— Вы связывались с налоговой полицией? — спросил Хультин.

— Первым делом. Оба фигурируют в расследующемся сейчас деле по уклонению от налогов, это одно из тех дел, которые тянутся годами, а затем попросту закрываются, потому что налоговое законодательство постоянно смягчается. Даггфельдт был обвинен в подлоге, как раз когда он разорил своего первого партнера Ункаса Сторма, о котором упомянул Нюберг. Но был оправдан. Больше ничего.

— Чавес, — продолжил Хультин. — Управление.

— Та же каша, — сказал Чавес и развернул перед собой длинный список. — Хотя, может, и не такая густая. Число правлений, в чей состав они не входили одновременно, равняется шестнадцати. Если посчитать те предприятия, в правления которых они входили одновременно, то их окажется восемь: «Сандвик» 1978-83, «Эриксон» 1984-87, «Селлфинанс» 1985, «Сканска» 1986-88, «Бусведен» 1986-89, «Южный Банк» 1987-91, «МЕМАБ» 1990; и, наконец, до дня своей смерти оба входили в правление одного и того же не нуждающегося в рекламе предприятия «Фонус» — с 1990 года.

— В таком случае они точно знали, на какое похоронное бюро можно положиться, — констатировал Сёдерстедт.

— Но разве все это не означает, что они были знакомы друг с другом? — сказал Вигго Нурландер.

— Они и были знакомы, — подтвердил Йельм.

— А с другой стороны, — заметил Чавес, — в правление входит много членов, а совместные заседания они проводят лишь несколько раз в год. Можно участвовать в заседании и ни разу не перекинуться словечком, быть едва знакомыми.

— Не так уж мало времени у них было, — произнесла Черстин Хольм. — Несколько раз в год в нескольких правлениях.

— Мы имеем в виду время, проведенное ими вместе на заседаниях правлений, — уточнил Чавес. — Каждый из них в отдельности провел там значительное время. Даггфельдт, например, входил в правление «Сканска» вплоть до своей смерти, а Странд-Юлен покинул его в 1988 году. Однако он вошел туда в 1979 году. И в большинстве случаев картина примерно такая же.

— А след «Фонуса» никуда не ведет? — спросил Нурландер.

— В гроб, возможно… Но конечно, тот факт, что они сидели в правлении одного и того же предприятия вплоть до смерти, представляет определенный интерес. Правда, Даггфельдт просидел там восемь лет, а Странд-Юлен — четырнадцать.

— О’кей, — завершил дискуссию Хультин, закончив вести запись и отложив свой дротик-фломастер. — Теперь Йельм.

— В яхт-клубе никакой связи между убитыми не обнаружилось, однако господин по имени Артур Линдвикен после оказанного на него давления показал мне целый архив в своем сейфе. По-видимому, на Виггбюхольмской пристани он много чего насмотрелся. В разделе на букву «С» я нашел одну красноречивую открытку, — Йельм вытащил открытку с изображением Диониса, — в которой парень по имени Йорген Линден аккуратно вывел номер своего телефона вместе с мальчишечьим приветом. Именно он рассказал о прогулках Странд-Юлена на яхте. В разделе на букву «Д» ничего не было.

— Вы задержали Линдвикена и Линдена? — спокойно спросил Хультин. — Оба вполне тянут на преступников.

— Нет, — ответил Йельм.

— Хорошо, — сказал Хультин.

— В гольф-клубе я не обнаружил никакой прямой связи между убитыми, разве что оба были хорошими игроками. Я временно изъял так называемую гостевую книгу, в которой игроки записывают свои имена, прежде чем выйти на поле. Имена убитых там присутствуют. Третьим общим увлечением обоих господ было членство в маленьком ордене, носящем название Орден Мимира и практикующем, по всей видимости, нечто вроде друидских ритуалов. Как всем известно, эти обряды считаются сверхсекретными.

Хультин поднял бровь.

— Я спустился под своды их подвала в Старом городе, но, разумеется, не был допущен к святыням. Хранитель ордена Давид Клёфвенхьельм благожелательно просветил меня касательно девиза ордена «повиновение высочайшим», а также о том, что внутри ордена возник меньший орден, носящий название ордена Скидбладнира, в честь корабля Фрейи, достаточно большого, чтобы взять на борт всех богов, и в то же время такого маленького, что он мог складываться и помещаться в мешок.

— А что это за Мимир? — спросил Чавес.

— Разве ты не знаком с древнескандинавской мифологией? — удивился Йельм.

— Как ты, надеюсь, понимаешь, мне ближе мифология древних инков.

— Мимир был хранителем источника мудрости под мировым древом Иггдрасиль. Именно из этого источника пил Один, чтобы стать мудрейшим из всех богов.

— Достаточно, — перебил его Хультин.

— Двенадцать братьев, вступивших в орден Мимира в шестидесятые годы, выделились в до сих пор не оформившийся орден Скидбладнира. Насколько я понимаю, не все в ордене Мимира согласились с этим разделением, рассматривая его как уход от священных пожизненных обетов ордена. Группа, возглавлявшая процесс отделения, состояла из четырех человек, одного, так сказать, зачинщика и его соратников; эти трое были Йоханнес Норрвик, Куно Даггфельдт и Бернард Странд-Юлен.

Йельм сделал небольшую театральную паузу, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. Он отсутствовал. Тогда Йельм продолжил:

— Профессор торгового права Йоханнес Норрвик сейчас находится в академическом турне по Японии, но главный инициатор отделения сидит сейчас в комнате 304 и вдумчиво дегустирует колумбийский кофе Хорхе. Думаю, что вы знакомы с ним, Хультин. Уволенный на пенсию судья Верховного суда Швеции Рикард Францен.

— Ага, — громко произнес Хультин, не меняя выражения лица.

— Что скажете? Будем ли мы рассматривать это обстоятельство как достаточный повод для того, чтобы провести вечер в вилле Францена в Нокебю? Все складывается так, что бывший судья сегодня вечером уедет из дома и вернется назад поздно. Один.

Хультин замер на мгновение, почесывая пальцем переносицу.

— Что вы думаете? — спросил он сидящих в комнате.

«Демократичная атака», — подумал Йельм, но вслух произнес:

— Я не вижу других следов, имевших бы такое же значение.

— Я тоже, — сказал Вигго Нурландер.

— Короче говоря, речь идет о том, поверим ли мы, будто небольшое разногласие внутри такого ордена является достаточным основанием для убийства, — сказала Черстин Хольм. — Оно кажется несколько расплывчатым.

— В обычном случае этого бы не хватило, — согласился Хультин. — Но сейчас все дело в том, принимать ли меры этим вечером. Сёдерстедт?

— Маленькое разногласие внутри ордена может быть не таким уж и маленьким, как кажется на первый взгляд. На кону стоит престиж больших людей. В Финляндии сейчас есть много примеров дрязг в разных тайных обществах. Я рекомендовал бы поехать в Нокебю.

Чавес кивнул. Гуннар Нюберг сидел молча, опустив глаза.

— Гуннар? — спросил Хультин.

— Конечно, — отозвался тот. — Просто у меня были другие планы на вечер.