— Думаете, здесь будет труднее, чем в Лабиринте? Там вокруг нас были стены, но мы были обеспечены всем необходимым для выживания. Здесь наоборот — никаких стен, но и никакой помощи. Нам всего лишь надо идти туда, куда приказано. Кажется, это называется иронией или как-то так?

— Как-то так, — ответил Минхо. — Что это ты в философствование ударился? — Он кивнул в сторону люка из подземелья: — Пошли. Надо вытащить наших шенков на поверхность и немедленно отправляться в дорогу. Не ждать же, пока проклятое солнце высосет из нас всю влагу.

— Может, стоит подождать до сумерек? — предположил Ньют.

— Ага, сидеть и ждать, когда металлические шарики у нас бошки поотжирают? Как бы не так!

Томас тоже был за то, чтобы сразу пуститься в путь.

— По-моему, самое подходящее время. Солнце зайдёт через пару-тройку часов. Поднажмём, потом сделаем остановку, потом за ночь пройдём как можно дальше. Лично я не собираюсь и лишней минуты сидеть там, внизу.

Минхо энергично кивнул.

— Ну что ж, план не хуже любого другого, — согласился Ньют. — Значит, ближайшая цель — этот паршивый городишко. Будем надеяться, что там не так много наших старых знакомцев, хрясков.

При упоминании о хрясках у Томаса ёкнуло сердце.

Минхо прошагал к отверстию в земле и, наклонившись над ним, крикнул:

— Эй вы, банда слюнтяев, шенки недорезанные! Хватайте свои шмотки и быстро все сюда!

Никто из приютелей не стал возражать против выдвинутого плана действий.

Со всеми, кто появлялся из подземелья, происходило то же самое, что и с Томасом: зажмурив глаза, они отчаянно боролись за каждый вдох. Наверняка во всех жила надежда, что Крысюк преувеличил, что худшее осталось позади, в Лабиринте. Но Томас был уверен: после непостижимых головоядных шаров и прелестного вида на выжженную пустыню надежда рухнула.

Прежде чем пуститься в путь, они перераспределили припасы: половина простынных узлов была развязана, продукты и воду из них затолкали в оставшиеся узлы. Освободившимися простынями должны были укрываться по двое одновременно. Как ни странно, получалось неплохо, даже у несчастного Уинстона и его провожатого, Джека, — и вскоре все уже шагали по твёрдой, усыпанной камнями равнине.

Томас оказался в паре с Арисом, хотя как это случилось, не мог бы сказать. Скорее, он отказывался даже себе самому признаться, что просто хочет быть рядом с этим парнем. Ведь Арис — единственное звено, хоть как-то связывающее его, Томаса, с Терезой...

Томас держал конец накидки в левой руке, узел с припасами висел на его правом плече. Арис шагал справа от него; они договорились, что будут передавать друг другу значительно потяжелевший узел каждые полчаса. Так они шли по знойной пыльной равнине, и каждые сто ярдов пути, казалось, на день сокращали время их жизни.

Долгое время они молчали, но наконец, Томас не выдержал:

— Значит, ты никогда раньше не слышал имя «Тереза»?

Арис остро взглянул на него. Томас поймал себя на том, что в его тоне проскользнул легчайший намёк на обвинение. Но не сдался:

— Так что? Слышал?

Арис устремил взгляд вперёд, но что что-то в его взоре насторожило Томаса.

— Нет, никогда. Понятия не имею, кто такая и куда девалась. Во всяком случае, её не убили прямо у тебя на глазах.

Это был удар ниже пояса, но странным образом он прибавил Томасу симпатии к его спутнику.

— Да, извини, конечно... — Он на секунду задумался, прежде чем задать следующий вопрос: — Вы были с ней очень близки? Как, ты сказал, её звали?

— Рейчел. — Арис замолчал, и Томасу на миг показалось, что разговор окончен. Но через некоторое время его спутник продолжил: — Мы были очень близки. Произошло кое-что необычное. Оказалось, у нас были общие воспоминания. Да, мы были более чем близки...

Томас подумал, что Минхо, наверное, живот бы себе надорвал от смеха, услышав последнюю фразу Ариса. Но ему самому она показалась самым печальным, что он когда-либо слышал. Юноша почувствовал, что необходимо что-то сказать, как-то разделить с Арисом его скорбь.

— Да... Ты знаешь, моего хорошего друга тоже убили у меня на глазах. Каждый раз, как вспоминаю Чака — с катушек съезжаю. Если бы они... поступили так с Терезой, ничто бы меня не остановило. И ничто не остановит. Они все подохнут!

Томас застыл на месте, заставив и Ариса остановиться. Юноша не мог поверить, что с его уст сорвались подобные слова — как будто им овладел некий злой дух и высказался вместо него. Но высказался очень верно: он действительно так чувствовал!

— Как ты думаешь... — начал он, но его прервал Котелок. Тот кричал и указывал на что-то пальцем.

В следующий миг Томас понял, что так поразило бывшего шеф-повара.

Далеко впереди, со стороны городка к ним, поднимая фонтанчики пыли, стремительно приближались две человеческие фигуры, в знойном мареве казавшиеся выходцами с того света.

Весь отряд остановился, как по команде. Томас не отрываясь смотрел на бегущих. Его знобило — и это в такую-то жару! Он вряд ли мог бы объяснить, почему весь покрылся гусиной кожей, ведь приютели почти вдесятеро превосходили в числе приближающихся чужаков. И тем не менее он не на шутку испугался.

— Так, все сходимся поплотнее, — скомандовал Минхо. — И если что — сразу набрасываемся на этих шенков.

Устремляющиеся вверх потоки жаркого воздуха не давали рассмотреть гостей до тех пор, пока те не оказались в сотне ярдов от приютелей. Томас напрягся: уж слишком сильно врезались в память жуткие существа, цеплявшиеся за оконные решётки всего несколько дней назад. Хряски. Но эти люди пугали его по-другому.

Они остановились в десятке шагов от группы приютелей. Один был мужчина, другой, судя по характерным очертаниям фигуры — женщина. В остальном их телосложение было похожим — оба длинные и костлявые. Головы и лица полностью укутаны в драные грязно-белые тряпки, только для глаз и носов прорезаны небольшие отверстия. Рубашки и штаны представляли собой дикую мешанину кое-как сшитых между собой лоскутьев, там и сям подвязанную полосками джинсового полотна. От солнца было спрятано всё, кроме рук, кожа на которых была красной и растрескавшейся.

Чужаки стояли не двигаясь и только тяжело, с хрипом дышали, словно загнанные псы.

— Кто вы? — выкрикнул Минхо.

Те не ответили и не шелохнулись, только рёбра подымались и опускались в такт дыханию. Томас, наблюдавший за пришельцами из-под своего импровизированного капюшона, поражался: как те умудрились пробежать такое расстояние и не отдать концы от перегрева?

— Кто вы такие? — требовательно повторил Минхо.

Вместо ответа чужаки разделились, и каждый пошёл, описывая широкую дугу вокруг плотно сбившегося отряда приютелей. Глаза, спрятанные за прорезями в укутывающих головы тряпках, напоминающих пелены мумий, неотрывно следили за ребятами, словно прикидывая размер будущей добычи. Томас чувствовал, как нарастает внутреннее напряжение, особенно когда он больше не мог удержать в поле зрения обоих незнакомцев одновременно. Он повернулся и, наконец, увидел, как те вновь сошлись вместе позади группы, обратились лицом к приютелям и застыли.