Когда боец подбежал, я велел ему вести остальных в лагерь к Лосеву, на что тот замялся и честно ответил, что просто не доведёт, не лесовик, заблудится. И сколько будет плутать по лесу, даже сам не знал. Подумав, быстро переиграл план операции, так даже лучше будет, я согласился с бойцом, после чего велел вести освобождённых вдоль опушки к тому болоту, где он чуть сапог не потерял, обойти его и укрыться, там я их и найду. У танка задерживаться не стоит, если полицаев будут искать, а их будут искать, то по следам могут к нему выйти.

Дальше мы расстались. Свой сидор я Бабочкину оставил на хранение, только обе мины забрал. Когда мы с отобранной мной группой выбрались на дорогу, а бойцы даже кепки вместо пилоток надели, хорошо под полицаев косили, то устроился под сеном, те на облучках, и мы покатили по дороге прочь от села, в ту сторону, откуда их привели. Дело в том, что бойцы были в курсе насчёт небольшого полевого советского аэродрома, брошенного нашими войсками при отступлении. Вот только немцы всё, что там имело хоть какую-то ценность – технику, бензин и масло, – вывезли в неизвестном направлении. На аэродроме даже охраны не было, кто станет охранять ненужное барахло? Но ладно аэродром, неподалёку от него пролегала та трасса, по которой мы сейчас двигались, и там на перекрёстке находился постоянный пост регулировщиков. Бойцы говорили, нагрудные бляхи у солдат имелись. Они там рядом дорогу восстанавливали пару дней назад, засыпая ямы и сравнивая кочки. Пост постоянный, только солдаты меняются время от времени. Даже дежурство расписали, ночью одни – утром другие. Выходит, сменились недавно и, думаю, тревога до утра не поднимется. Это хорошо. Этот пост мне нужен, и катили мы по дороге именно к нему. Будем брать. Надеюсь обойтись без стрельбы, мне форма целой нужна, но на это надежды было совсем мало.

Всё же даже ночью движение на трассе не прекратилось, хотя и заметно снизилось. Пока мы катили по дороге, изредка сворачивая на обочины, чтобы под колёса не попасть, пять раз мимо проскакивали разные авто. Редко одиночки, хотя и такие были, обычно по две-три машины. Сам я, лёжа в сене, в свободное время расспрашивал бойцов. Во всех подробностях выяснял, что они видели на посту, что приметили, сколько солдат, как размещаются, как ведут себя, когда останавливают транспорт. Парни, особенно один, оказались сметливые, многое приметили. Днём на посту три-четыре солдата при унтере или фельдфебеле, офицеров никогда не бывает. Ночью уже больше солдат, пять-семь, по-разному бывает. Пост не стационарный, то есть на обочине палатка стоит, и пулемётное гнездо, вырыли и обложили дёрном настоящую позицию. При пулемёте всегда кто-нибудь находится. Бывает, что рядом с постом мотоцикл стоит, ночью и грузовик может быть. Тут не точно, бойцы лишь дважды до темноты задерживались, не успевая закончить работу, и их проводили мимо поста, возвращая в село. Бывало и на грузовике довозили, но это редкость, обычно пёхом. Сейчас бойцы работали за постом, как раз у аэродрома, так что удачно всё складывалось. Жаль, но это всё, что они знали, что видели, то и описали. Полицаи не намного больше знали, тоже особо им информации не давали. Выяснили только, что комендатура в селе всё же есть. Дали информацию, кто начальник, кто полицаями руководит, где живёт и какие привычки имеет. Ну, и немного по окрестностям пробежались. Даже слухи интересовали. Полицаи про пост знали, про брошенный аэродром тоже, но добавили, что у немцев неподалеку есть свой, там транспортные стоят. Надо будет самому глянуть.

Взять пост нахрапом вряд ли удастся без потерь, а для меня даже потеря одного бойца тяжёлая утрата, неприемлемо, планы были на всех, и терять их я категорически не хотел, значит нужно сделать так, чтобы пост можно было взять без сучка без задоринки. Втихую. План, как это сделать, я уже разработал. Описав бойцам действия каждого, взял того сметливого бойца, он, кстати, из разведбата, и мы за триста метров до поста, спрыгнув на дорогу, стали уходить в поле, сильно пригибаясь при этом. Дальше уже поползли по-пластунски. Наша задача – взять пулемётчика, это и будет сигналом убирать остальных немцев. Подкрасться было сложно, пулемётчик, а каска блестела в гнезде, услышал бы, но повезло, мы дождались, когда мимо проходили два грузовика, которые всё заглушили рёвом своих моторов, это позволило нам совершить бросок и обрушиться на солдата. Я хорошо его прикладом по шее приложил, причём так, что, похоже, наглухо. Убил. Приказав бойцу снимать с немца всё, даже исподнее, проверил, как стоит на сошках пулемёт, и осмотрелся. Сколько человек в палатке, не видно, на дороге у костерка сидело трое, ещё двое вышли к дороге, как раз к ним приближалась телега с «полицаями». Встречали. Выходит, шестеро. Старшим был унтер, он и вышел с напарником на дорогу. Палатка меня беспокоила, если там есть хоть один немец, он нам всю обедню испортит.

Боец уже вооружился «парабеллумом» пулемётчика, почему-то никакого другого оружия у того не было, и мы, выскочив из окопа, оказались у поста, держа оружие наготове.

– Руки вверх! – по-немецки крикнул я фельджандармам, держа их на прицеле ППД.

На прицел я взял тех троих у костра, а боец и присоединившиеся к ним подложные полицаи – двух на дороге. Ещё двое, соскочив с телеги, рванули к палатке. Я даже с облегчением выдохнул, пуста была. Пока бойцы быстро раздевали немцев, я осматривал трофеи и вёл допрос унтера. Приказы, что делать дальше, раздавать не нужно, я это успел сделать, ещё пока на телеге ехали. Командовал бойцами один из командиров, тот самый сержант-танкист, его напарник был рядом. Когда я их опрашивал, выяснилось, что оба из одного экипажа, сержант – командир танка, его боец, красноармеец, механик-водитель. Танк их был разбит во время бомбёжки, когда те проводили заправку, заряжающего убило, чуть позже оба попали в плен, когда пешком отходили к своим. Обычная история. А служили и воевали они на БТ-7. В двух боях им удалось поучаствовать, включая крупнейшее танковое сражение за начальный период войны, где они чудом выжили.

Так вот, бойцы, раздев и связав солдат, оттащили их обнажёнными за пост, чтобы даже фарами не осветить. За постом была низина, и там имелось озеро, воду для поста там брали. Пока бойцы мылись в озере, смывая пот и грязь, некоторые успели и форму свою красноармейскую постирать, и сразу подбирали трофейную форму по фигуре, для троих смогли найти, но главное, и для меня нашлась. Жаль, унтера не подходила, но одного из рядовых вполне, как под меня шили, мне эту форму и принесли, вместе с документами и оружием, так что я быстро переоделся, а мою форму майора РККА и ППД отнесли и спрятали пока в телегу. Её чуть позже планировали отогнать в сторону и бросить. Пленных охранял один из бойцов, трое, что успели полностью переодеться, продолжали изображать пост, готовили похлёбку на костре, в котелке уже булькало, остальные осваивали трофеи, включая продовольствие. Оно в палатке хранилось. Есть-то всем хотелось. Сам я, после того как переоделся, продолжал допрос унтера и многих солдат с захваченного поста. Интересных сведений те выдали немало, два часа с перерывом прошли не зря.

Перерывы тоже были нужны, хоть и редко, но ходили машины ночью. Для начала мы прихватили посыльного-одиночку. Остановили, взяли на прицел, также разоружили, сняли форму, карабин, а тело пока положили на берегу. Мотоцикл откатили. На посту техники не было, приходилось брать с дороги. Потом было два порожних грузовика одной из дальних комендатур, за продовольствием ехали. Причём на наши бывшие и захваченные корпусные армейские склады. Лучше бы возвращались, толку было бы больше. Всех солдат сразу прирезали, погрузили в кузов грузовика, и два бойца, Фёдор, тот самый красноармеец механик-водитель, сел за руль, а второй в кузов. Они отправились к селу. Там помигают фарами в сторону леса, такова была договорённость с Бабочкиным, ну и пока группа к ним выдвигается, избавятся от тел. Сбросят с моста в реку. Охраны там не было, никто не помешает. Пока бойцы катались, к нашему посту, ревя мотором, подкатил танк «тройка», светя одной-единственной фарой. Мы его остановили, экипаж перегонял машину после серьёзного, капитального ремонта в свою часть. Что с танком сделали, я у командира узнал, по ходовой поработали, двигатель сменили, пушку тоже, она в последнем бою пробита была, радиостанцию новую поставили. В общем, капитально так восстановили. Экипаж был уничтожен, комбинезоны, наушники и оружие с документами мы также сняли. Сержанта Васютина, того командира танка, я сразу назначал наводчиком в танк, пусть пока осваивается. Тот натянул подходящий по размеру комбинезон, ботинки на шнуровке, поправил наушники на голове и теперь изучал конструкцию пушки. Фёдор станет механиком-водителем, когда вернётся. Один из бойцов, артиллерист в прошлом, станет заряжающим. Ещё одного за пулемёт, наверное, Бабочкина посажу, и экипаж будет полностью укомплектован. А пока бойцы отвозили тела подальше от поста на второй трофейной машине, я сам отогнал танк к стоянке.