безгласный обвинял говорящего; а лучше сказать, даже и не умерший, а одна только кровь, в отдельности и от тела, имела достаточно сил для этого. Так велико богатство людей добродетельных, даже и умерших! Так велико бедствие дурных, даже и живых!

Если же таковы награды во время самой борьбы, то представь, как велики вознаграждения после состязаний, во время воздаяния, при раздаче тех благ, которые превышают всякое слово. Печали, каковы бы они ни были, причиняются людьми и отображают ничтожность тех, кем они наносятся; а дары и награды даются от Бога; поэтому они таковы, какими естественно быть дарам, даваемым со стороны неизреченной щедрости. Итак, радуйся и веселись, нося венок, торжествуя, попирая жала врагов более, чем иные грязь.

Извещай постоянно нас о своем здоровье, чтобы и отсюда мы получили большую радость. Ты ведь знаешь, что нам и пребывающим в уединении, будет немалым утешением, когда мы постоянно будем узнавать о твоем здоровье. Будь здорова!

Письмо шестое

Похвала мужеству Олимпиады. — Ее мужество возрастает вместе с гонением. — Мысль о стольких заслугах должна наполнить ее радостью и блаженством.

Пишу я это к твоей благопристойности, только что поднявшись от самых врат смерти. Вот почему я очень обрадовался, что слуги твои вышли навстречу теперь, когда мы уже входили в гавань, потому что, если бы они встретились со мной, когда я еще качался в море и подвергался тяжким волнам болезни, мне нелегко было бы обмануть твою богобоязненность, возвещая радостное вместо печального.

Действительно, буря, бывшая сильнее обыкновенной, причинила нам очень тяжкую и бурю желудка, так что эти два месяца я провел ничуть не лучше мертвых, а даже еще и хуже их. Я жил лишь настолько, насколько чувствовал отовсюду окружавшие меня несчастья; все для меня было ночью: и день, и утро, и полдень; и я целый день проводил пригвожденным к постели. Принимая всякие меры, я был, однако, не в силах устранить вред, проистекавший от холода; несмотря на то, что я зажигал огонь, терпел страшнейший дым, заключился в одной комнате, закутывался множеством одеял и даже не осмеливался переступить порога, я, тем не менее, страдал постоянными рвотами, головной болью, отвращением к пище и непрерывной бессонницей. Так я проводил без сна длинные моря ночи.

Но, чтобы не мучить больше твоей души, занимаясь воспоминанием неприятностей, скажу тебе, что теперь мы от всего этого избавились. Лишь только наступила весна и немного изменился воздух, все уничтожилось само собою. Тем не менее, мне и теперь нужна большая аккуратность в образе жизни, поэтому я не обременяю желудка пищею, чтобы он без труда мог переваривать ее.

Немало причинило нам беспокойства и известие, что ты находишься при последнем дыхании. Но благодаря сильной любви к тебе, попечению и заботливости о твоих делах, мы еще раньше получения писем от твоей благопристойности освободились от этого беспокойства, когда многие пришли оттуда и возвестили о твоем здоровье.

Теперь я очень рад и весел, не потому только, что ты избавилась от болезни, но, прежде всего, потому, что так благородно переносишь приключающиеся скорби, называя все это пустяками, и что всего важнее, это то, что ты называешь этим именем даже и болезни тела, что свойственно душе, полной сил и изобилующей богатым плодом мужества. То ведь, что ты не только благородно переносишь несчастья, а даже и не замечаешь их, когда они находятся налицо, напротив, презираешь их и с большой легкостью налагаешь на себя венок терпения, не употребляя ни напряжений, ни трудов, ни беспокойств и другим не доставляя их, а как бы ликуя и торжествуя, это служит доказательством высочайшего любомудрия.

Поэтому я радуюсь и ликую, восхищаюсь от радости, не чувствую ни настоящего одиночества, ни остальных несчастий, веселясь, радуясь и величаясь твоим величием духа и непрерывными победами, не ради тебя только, но и ради того великого и многолюдного города, для которого ты стала и вместо башни, и гавани, и стен, издавая голос ясный через посредство дел и своими страданиями научая тот и другой пол без труда приступать к подобным состязаниям, выходить со всяким мужеством на борьбу и легко выносить труды, происходящие от таких подвигов.

И удивительно то, что, не выступая на площадь и не ходя в центре города, а сидя в небольшом домике и в спальне, ты внушаешь бодрость и укрепляешь готовящихся к борьбе, и когда море так свирепствует и волны так вздымаются, отовсюду показываются скалы, подводные камни, утесы и дикие звери, и все охватывает глубочайшая ночь, ты, как бы в полдень и среди тишины, как будто ветер дует в корму, распустивши паруса терпения, плывешь с большой легкостью, не только не испытывая волнения вследствие этой жестокой бури, а даже и не обрызгиваемая водой; и весьма естественно, потому что таковы кормила добродетели.

И купцы, и кормчие, и матросы, и моряки, когда заметят скопление облаков или вторжение неукротимых ветров, или шум волны, кипящей сильной пеной, задерживают корабли внутри гавани; а если они в это время случайно где-нибудь качаются по волнам моря, то придумывают и принимают все меры, чтобы причалить корабль к пристани или к острову, или к берегу. А ты, несмотря на всякие ветры, несмотря на то, что отовсюду вздымаются такие свирепые волны, что глубина морская перевернулась вверх дном от суровости бури, и одни потонули в глубине, другие мертвыми плавают на поверхности вод, третьи нагими несутся на доске, ты, устремляясь в самую середину моря бедствий, все это называешь пустяками, и в бурю плывешь с попутным ветром. Так и должно быть.

В самом деле, кормчие, пусть даже они будут без конца сведущи в морской науке, все же не обладают в достаточной мере искусством, чтобы противостать всякой буре, поэтому избегают часто сражения с волнами. У тебя же есть знание, которое выше всякой бури, сила любомудрой души, которая крепче бесчисленных войск, сильнее оружия и надежнее башен и стен. В самом деле, воинам и оружие, и стены, и башни полезны только для безопасности тела, да и то не всегда и не при всех обстоятельствах; бывают случаи, когда и это все побеждается и оставляет беззащитным тех, кто к этому прибегает. Между тем, твое оружие сокрушает не варварские стрелы, не изобретения вражеских людей, не нападения и хитрости; нет, оно попрало принуждения природы, уничтожило власть их и разрушило их крепость.

Постоянно сражаясь с демонами, ты одержала бесчисленные победы, а между тем, не получила ни одного