– В смысле ты меня прогоняешь?

– Ты чего, обиделся? – Таня вздохнула. – Зря. Это моя работа. Звери, они такие. То не едят, то поносят, то зубы у них, то голуби, твари пакостные, со своим пситтакозом.

– Нет, не обиделся, – повел плечом Середин.

– Я же вижу, обиделся… Хорошо, замри. Не шевелись, слышишь?

Девушка подошла, разведя руки, привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Тут же отступила.

– Я правда рада тебя видеть, Олежка. Мне нравится, когда ты заходишь. Просто день сегодня неудачный, прости. Я бы, может, и поужинать с тобой согласилась. Но только не на этой неделе. Спасибо тебе за цветы. И за змейку спасибо, мне очень понравилась. Теперь иди. Мне нужно работать.

Олег кивнул, стрельнул взглядом в амулет, но говорить ничего не стал. В конце концов, для завершения обряда хватит просто попасть с ним на солнце, ничего наговаривать или рисовать не нужно. Привлекать же лишнее внимание тоже, наверное, ни к чему.

– Ну ладно, тогда пока… – Он взялся за ручку двери.

– Олежка! – окликнула его девушка.

– Чего? – оглянулся он.

– Ты это… Щеку, когда выйдешь, лучше с мылом помой. А потом протри спиртом. И неплохо было бы и йодом закрасить.

– Ладно, – невольно засмеялся от такой рекомендации Середин. – Хорошо, что отрезать и сжечь не советуешь.

– Зачем? Лучше через недельку для осмотра приходи.

– Постараюсь, – кивнул молодой человек и вышел за дверь.

Таня Зорина постояла у стола, разглядывая украшение, пожала плечами в ответ на свои мысли. Направилась к давно остановившемуся ротатору, сняла первую из пробирок, пипеткой капнула на предметное стекло пробу жидкости, поставила на столик, прильнула к окулярам. Через несколько минут облегченно вздохнула, вылила содержимое пробирки в жестяную банку, сполоснула и протерла стекло, взяла еще пробу, снова вернулась к микроскопу… И так – двадцать шесть раз.

В конце рабочего дня дверь лаборатории снова распахнулась, и туда заскочила плоская тощая девчонка лет шестнадцати с копной мелко вьющихся рыжих волос. На ней были лосины, длинная полосатая футболка и накинутая на плечи куцая замшевая курточка. Крутанувшись, она оперлась руками на стол, качнулась, уселась на него.

– Привет, Тань! Как в моем гадючнике?

– Не путай меня, Оля. «Гадючником» у нас зовут серпентарий. А ты работаешь в обезьяннике.

– У одного Бобо яду больше, чем во всем серпентарии. Сегодня банановой кожурой в посетителей кидался, вчера мусорное ведро на меня опрокинуть попытался, позавчера стырил туфлю у посетительницы и кончик отгрыз, – весело парировала девчонка. – Только не спрашивай меня, как он дотянулся до посетителей. Они и сами обезьяны еще те. Так чего, изоляция будет?

– Чисто.

– Класс! Ты помнишь, о чем мы сегодня договаривались?

– На этой неделе не получится, – покачала головой Таня, вставляя под микроскоп очередную пластину. – Ты же не хочешь, чтобы нас на карантин закрыли? Мне нужно полный отчет по пробам представить, с актами и анализами. Так что мой ночной клуб будет здесь.

– У тебя каждую неделю что-нибудь случается!

– Оленька, я ведь не сама заражение устраиваю и инспекции присылаю.

– Да мне-то что! Ты в старых девах останешься, а не я. – Девчонка соскользнула со стола и увидела букет. – А-а-а… откуда розы?

– Знакомый заходил, – не отрываясь от окуляров, ответила Зорина, с трудом сдерживая довольную улыбку. – Цветы принес, кулон подарил.

– Ух ты, блин, красивый! – Гостья сцапала змейку. – Красное золото? Не, кулон из него хреновый. Брошкой смотрелся бы лучше.

Она приложила амулет к левой стороне груди, покрутилась перед шкафчиком, но отражение в матовом стекле было бледным, и она подскочила к зеркалу над раковиной. Еще раз примерила украшение, покачала головой, отдернула оконную занавеску и повернулась к зеркалу. Вновь приложила змейку к груди и тут же вскрикнула от боли:

– Ой, блин, колется!

– Что колется? – оторвалась от микроскопа Зорина.

– Да нет, ничего… – Оля провела пальцем по обратной стороне амулета, положила его на край раковины, оттянула футболку, заглянула под нее. – Такое ощущение, будто пчела укусила. Хотя следов никаких.

– Йодом прижги.

– А, фигня, ничего нет. Наверно, волосинка к ткани прицепилась. Или просто показалось… Ладно, Танюш, если ты остаешься, тогда я побежала. Пока!

* * *

Олег проезжал перекресток, когда вдруг ощутил, как его дыхание словно стянуло в резиновый шарик и рвануло вперед из груди. Резко накренившись, он влетел «носом» между двумя припаркованными машинами и резко, до юза, зажал оба тормоза. Взвизгнула, дымя, резина, мотоцикл уперся передним колесом в поребрик и остановился. Середин сорвал шлем, жадно ухватил ртом воздух, закрыл глаза, переводя дух.

«Вот проклятие! Кажется, опять напортачил. Переборщил с силой заклинания».

Он поднял лицо к небу, но ради такого случая мелкий летний дождик решил сделать перерыв и не смочил его ни каплей.

«Ну и ладно… – Отдышавшись, он снова нацепил «голову». – Кашу маслом не испортишь. Много не мало, связь надежней будет. Да и Татьяне безопаснее. Главное, заговор вступил в силу. Можно начинать главный обряд».

Оглянувшись, он вместе с мотоциклом попятился на проезжую часть, простучал коробку до первой передачи и помчался домой.

В это же самое время Ольга вышла из зоопарка, сбежала по ступеням служебного входа, выдергивая из кармана телефон. Большим пальцем пролистала список в трубке, нажала вызов, поднесла к уху:

– Привет, Викусь! Чё сегодня вечером делать собираешься? Айда в клуб прошвырнемся?

– Оль, ты с ума сошла? У меня экзамен послезавтра!

– Ну, так и чего? Расслабишься, веселее со сдачей управишься.

– Нет, не могу. – Телефон пискнул, сигнализируя о потере контакта.

– Зубрила! – Девчонка пролистала записную книжку дальше, выбрала еще контакт, но там абонент и вовсе оказался недоступным. – Какие все умные и университетские…

Она убрала телефон, вытянула из другого кармана сложенные вчетверо банкноты, развернула и вновь сложила.

«Только на кефир. И до получки еще неделя. Бли-и-ин! Придется тусоваться на форуме».

При той нищенской зарплате, что платили в зоопарке за уход в обезьяннике, сводить концы с концами она могла только при двух условиях: жить у папы с мамой на всем готовом и развлекаться исключительно за чужой счет. Учитывая то, что все подружки корпели над поступлением в вузы, а знакомые были заняты, второй вариант проведения свободного времени отпадал. Пришлось довольствоваться первым: ехать на трамвайчике домой, кушать мамины котлетки, а потом, спрятавшись у себя за загородкой, развлекаться автогонкой на планшете.