Ситуация, в которую попал храбрый Ирокез, была ужасной. Он стоял напротив своего врага и не мог расправиться с ним. Он навлёк на себя гнев стариков. Он опустил плечи и не знал, как поступить.

– Успокойтесь, люди, – заговорил другой старик. – Мы оставим этот вопрос на завтра. Сегодняшний день начался плохо, мне не нравится это. Я не успел даже поесть, а на мою голову обрушилось столько трудных вопросов. Давайте проведём этот день спокойно, а не так, как началось утро… Где моя кукурузная каша? Разойдитесь все, не надо толпиться в одном доме! Займитесь своими делами!

В тот же вечер старый деревенский шаман, устав от постоянных нетерпеливых криков молодых соплеменников, которые то и дело начинали спорить между собой о поведении Хитрой Лисьей Морды, накинул на себя огромную медвежью шкуру и вышел за пределы деревни. Он собрался провести несколько часов в уединении, чтобы посоветоваться с Великим Духом. Пришедший бродячий провидец из племени Бледнолицых, бросивший тяжкое обвинение в лицо Хитрой Лисьей Морде, вызывал подозрение в старом шамане.

Он медленно шагал по тропинке, углубляясь в лес. Огромная медвежья шкура покрывала шамана с ног до головы, почти полностью скрывая тело. Медвежья маска с большими клыками низко нависала над его лицом. Рукой индеец опирался на длинный посох, с кривого конца которого свисала большая связка волчьих зубов и ушей и черепаший панцирь. К коленям дикаря были привязаны волчьи хвосты, подметавшие землю при каждом шаге.

Остановившись под деревом, на ветвях которого повсюду висели оленьи рога и маленькие кожаные мешочки с подношениями лесным духам, шаман остановился и заунывно запел. Из листвы вылетела стая маленьких птичек, подняв гомон. Змея выползла бесшумно из корней дерева и уставилась чёрными глазками на поющего индейца.

Пропев все слова, шаман медленно опустился на землю и скрестил ноги. Его фигура, облачённая в медвежью шкуру, сжалась и стала похожей на настоящего медведя.

Прошло не менее получаса, а старый шаман всё не двигался.

– Здравствуй, Скрипучие Ноги, – произнёс внезапно чей-то голос, и индеец поднял голову.

Из густого кустарника появился Соколиный Взгляд, раздетый до пояса.

– Давно я не встречался с тобой, старик. Что ты делаешь тут в одиночестве? – негромко спросил белый охотник.

– Я смотрю сон, который видел много дней назад Хитрая Лисья Морда. А ты что делаешь здесь? Зачем пришёл к нашим вигвамам, изменник?

– Я слежу за тобой, старый пройдоха. Зачем тебе знать, что видел во сне Хитромордая Лиса? Что ты задумал?

– Какой-то странный Бледнолицый бродяга пришёл в нашу деревню и обвинил Хитрую Морду во лжи. Вот я и пришёл сюда и попросил Духов показать мне тот самый сон, чтобы узнать, кто из них врёт.

– Ну и что?

– Конечно же, обманывает чужак. Я и раньше так думал, но хотел проверить, – покачал головой индеец и медвежья маска затряслась над его сморщенным лицом.

– Да, Скрипучие Ноги, ты всегда умел разговаривать с призраками. Теперь нет никакого сомнения, что ты взбаламутишь своих Черепашьих головорезов, – мрачно предположил белый охотник.

– Да. Я велю воинам вывести его за пределы селения, чтобы не нарушать закон гостеприимства, там мы привяжем его к стволу дуба, будем медленно резать его на кусочки и кушать его плоть. Я вырву его лживый язык и сожру его печень.

– В сыром виде?

– Да. Я люблю сырую печень, – облизнулся шаман, – а язык отварю.

– И ты полагаешь, что я, прозванный вами Длинным Карабином, отпущу тебя теперь отсюда, когда ты рассказал мне о своих отвратительных планах? Хоть ты и шаман, но дурак. Нужно уметь скрывать свои замыслы.

– Я принадлежу к великому племени Ирокезов и привык говорить правду.

– Глупец. Я же не позволю тебе погубить моего приятеля!

– Так этот побритый под краснокожего Бледнолицый – твой друг? Ах, как же я сразу не догадался?! Вот до чего доводит старость. – Индеец вяло взмахнул посохом и сбросил со своей головы маску медведя.

– Старость тут ни при чём. Это злоба тебя подвела, дед. Очень уж не любишь ты тех, кого считаешь своими врагами.

– Неужели ты убьёшь меня теперь, Длинный Карабин? – Шаман направил на охотника свои мутные глаза. – Ведь я был когда-то твоим учителем.

– Ты всегда был моим мучителем, Скрипучие Ноги. Ты всегда заставлял меня думать, как положено думать Ирокезу. Но я хотел быть вольным человеком, вне каких-либо общественных законов. Я хотел жениться на тех девушках, которые были мне по вкусу, а не на подсунутых вами. Я хотел говорить тогда, когда мне хотелось и было что сказать, а не тогда, когда это разрешали такие старые пеньки, как ты. Я хотел решать всё сам.

– Ты болен, брат мой, – сокрушённо сказал индеец, – ты всегда был болен.

– Все люди больны. Краснокожие, белокожие, чернокожие. Но никто из них не считает себя больным! – Соколиный Взгляд раздражённо замахал руками. – Каждый полагает, что именно он живёт правильно. Все поглощены борьбой, все стараются заполучить то или другое, побольше или поменьше, но заполучить любой ценой. Все непрерывно чего-то хотят, гонятся за чем-то, их не удовлетворяет действительное положение вещей. Взгляни на своё племя, старик. На что похожи люди? Когда-то они были подобны животным, они были естественны, их гнев был естественен, страх был естественен, голод был естественен. Теперь всё иначе. Люди научились рассчитывать свои шаги, они не делают ничего спонтанно. Они раскладывают всё по полкам. Враг это или не враг? Пройдёт он сквозь палочный строй или не пройдёт? Если нет, то он – враг. Никто не прислушивается к голосу сердца, старик.

– Мы слушаем голоса Духов, они советуют нам, как поступать.

– Духи умеют здорово обманывать, ведь всякий Дух – это лишь невидимая часть человека. Почему бы ему не соврать иногда? Почему вы, называющие себя наимудрейшими, делите мир на Добро и Зло? Почему вы говорите, что весь мир – ваш друг, но при этом вычленяете из него кого-то, называя врагом? Как могут быть в мире враги, когда весь мир – друг?

– Мы никого не делаем врагами. Враги сами становятся врагами. Вот ты, Длинный Карабин, сам сделался нашим врагом, мы тебя не заставляли враждовать с нами.

– Вы называете меня своим врагом потому, что я убиваю ваших воинов. Но я уничтожаю только тех, которые покушаются на мою жизнь. Сам я не охочусь ни за кем из вас. Зачем? Каждый из нас есть составная часть Целого. Когда кто-то пытается убить меня, он пытается разрушить то, что было создано Великим Духом. Я охраняю это Целое. Разве я не прав? Я уничтожаю только тех, кто посягает на чью-либо жизнь. Сейчас ты хочешь убить Бледнолицего бродягу, которого я называю Пьер. Я не могу позволить этого тебе. Если бы ты просто выгнал его за враньё из деревни, облив грязью, то я не стал бы связываться с тобой. Но ты угрожаешь его жизни, поэтому я убью тебя.