шуткой, но она не произвела на Полину должного впечатления. Она легонько хлопнула его по плечу, заставляя прекратить бестолковый, по ее мнению, разговор, и вышла из комнаты. Направилась в кухню, взяла из шкафчика бутылку красного вина и обернулась в поисках штопора.

– Еще не запомнила, где он лежит? – спросил Роман, тихо остановившись на пороге и с улыбкой наблюдая за ее суетливыми движениями.

– И вряд ли запомню, – злобно проворчала Полина.

– Потому что не намерена здесь оставаться?

– Зачем ты меня цепляешь? Я не в настроении! Разве не видно?!

Полина с шумом поставила бутылку на стол и бросила на Романа высокомерный взгляд. Спустя секунду плечи ее поникли, она расстроенно покачала головой и смущенно произнесла: