– Это будет нарушением наших договоров с твоим отцом, – пытался возражать Калокир. – А одолев царя Петра, ты сядешь на Дунае, заключишь с империей новый договор о вечном мире и расширишь границы своих земель.

– Думаешь, Никифор пойдет на заключение такого договора? Врешь, грек, не будет он такое предлагать!

Посол бросил взгляд по сторонам, понизил голос и произнес:

– Император не вечен. Можно найти иного, союзного великому князю.

– А ты знаешь такого? – вновь усмехнулся русич. – Имя назови?

Не услышав ответа, Святослав вновь велел жестом налить крепкого красного вина. Пригубив, произнес:

– А я, кажется, знаю: Калокир?!

Византиец испуганно посмотрел на собеседника:

– Я этого не говорил!

– Но ведь хочешь, верно? Не бойся, дальше стен этого шатра ничего не уйдет.

– Давай лучше вначале закончим с предложением пока еще правящего императора, – предложил Калокир, сделав акцент на слове ПОКА. – Я должен отвезти ему ответ. Если ты примешь предложение Никифора, я отвезу в Киев золото и текст тайного договора.

– Сколько же готов заплатить мне твой император?

– 15 кентариев (примерно 455 кг. – Прим. автора).

– Немного – хмыкнул князь. – В Херсонесе я бы взял гораздо больше. Но…

Он выдержал паузу, затем продолжил:

– Я готов пойти на войну с царем Петром, чтобы потом навсегда осесть на северном берегу Дуная и иметь надежного правителя-союзника в Царьграде.

Святослав выразительно посмотрел на Калокира. Тот зарделся, но ответил коротко:

– Давай поговорим обо всем уже в твоем стольном городе, князь! Я обещал императору вернуться без промедления.

Проводив на следующее утро греков, Святослав в одиночку отъехал в степь. Никто не мог увидеть радостной улыбки на его лице. Все случилось так, как он и желал!! Верны были все предыдущие размышления, планы. Он МОГ теперь идти на Дунай не как гроза Царьграда, а как его верный друг. Одолеть болгар будет несложно, дружина его сильна и верна князю. И самое главное – он мог теперь осуществить то, о чем мечтал после разлуки с Предславой и Владиславом: осесть с любимой женщиной в ее родном городе, сделать Переяславец своей новой столицей и навсегда избавиться от тайной вражды окружавших его в Киеве бояр-христиан и нелюбви собственной матери!

На этот раз Святослав не спешил покинуть Булгар. Ладья за ладьей поднимались вверх по Итилю, увозя русских ратных к землям вятичей, а князь никак не хотел расставаться с любимой женой и сыном. Владислав признался, что ему давно приглянулась сестра Талиба Лейла, на что отец резонно ответил:

– Запала в душу – женись! Нашей с тобою Руси родственный союз с Булгарией никогда не повредит.

– Но ведь она мусульманка?!

Князь вначале нахмурился, а затем рассмеялся:

– Ты прямо как моя мать, сын! У той тоже все как в кладовых разложено: пушнина к пушнине, золото к золоту, серебро к серебру. Все ее христиане в человеке прежде всего видят веру, а уж потом душу! Оттого и не принимаю их крест. Ты сын Перуна и Лады, помни это! Наши Веды не дозволяют смешивать кровь лишь с врагом! Хочешь – сейчас же во дворец к Ахмеду сватать дочку за тебя поеду?

Нужно ли говорить, что сватовство то было успешным? И саму свадьбу отгуляли немедля, желая угодить спешащему домой князю-победителю. Хан Ахмед, освободившись от хазарской зависимости, готов бы был, пожалуй, отдать сильным соседям даже женщин из своего гарема! Трое суток Булгар был самым веселым городом Итиля! Но наконец пришла и пора прощания.

– Итак, решено! – повторил Святослав Предславе, обнимая жену у борта ладьи. – Как только я двину рати на юг, я пришлю за вами Красича! В Переяславец ты войдешь первой!

– Отец, а ты дашь мне хотя бы сотню?

Князь холодно повернулся к сыну:

– Ратных водить и догляд за ними иметь – большое искусство, сын. Походишь вначале простым воем у хорошего сотника, поймешь суть службы ратной, а далее поглядим! Я ведь тоже не сразу во главе дружины встал!

Сказав последние слова, отец улыбнулся. Поцеловал Владислава, затем Предславу. Женщина коснулась пальцами серьги в ухе князя:

– Не снимал ни разу, ладо?

– Только с головой моей вместе снимут ее с меня, лада моя! Все, прощайте! Негоже рать свою князю надолго оставлять!

По приставленной доске-сходне Святослав легко вбежал на судно. Несколько булгар оттолкнули нос ладьи на струю итильской стремнины. Весла дружно вошли в воду и принялись слаженно работать, все дальше и дальше относя отца и мужа. Предслава, вся в белом одеянии, махала рукой, словно языческая Матерь-Сва. Когда же киевские суда исчезли за поворотом, она зачерпнула воды, пошептала что-то над нею, прикоснулась к живому зеркальцу губами и, капля за каплей, вернула влагу в материнское тело.

– Пойдем, чадо! – сказала она, отмахнувшись от поднесенных носилок. – Впрочем, теперь ты у меня муж! Поспеши же одарить мать внуком, пока от отца гонцы не прибыли. Кто ведает, что будет ждать нас на Дунае?..

…Возвращение русских воев домой было подобно триумфу римских императоров. Весть о падении Хазарии уже успели донести до Киева, Новгорода, Чернигова и прочих торговых городов славян поспешно покинувшие земли некогда мощного халифата купцы. Когда же соплеменники увидели, с какой добычей вернулись все, ходившие в поход, ратное дело в глазах многих стало гораздо предпочтительнее, чем работы на земле или в лесах. Теперь призвать под стяги дружин новых воинов, как мужчин, так и женщин, для великого князя и его воевод большого труда б не составило.

Святослав повестил мать и киевских бояр, что князья вятичей согласились платить Руси дань, равную бывшему выходу для хазар. На все расспросы о будущих планах лишь отмахивался:

– Поживем – увидим. Сперва надо посмотреть, как вы тут без меня жили-правили. Многих ли подданных моих от Ведов к кресту переманили. Послушать волхвов, что те мне предскажут. А там – как Перун даст!..

Калокир приехал в Киев в самый разгар зимних холодов. Никогда ранее не посещавший земли северных варваров, он с содроганием думал о том, что обитающие здесь люди поневоле должны устремлять свои мысли и чаяния на юг и что будущее перемещение крепких мужчин и женщин на земли империи просто неизбежно! Он сидел в своем крытом возке, закутавшись с ног до головы в меха, лишь на мгновения выбегая по малой нужде, и удивлялся, как это встречные едут в санях, зачастую с распахнутыми на груди тулупами и армяками. В постоялых избах византиец отогревал ноги в теплой воде, с удовольствием хлебал горячее рыбное или мясное варево и, ложась в постель, грезил лишь об одном: скорее бы Киев с его непременно теплыми и светлыми палатами!

В стольном граде русов посла императора Никифора Фоки встретила княгиня Ольга. Отстояв с нею молитву и возблагодарив Господа за счастливое окончание тяжкого пути, Калокир принялся ждать великого князя. Святослав, по словам матери, находился в отъезде на землях древлян.