свитером, в который до этого были закутаны его ноги. Так и не обменявшись ни единым словом, ребята легли вокруг тела, молча глядя в потолок и ни о чём не думая. В дальнем углу кто-то два или три раза сдавленно всхлипнул, и тоже замолчал. Уснуть к утру удалось далеко не всем.

* * *

Утром охранники были явно насторожены, и орали и матерились меньше обычного. У Николая создалось впечатление, что они каким-то образом узнали о произошедшем. То ли похвастался Умалт, то ли сами догадались, видя, в каком виде они притащили Алексея вечером. Втроём, Николай с Игорем и Шурой подтянув тело из люка за подмышки, выложили на бетон безвольную куклу, бывшую ещё вчера серьёзным и надёжным парнем. За ними вылезли остальные. Четверо охранников стояли у противоположной стены, выставив перед собой автоматы и напряжённо переводя взгляды с одного пленника на другого.

– Алексея надо похоронить, – сказал Николай. Он чувствовал, что крикни он сейчас: «Бей их!», и на четвёрку кинутся, наверное, все, и эти слова, во всей их сладости, едва-едва цеплялись за корень его языка. Но и что бойня в замкнутом помещении, которым являлась комната, продлится всего лишь секунду или две, он тоже вполне понимал. Четыре автомата. Невозможно. Шансов нет совсем.

Хамид коротко кивнул, и негромко сказал остальным короткую фразу. Николай успел уловить лишь одно слово в самом начале – «уш», «они». Мотнув головой, Хамид вышел в дверь, за ним последовал Анзор, вытирающий о штанины ладонь. Жестами двое оставшихся объяснили, что тело Алексея нужно нести за ними, и бывшие студенты подняли его всё так же втроём – двое за подмышки и руки, один за ноги. Остальные остались внутри.

Во дворе охранников было уже пятеро – не считая скалящегося как обычно Андарбека с его собакой. Алексея пришлось положить на землю и чего-то ждать, пока минут через двадцать не пришёл Турпал, сразу начавший вполголоса обсуждать с остальными произошедшее, время от времени поглядывая то на умершего, то на них.

– Мне даже интересно, что эта сука придумает… – негромко произнёс Шура. – Может и не дать похоронить по человечески.

– Посмотрим. Помолчи пока.

Николай изо всех сил напрягал слух, пытаясь вычленить из бессвязного бубнения голосов хотя бы отдельные слова, позволившие бы ему понять, к чему клонится ход разговора. Удавалось это плохо, хотя беседа вёлась спокойно, а не в обычном темпе местных жителей, сделавший бы честь и Невзорову в его лучшие годы. «Таатвол» и «аарк» были двумя словами, которые он узнал. «Река» и «холм». С них станется просто скинуть труп в реку, чтобы он сплавился вниз по течению. К своим мёртвым чеченцы относятся с вызывающим уважение почтением, но тут не свой.

– Дик ду, дик ду… – дважды повторил Хамид, до этого почти всё время молча слушавший, и собравшиеся по одному и по двое начали расходиться в разные стороны. Когда Хамид с Анзором оставили Турпала и пошли к ним, ребята настороженно встали.

– Берите его, и пойдём.

Голос Хамида был на удивление ровным.

– Нести далеко, поэтому пойдёте втроём. Попробуете какую-нибудь глупость сделать, ваши друзья будут рыть могилы и для вас. Всё понятно?

– Понятно.

Ответил один Шура, остальные промолчали. Чеченец сделал повелительный жест, и они подняли тело с земли, двинувшись за конвоиром. Анзор шел чуть сзади, страхуя. Теперь путь лежал не обычную сторону, а прямо вниз – по холму, полого спускавшемуся к реке. Идти было неудобно, тело Алексея оказалось ещё тяжелее, чем оно было вчера, но держать его на «замке» было бы ещё хуже. Мертвый холод кожи, привычный студентам-медикам, ощущался здесь совсем по-другому. В отличие от проформалиненных «иван ивановичей», лежавших на столах кафедры нормальной анатомии, в их руках был свой, почти родной в этом чужом мире человек. Это было совсем иначе, и вырастающее из этих ощущений желание броситься на часто оборачивающегося Хамида доставляло острое, неясное удовольствие, заставляющее криво улыбаться.

Идти пришлось сначала по узкой грунтовке, тянущейся вдоль берега, потом – по широкой поляне, со всех сторон обсаженной деревьями. В сторону реки поляна выпускала между стволов травяной язык, превращающийся в деревянный настил тонкого висячего мостика.

– За мной идите, и смотрите под ноги.

Хамид опять обернулся и сделал своему напарнику предупреждающий жест – смотри, мол. Мостик раскачивался и трещал, но держался вполне надёжно, не пытаясь выскользнуть из-под ног или провалиться вниз. Под плотно уложенными на петли стального троса короткими досками виднелся каменистый берег шириной метров двадцать, и только за ним начиналась река. Мост был подвешен не очень высоко, сильно провисая в середине, где до воды оставалось метров десять, и не вызывал ожидаемого по многочисленным кинематографическим штампам ощущения того, что одна из досок под ногами вот-вот провалится.

Нести тело Алексея втроём на узком настиле между натянутыми верёвочными перильцами было тесно, и задержавшись на секунду, Николай передал вторую руку убитого кивнувшему Игорю, сам перейдя назад и сменив Шуру. Хамид шёл метрах в семи перед ними, осторожно глядя под ноги. Река была очень неширокая, метров десять, но явно очень быстрая. Николай ещё ни разу здесь не был, и теперь внимательно разглядывал окружающее, насколько позволяли. По поверхности несло многочисленные щепки и ветки, иногда довольно крупные. Мгновенная ассоциация с «Охотниками на оленей» заставила Николая поморщиться – попытка сплавиться по такой речке, вцепившись в какое-нибудь бревно, была чревата инфарктом минут через двадцать. Это не тропики. Вода здесь текла с самых настоящих гор.

– Направо! – скомандовал по-прежнему идущий метрах в пяти конвоир, когда мост остался позади. Направо оказался довольно круто поднимающийся вверх склон холма, устланный многочисленными кустиками похожих на мимозу цветов. Такой кустик в Питере на 8 марта стоил трёшник, здесь же они росли сами по себе, насколько хватало глаз.

– Давай-давай!

Подниматься с неудобной ношей было тяжело даже втроём – тем более, что всякая попытка приостановиться на мгновение и поудобнее ухватиться руками за одежду Алексея вызывала злой возглас или одного конвоира, или другого.

В конце концов они выползли на гребень, по которому шла не слишком нахоженная тропинка. Хамид стал выглядеть ещё осторожнее обычного, чуть ли не приседая при каждом её повороте между буйно зеленеющими деревьями. Он заставил их свернуть вправо ещё раз, и минуты через две, повинуясь его жесту, ребята почти рухнули на землю, без всякого почтения бросив мёртвое тело под кусты, полукругом охватывающие довольно широкую прогалину. Анзор вышел из-за деревьев за ними и извлёк из ножен свой нож – достаточно стандартную финку. Ловко перекинув его лезвием