В пустой квартире резко прозвучал телефонный звонок. Мрачный, как туча, Павлик нехотя поднялся со стула и взял трубку.

– Павлик, это я! Ну, что там? Рассказывай скорее!

– Нечего мне рассказывать.

– Как нечего? Говори про девушку! Ты выяснил, кто она?

– Выяснил.

– Ну?

– Вредина и злюка, вот кто.

– Да ты что, заболел, что ли?

– Заболеешь тут. Слышала бы, как они все меня ругали, когда я на сарай залез!

– Да ты наплюй на них, Павлик! Не огорчайся! Хочешь, я тебе на скрипке по телефону поиграю?.. А может, хочешь с Ураном поговорить? Уран, Уран, иди сюда!

В трубке раздалось нежное собачье повизгивание, но тут же голос Лидии Сергеевны строго произнёс:

– Павлик, прошу тебя, не отвлекай Люсю. Она ещё не кончила заниматься музыкой.

Трубка загудела. Павлик бросил её на рычаг и с досадой огляделся. Хотелось громко возмущаться, плакать от обиды и бить кулаком по столу.

Павлик со злостью пнул стул и отправился на кухню. Там он швырнул на пол крышку со сковородки и стал руками есть холодную картошку. Картошка была покрыта белой плёнкой застывшего жира.

– Тьфу! – плюнул Павлик, отпил прямо из кастрюли глоток компота и с тоской поглядел в окно.

«Да, я Тефтеля, – думал Павлик. – И останусь Тефтелей на всю жизнь. Ничего я не смогу сделать замечательного, вообразил чёрт знает что! А на самом деле, что ни сделаю, всё получается глупо и смешно. Надо родиться таким, как Андрей. У таких людей всё получается, их все любят, они всем нужны. А я не Андрей. Я просто толстый, нелепый мальчишка и ни на что хорошее не способен. Да, не повезло Люське, что у неё такой брат».

Ах, дорогие читатели, может быть, вам трудно понять мучения Павлика? Вполне возможно, вы не такие обидчивые, не такие ранимые. Ведь все люди разные. Одного нисколько не смущает, что у него, скажем, нос длинноват, для другого – это тяжкое испытание на всю жизнь. Один, скажем, всегда весел и сам и других заражает весельем. Другой – частенько хандрит и на окружающих тоску наводит. Один ловок, силён, как Андрей. Другой немножко похож на нашего Павлика, малость неуклюж, чудаковат и сам страдает от этого.

Ну так что ж? Главное ведь не в этом, правда, читатели? Не в том, какой у тебя нос и крепкие ли у тебя мускулы. Не в том, обидчивый ты или не обидчивый. Не в том, всегда ли ты весел или хандришь потихоньку. Главное в другом, совсем в другом… В чём? Не будем давать ответ на этот вопрос. Вы, читатели, если не глупы, и сами его дадите.

По небу плыли пухлые серые облака.

Под облаками пятиэтажный дом глядел на мир начищенными окнами. В окнах стояли кактусы и сидели кошки.

– У-у, – погрозил им всем Павлик.

И тут его кулак застыл в воздухе.

Внизу по дорожке шла девушка в джинсах.

В руках у девушки качался коричневый кожаный рулон, в каких носят свёрнутые в трубку чертежи.

За девушкой шёл Лохматый. Шёл и пронзительным взглядом буравил девушке спину.

Вот он вытянул руку и что-то сказал.

Девушка не обернулась.

Тогда Лохматый в два прыжка догнал девушку и пошёл рядом.

Павлик так и подался вперёд. Все обиды сразу улетучились у него из головы. Он не отрывал глаз от идущих внизу людей.

– Постойте, девушка! – Лохматый схватил девушку за рукав.

Трясущимися руками принялся Павлик открывать окно.

Лена выдернула руку.

– Послушайте, что вам нужно? Зачем вы за мной идёте?!

– Извините меня, но мне нужно с вами поговорить. Всего две минуты! Я прошу вас, остановитесь!

– Я тороплюсь, – сказала Лена и хотела пойти дальше, но Лохматый загородил ей дорогу.

– В таком случае, я вас никуда не пущу! – нагло заявил он.

– Я закричу, – сказала Лена.

Павлик заметался по квартире. Что делать? Как помочь этой девушке, которая вчера так громко срамила его при всех! Сейчас Лохматый попытается завязать с ней знакомство! Сейчас он, возможно, станет выпытывать у неё какие-нибудь важные, секретные сведения! Надо действовать немедленно! Надо что-то решительно предпринять!

Павлик кинулся к холодильнику, выхватил оттуда кастрюлю с компотом и потащил к окну…

– Лена, неужели вы не можете меня выслушать?

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Я всё про вас знаю. Дайте сюда ваш рулон!

«Рулон захотел? Больно ты хитрый! Вот тебе рулон! Получай!» – И Павлик перевернул кверху дном белую эмалированную кастрюлю и выплеснул её содержимое прямо на голову Лохматого.

Последнее, что видел Павлик, когда втаскивал кастрюлю обратно, была мокрая макушка Лохматого с тёмно-коричневой грушей посредине и плечи пиджака, обильно усыпанные изюмом и черносливом.

Последнее, что он слышал, был пронзительный девушкин вопль:

– Я тебя видела! Видела! Гадкий мальчишка! Опять хулиганишь? Опять за своё? Ну, погоди! Ну, смотри у меня!

Через минуту в дверь со страшной силой забарабанили.

– Открывай! Немедленно открывай! – послышался женский голос.

Дрожа от возбуждения, Павлик нажал на язычок замка, но – странно! – замок почему-то заело!

Бывают иногда такие неожиданные, необъяснимые моменты в жизни, и именно в какие-то очень ответственные минуты.

Человек, к примеру, спешит на самолёт, торопится, волнуется, опаздывает, и вдруг… застревает в лифте! Или спешит на встречу, от которой зависит вся его жизнь, а автобус всё не идёт и не идёт, а потом приходит переполненный до отказа, и залезть в него невозможно, и он уходит, уходит… и человек смотрит ему вслед, с отчаянием качая головой и проклиная всё на свете.

Вот такое случилось и с Павликом.

Он открыл бы дверь! Он сказал бы! Не побоялся бы Лохматого, честное слово! Не побоялся!

Но…

– Я не могу открыть, – сипло сказал за дверью Павлик, с отчаянием борясь с дверным замком.

– Ах, не можешь?! Ну ладно! Попадись только мне в руки! Да я тебя!.. Да я просто не знаю, что с тобой сделаю!!!

– Леночка, не сердитесь так, – услышал Павлик весёлый голос Лохматого. – Да это же пустяки: компотом облили! Даже приятно. Гораздо приятнее, чем супом, например. Эй, ты, слышишь? Спасибо, что не щами меня облил!

И Лена вдруг засмеялась.

– Ой, а у вас груша на голове! – тоненько сказала она. – И тут, на носу, изюм…

– Неужели изюм? – обрадовался Лохматый.

И они захохотали там, за дверью, как сумасшедшие.