Мы захватили зверя.

Глава 8. Твоя боль — это и моя боль

Таких, как ты, прежде не встречала.

Не видела столь ярких и зелёных глаз,

И нежных губ, очерченных,

Как будто скульпторской рукой.

Оскал улыбки, злость во взоре…

И мягкость, и тепло.

Двойник? Иль может быть обманщик?

Предатель прошлого? Боец огня?

О! Как мне узнать? И как понять,

Что всё в тебе, как дежавю, знакомо.

В головной офис мы вернулись самолётом, вылетев с частного аэродрома по линии скорой помощи, заложив всё под несчастный случай и необходимость срочной операции, которую можно сделать только в Вашингтоне. Если делать всё быстро, то вопросов не возникает.

Попав в здание, планировала сразу же разбудить пленного и приступить к допросу, но меня мягко оттёрли в сторону, а после и вовсе сказали, что нельзя его тревожить после такой ударной дозы яда со снотворным. Потребуется время, чтобы он самостоятельно очнулся, а пока ему вводят известный мне антидот, чтобы он не окочурился раньше времени.

Доводы логичные, но вот ощущение, что меня просто выкинули, оказалось сильнее, и я пошла прямиком к Владимиру.

— Дорогая Елена, ты молодец. Без подготовки в стрессовой ситуации с эмоциональным багажом провернуть блестящую операцию по поимке королевского альфы! Браво! — мужчина довольно крякнул, наградив ободряющей улыбкой. Но продолжил со снисходительностью в голосе: — Однако, речи о том, чтобы ты вела допрос, нет. Это не твоя сфера деятельности, как вежливо объяснил мне Джон. Ты оперативник. Твоя задача проводить операции, а не заниматься допросами, — мужчина явно закусил удила после нашей прошедшей встречи. Что-то они с Шефом не поделили и теперь я за это расплачиваюсь.

— Но этот волк знает, где находится моя команда! Он необычный волк. С ним что-то не так! Там в парке было…

— Отчёт, — мягко перебил Владимир, почесав подбородок, продолжая изображать великодушно дядечку, стеснённого обстоятельствами. — Представь мне письменный отчёт со своими комментариями, я покажу его коллегам, и мы вместе разработаем план дальнейших действий! Мы же одна команда, правда?

Я побагровела от злости, но сдержалась:

— Я буду писать этот отчёт несколько часов. Почему вы не хотите выслушать меня сейчас?

— В таком сложном деле необходимо соблюдать порядок. И организованность, — назидательно заговорил он, вставая из-за стола и подходя к окну, за которым начинался рассвет. — Но я пойду тебе на встречу! — внезапно добавил он. — Ты сейчас иди в один из свободных номеров, выспись, наберись сил — небось вообще не спала с момента как узнала? Вот! В таком состоянии решения принимать нельзя. А пока ты отдыхаешь, я придумаю, что можно сделать.

Мне хотелось добавить, что он сам создал проблему, чтобы самому её и решать, как будто делая одолжение. Однако выдавила улыбку, поблагодарила и вышла из кабинета. И даже дверью не хлопнула.

Если Владимиру попала вожжа под хвост, ничто его не двинет с места.

* * *

Этот ресторанчик находится совсем рядом с офисными зданиями, поэтому пользуется популярностью, не смотря на свой довольно непритязательный ассортимент меню. В угоду современным законам, зал был поделен на две части: зона для курящих и не курящих. Мощные вытяжки вытягивали сигаретный дым, и для комфорта здесь повсюду расставлены на окнах растения и цветы в горшках. Сами столики толстые с круглыми красными диванчиками из кожзама, есть вытянутая стойка для любителей заскочить ненадолго перекусить и поболтать с официантами.

Шеф всегда предпочитал столик в углу, подальше от входа и с отличным обзором помещения. Он заказывает тосты с ветчиной и сыром, яичницу и крепкий кофе. Из рук не выпускает сигарету, читает газеты или, если есть настроение, работает за ноутбуком.

Вот и сейчас вижу его на привычном месте, так что, сделав заказ у рыженькой официантки, опустилась напротив, сложив руки на столе в замок.

— Я думала, встречу вас в офисе. После всего, что случилось, — не без скрытого недовольства в голосе, заговорила я.

Шеф отложил газету в сторону, пополам сложив её, невозмутимо глянул на меня, доставая из пачки очередную сигарету.

— Я знаю, зачем ты искала меня, — начал говорить он, выдыхая в сторону дымную струю. — И в этом вопросе, я солидарен с Владимиром. Тебе не стоит заниматься допросами. Ты не умеешь этого делать, а нынешний пленник слишком ценен для нас.

— Он утверждает, что знает меня! — вспылила, процедив сквозь зубы. — И мне кажется, он не врёт. Но откуда?!

Я наклонилась ниже к столу и ближе к Шефу, и прошептала:

— Пока он человек, нет волчьего запаха. Он как я!

Шеф нахмурился, делая глубокую затяжку на половину сигареты. В этот момент к нам подошла официантка. Она освежила чашку мужчины, долив крепкого кофе, а передо мной поставила тарелку с салатом и бургрегом с картошкой.

— Ты уверена в своих словах? — осторожно спрашивает Шеф, когда остались одни.

В ответ закивала, вгрызаясь зубами в сочное мясо. Я не ела казалось целую вечность, поэтому дала возможность начальнику обдумать мои слова, пока разделываюсь с едой.

Он докурил сигарету, выпив залпом кофе и даже не поморщившись. Щёлкнув пальцами, получил новую порцию и негромкое недовольное фырканье от официантки. Откинувшись на спинку дивана, разложил руки по краю, пристально наблюдая за тем, как ем, будучи погружённым в свои мысли.

— Значит, поступим таким образом: ты будешь присутствовать с нами при допросе. И через микрофон давать свои указания и вопросы. Тебя устроит такой вариант? — спросил он голосом, не терпящим возражений.

Кивнув пару раз, шумно через трубочку глотнула газировки.

— Но сначала ты поспишь. На тебе лица нет, — с неожиданной заботой продолжил Шеф.

— А мои ребята? Антон и Берт?

— Нет. Исключено. Потом сама решишь, что можно рассказывать, а что нет.

— Я не могу утаивать от них информацию. После исчезновения команды…

— Ты ещё не слышала этого парня. И не знаешь, что он скажет о тебе. Елена, будь осторожна. Ты возвращаешь на старую дорогу и сама знаешь, насколько она непредсказуема и опасна.

Покачав головой и отставляя стакан, отвечаю:

— Мне некуда возвращаться, Шеф. Сейчас всё снова происходит очень быстро. И я к этому готова.

* * *

И снова оказавшись в этом сне, спускаюсь вниз, по ступенькам, вычёркивая увиденное, закрывая глаза и наощупь проходя в зал. Чувствую, что в этот раз всё немного иначе.

Стою возле гроба, положив руку на заснеженную крышку. Со стороны провала дует холодный ветер, взъерошивая волосы, поднимая обжигающие льдинки в воздух, заставляя их кружиться в хороводах. Тяну руки к краю, чтобы сдвинуть могильную плиту, и сзади раздаётся голос.