«Паровозик из Ромашково» подтащил к деревне Маргионис платформу с топливом, с нее бочки перегрузили на подводы, реквизированные у местных, и перевезли на поле, которое у местных называется Волокай. Туда сели шесть ночных «Илов», которые были дозаправлены, и им подвесили вооружение, туда мы летели только со стрелковым. Оттуда курсом сто девяносто семь вылетели к Бяло-Подляска. Пришлось сделать круг, потому что тройка «СБ» не успела подойти точно в срок. Наконец они наверху, мы внизу. Я битый час разъяснял им задачу: вешать ОАБ на семистах метрах, если сбрасываете фотаб для фотографирования результатов, то предупреждайте о времени вспышки. Ведущий отработал как надо, но похоже, что ведомые ему только мешали. Но цель он осветил. Вначале косо и криво, было не понять, куда стрелять и что бомбить, потом на обратном заходе поймал цель нормально. Было трудно промахнуться: по нему в этот момент било все, что было на аэродроме. На четвертом заходе, а ему пришлось делать четыре, в него попали, и вытаскивал его Коля Мальцев двумя бортами. Кстати, после этого и к этим заданиям у бомберов изменилось отношение. Одно дело, когда тебя бросают и выбирайся сам, другое дело, когда тебя пасут и вытаскивают, даже если ты был вынужден выброситься в тылу у немцев. Приземлились они у наших и помогли найти 86-ю дивизию десятой армии.

Обнаруженные Ju-87 в Бяло-Подляске мы уничтожили, но израсходовали все новые ракеты, больше их не было. Я направил радиограмму Сталину об этом, Иван Филимонович уже улетел в Москву. К 04:00 прибыл самолет с ними из Ленинграда, так что без ракет сидеть не будем. В четыре утра танки и бронемашины вошли в Дзукийский лес и двинулись на Друскининкай и Гродно. Их сопровождали переброшенные по воздуху части пятого десантного корпуса, которые ночной атакой захватили и подорвали мост в Меркине. Вторая колонна вошла в тот же лес со стороны Варене и двигалась по двум дорогам вдоль железнодорожного полотна. Мы нанесли удар по Озерам и вывели из строя радиостанцию в них, которая активно работала все эти дни. Видимо, какой-то штаб. Там появились наши танки, и все внимание немцев было приковано к этому небольшому городку. В Друскининкае стояли только тыловые части, для немцев это глубокий тыл, сопротивляться танкам они долго не смогли. Вызванная авиация до него с бомбами не дошла, об этом мы позаботились. Ну, а фланговый удар вдоль реки мало кто может выдержать. Гродно взят, и части третьей и одиннадцатой армий соединились. Приказ Ставки выполнен. Плотно прикрытые с воздуха части 3-го и 12-го корпусов проделали за два дня 25 и 26 июня марш в сто сорок километров, по семьдесят в день, не хуже немцев. Правда, на путях этого марша осталось приличное количество вышедшей из строя техники, которую приходилось вновь ремонтировать, но в котел пошло топливо. А танков там было еще достаточно, все их выбить немцы не успели. Берега Немана прикрыли наш маневр и превратились в крепость, которую немцам еще предстояло взять, и небескровно, как в ночь с 21 на 22 июня.

Основные ударные части Гота находились у Налибокской пущи, завершая штурм Минского укрепрайона и окружение 10-й армии. Справа от нас действовал 20-й армейский корпус, который был связан боями с третьей армией под Августовым.

К нам привезли генерала М. Г. Хацкилевича – командира самого большого в округе механизированного корпуса. У него в корпусе на начало войны было тысяча двадцать четыре машины. По моим сведениям, он должен был погибнуть вчера под Зельвой, но нет, жив, и его корпус ударил от Белостокской пущи на Гродно, а не отходил к Минску. Штаб и основной аэродром для связных самолетов у нас теперь в Саловарте, небольшой деревушке на берегах небольшой реки Меркус. Жители деревни почти полностью ушли. Лабусы! Немцы им больше нравятся. Свой полевой штаб Жуков расположил в Варене, которую основательно «почистили», оставив только служащих железной дороги. В городе, как я уже писал, активно действовала банда местной организации «Шаулю саюнга». Правда, во время нашего налета были убиты ее главари. Меня Жуков высвистал из Волокая. Требовалось решить, что делать дальше, и определить задачи для ОАГ. Задачу минимум мы выполнили – мешок разорван. Генерал Хацкилевич был не парадный: в черном промасленном комбинезоне и в танкистском шлеме. От него пахло потом, кровью, сгоревшим порохом. Лицо грязное, в потеках от пота. В общем, его Колины девушки прямо из танка выдернули под Гродно, и сюда. На Жукова это не слишком действовало, поэтому после короткого разноса за потерю управления и отсутствия на связи в течение двух дней генерала отправили мыться.

– Приведите себя в порядок, потом и поговорим. Теперь с тобой, Сергей. Не знаю, что и как, но вместо тебя назначен генерал Красовский. Я ничего не понимаю в этих играх, но тебя отзывают в Москву.

Я вытаращился на него, но он протянул мне текст шифровки. Подписано Сталиным. В той же телеграмме содержалось требование немедленно вернуть по железной дороге 12-й корпус на место дислокации под Елгаву. Шестьдесят первый штурмовой полк отвести в Лосики под Двинском. Части и соединения 3-й и 10-й армий придаются Северо-западному фронту, Августово и Белосток оставить и отойти за Неман. Красовский менял не только меня, но и Ионова. ВВС Северо-Западного фронта упразднялись и формировалась первая воздушная армия, 61-й ШАП в ее состав не вошел. Вот она, царская милость!

Делать нечего, группа расформирована. Прилетел на «аисте» в Волокай и передал командование обратно Мамушкину вместе с приказом о перебазировании. Приняли топливо, вооружение и вылетели строем в Двинск. До Вильно нас прикрывали, дальше пошли без прикрытия. Из Лосиков отпустил испытателей и запросил Москву о порядке прибытия. Приказано самолетом. Отсюда полтора часа лётом, так что сели в машину с Ксюшей и летим на распыл. Ведь во время успеха обычно не снимают. А тут такая задница. Непонятно: что не так? Либава еще держится, действия Северо-Западного фронта существенно улучшили положение на советско-германском фронте. Правда, на юге дела из рук вон плохо идут, но отвели нас в Двинск, а не на юг. И должности никакой не дали, даже не комэск.

– Тебе выспаться надо, – сказала Ксюша по приземлении на Центральном. Кстати, пустили на него без предварительной посадки и разоружения самолета. И сразу поставили машину в ангар. Оставив Ксюшу устраиваться в гостинице, а теперь у нее уже новое удостоверение личности, сам отправляюсь в штаб ВВС. Кадры ВВС информации никакой не имеют, посоветовали записаться к командующему. Дескать, вызывал он. Командует сейчас Новиков. Записался к нему, а пока сидел – задремал.

Меня разбудили, только когда командующий был готов меня принять. Чуть проморгался и вошел. Впрочем, адъютанты тех лет на подобные казусы особого внимания не обращали. Спали все урывками. Где появилась возможность, там и уснул.

У генерал-лейтенанта довольно полное лицо, позднее он выглядел не так, но это, видимо, в тюрьме желудок испортил. Сейчас – пышет здоровьем, хотя и у него глаза красные от недосыпа.

– Полковник Шкирятов, бывший командующий ОАГ Северо-Западного фронта. Отозван в Москву в связи с расформированием Особой авиагруппы. Назначение не получил.

– Ну и зря сидел у меня. Назначение получишь завтра, после показа новой техники самому. Езжай отдыхай. Кстати, где остановился?