Каверин не ошибся: это была уже угроза. Что ж, в сущности, чего-то подобного и следовало ожидать, и он нимало не был удивлен таким поворотом событий. Офицер протянул руку и положил секретные протоколы, которые жгли ему пальцы, на стол.

– То есть вы получаете шкатулку, а я – протоколы и свободу. Так?

– Совершенно верно, мой мальчик.

– А если шкатулки у меня нет, но я только подозреваю, где она?

Видок откинулся на спинку кресла.

– Что ж, мы с вами идем туда, куда вы скажете, и забираем шкатулку, после чего вы свободны идти на все четыре стороны. Я уже говорил вам: вы мне нравитесь. Было бы жалко сажать вас в тюрьму за преступление, которого вы не совершали.

Было бы глупо спрашивать: «А вы разве сможете это сделать?» И Видок, и Каверин отлично знали, что сможет.

– Хорошо, – наконец сказал Алексей. – Вот мой ответ: идите к черту!

– Значит, так? – спросил Видок после паузы. Взгляд его сделался тяжелым, как свинцовая плита.

– Именно так, – кивнул Каверин. Он не имел ни малейшего основания доверять старому каторжнику. Кроме того, Алексей терпеть не мог, когда его брали за горло под видом оказания дружеской услуги.

– Глупо, просто глупо, – сказал Видок, качая головой. – Мне очень нужна эта шкатулка. А вам, как я понимаю, нужно сохранить лицо… и получить протоколы. У меня есть то, что ищете вы, у вас – то, что ищу я. Лучше поменяться.

– Нет, – отрезал офицер.

Видок усмехнулся.

– Если вы собираетесь мне угрожать, то это совершенно бесполезно, – добавил Алексей, и в то же мгновение снизу донесся какой-то шум.

Видок не дернулся, не изменился в лице, но в то же мгновение в его руке неведомо откуда появился пистолет. За дверью раздались легкие шаги, и она со скрипом отворилась.

– Полина Степановна? – вытаращил глаза Алексей. – Вы-то как здесь оказались?

На мадемуазель было простое платье служанки, а под мышкой она держала какой-то плоский предмет, обмотанный куском ткани.

– Добрый вечер, месье Видок, – сказала Полина, блестя глазами.

– Хозяин не принимает! – простонал Селестен за спиной молодой женщины. Слуга-уголовник был растерян и держался за глаз. – Сударь, я ей сказал, что вас ни для кого нет, а она меня стукнула! И проскочила мимо!

Видок расхохотался и спрятал пистолет.

– Мой бедный Селестен! Чем же она тебя стукнула, а?

– Вон той штукой, – пожаловался слуга, указывая на предмет под мышкой Полины.

– Я так и знала, что вам будет не до портрета, – заявила Полина, входя в комнату. – Поэтому сходила за ним сама. Вы знаете, что в нашем особняке побывали какие-то люди, которые перевернули там все вверх дном?

– Нет, – признался Алексей, – я не успел туда добраться. Но это меня не удивляет. А как вам удалось сбежать?

– У кухарки сегодня болели зубы, – объяснила Полина, – и Маша дала ей снотворное, а потом заперла в комнате. Я надела платье кухарки, обвязала лицо платком и ушла. Хотела вас догнать, но вы были уже далеко.

– Я не забыл о портрете, – сконфуженно признался Алексей. – Просто…

– От самого посольства за вами следил человек, – продолжала Полина, садясь на стул и кладя портрет рядом с собой. – Я смотрела из окна, как вы уходили, и сразу же его заметила.

– Что за человек? – быстро спросил Алексей.

– Не знаю. Обыкновенный такой господин. По правде говоря, сверху плохо было видно, но он точно следил за вами.

Алексей нахмурился.

– Когда я поняла, что не смогу вам помочь, то пошла в особняк и забрала портрет. А потом стала думать, к кому бы вы могли обратиться за помощью в случае чего. – Барышня покосилась на Видока. – Я узнала его адрес и пришла сюда, но слуга не хотел меня пускать. Ну, я и стукнула его портретом… так, немножко.

Селестен все еще мялся в дверях. Судя по всему, его самолюбие сильно страдало от того, что он потерпел поражение, к тому же – от юной дамы.

– Ладно, ступай, – милостиво разрешил Видок, и слуга, не смея перечить, удалился. – Кстати, когда вы собираетесь пожениться?

Вопрос был задан с явной целью застать Полину врасплох, но агент нумер два и бровью не повела.

– Как только его родные перестанут препятствовать нашему браку, – объявила она спокойно. – Родные Алексиса считают, что я ему не ровня.

– Полина, – вмешался Алексей по-русски, – я должен кое-что вам сказать. – И в нескольких словах объяснил своей сообщнице, какое именно предложение ему сделал Видок и что Каверин ему ответил.

– О-о… – протянула Полина и повернулась к Видоку. – Значит, вы хотите нам помочь?

– Не помочь, – по-русски поправил ее Алексей, – а использовать.

– По-моему, я предлагаю вполне сносные условия, – проворчал Видок, исподлобья косясь на странную барышню в кухаркином выходном платье. – Секретные протоколы в обмен на шкатулку, и все довольны.

– Надеюсь, протоколы подлинные? – невинно поинтересовалась мадемуазель Серова.

– Даю слово! – вскричал бывший каторжник и бывший глава уголовной полиции по совместительству.

– И вы поклянетесь в том всеми четырьмя томами своих мемуаров?

– Да! И еще теми четырьмя, которые сочиняю в настоящий момент, черт подери!

– Ну что ж, – вздохнула Полина. Она развернула портрет друга детства и любовно провела по нему своей лилейной ручкой. – Я согласна.

– Что? – остолбенел Алексей.

– Вы, месье Видок, отдаете мне протоколы, а я расскажу все, что помню о шкатулке. Ну как? Идет?

Трудно ожидать, кто был больше ошеломлен словами мадемуазель, Видок или Алексей. Видок, впрочем, опомнился первым.

– Как только я вас увидел, – заговорил он, галантно поклонившись, – я сразу же понял, что с вами гораздо приятнее иметь дело.

Следует отметить, что тон его для человека столь солидных лет был непростительно легкомысленным.

– Полина Степановна, мы не можем доверять этому человеку! – возмутился Алексей. – Он мошенник, мерзавец и плут!

– Фу, Алексей Константинович… – поморщилась Полина, отщипывая кусок пирога, оставшегося на тарелке. – Насколько я помню, нам велено достать секретные протоколы. А даст их нам мошенник или честный человек, уж простите, никакого значения не имеет.

– Полина Степановна, вы не можете так поступить!

– Еще как могу, – ответила отвратительная барышня Серова, вытирая руки. – Месье Видок! Подайте мне протоколы, пожалуйста. Я бы хотела проверить, то ли это, что нам нужно.