— А это не опасно?

— Какое там, — отмахнулся Майкрофт. — Ты согласна, что материя по большей части представляет собой пустое пространство? Пустоту между ядром и электроном? Ну так вот, приложив Нонетотову геометрию на субатомном уровне, я могу свернуть материю до крошечной частицы ее первоначального размера! Почти все можно уменьшить до микроскопических размеров!

Он на мгновение остановился и погрузился в свои мысли.

— Миниатюризация — это технология, которую просто необходимо применять! — продолжал дядя. — Можешь себе представить наномеханизмы размером с клетку, которые строят, скажем, пищевые белки всего-навсего из мусора? Сладкий горошек из отходов, корабли из лома! Это же фантастика! «Объединенное Пользопричинение» уже сейчас финансирует некоторые мои научно-исследовательские работы.

— А «Майкротех»?

— Да, — коротко ответил он. — Откуда ты знаешь?

— Уилбур сказал, что получил там работу — по совпадению, конечно же.

— Конечно, — кивнул Майкрофт, который не поддерживал никаких проявлений непотизма и никогда сам в них не признавался.

— Кстати о совпадениях, дядя. У тебя нет никаких мыслей по поводу того, как и почему они случаются?

Майкрофт на несколько минут погрузился в молчание, пока его бездонный мозг взвешивал и отбрасывал факты по мере их переваривания.

— Знаешь, — задумчиво проговорил он, — по моему твердому убеждению, большая часть совпадений — всего лишь выверт случайности. Если ты применишь к ним гауссову кривую вероятности, то обнаружишь статистические аномалии, которые покажутся тебе необычными, но на самом деле они вполне нормальны, если учесть количество людей на нашей планете и количество различных поступков, совершаемых нами на протяжении всей жизни.

— Понятно, — протянула я. — Это объясняет вещи на минимальном совпаденческом уровне. Но что ты скажешь о крупных совпадениях? Семь пассажирок воздушного трамвая носят одно и то же имя Ирма Коэн! Отгадки кроссворда образуют цепочку «Надоеда Четверг прощай», а сразу после этого меня пытаются убить! Как ты оценишь такое совпадение?

Майкрофт поднял брови.

— Странное совпадение. Но возможно, больше чем совпадение. — Он глубоко вздохнул. — Четверг, задумайся на мгновение над тем фактом, что Вселенная всегда движется от упорядоченности к хаосу. Стакан падает и разбивается, но никогда не случалось, чтобы разбитый стакан сам собрался из осколков и вспрыгнул на стол.

— Согласна.

— Но почему такого не бывает?

— Чтоб я знала!

— Все атомы разбитого стакана опровергли бы законы физики, соберись они снова вместе, — но на субатомном уровне все взаимодействия частиц обратимы. Там мы не можем сказать, какое событие какому предшествует. И только здесь, в нашем мире, можно увидеть, как стареют вещи, и определить четкое направление движения времени.

— И что ты скажешь, дядя?

— Скажу, что этому препятствует второе начало термодинамики, а оно гласит, что разупорядоченность во Вселенной только возрастает. Количественная характеристика этой разупорядоченности известна нам под именем энтропии.

— Но как это связано с совпадениями?

— Вот к этому я и веду, — пробормотал Майкрофт, постепенно увлекаясь объяснением и оживляясь с каждой секундой. — Представь себе ящик с перегородкой: левое отделение заполнено газом, а в правом — вакуум. Убери перегородку, и газ хлынет в другую часть ящика, так?

Я кивнула.

— Но ты ведь не ждешь, что газ сам собой снова соберется в левом отделении ящика?

— Нет.

— Ага! — многозначительно улыбнулся Майкрофт. — Не совсем так! Понимаешь, все взаимодействия атомов газа обратимы, и когда-нибудь, рано или поздно, газ просто обязан собраться в левой половине!

— Обязан?

— Да! Но вопрос в том, когда именно. Поскольку даже в маленьком ящике могут содержаться миллиарды миллиардов атомов газа, время, необходимое для прохождения ими всех возможных комбинаций, дольше срока жизни Вселенной. Падение энтропии, достаточно сильное для того, чтобы газ собрался в левом отделении, разбитый стакан восстановился, а статуя святого Звлкикса слезла с пьедестала и направилась в паб, мне кажется, не противоречит законам физики, но чрезвычайно маловероятно.

— Значит, — подвела я итог, — ты считаешь, что мои действительно странные совпадения вызваны падением энтропии?

— Именно так. Но это всего лишь теория. Насчет того, почему энтропия может спонтанно падать и как проводить эксперименты в локализованном энтропийном поле, у меня имеются только предположения, я сейчас тебе их излагать не стану, но знаешь, возьми-ка вот эту штуку. Вдруг она спасет тебе жизнь.

Он достал с одной из многочисленных полок банку из-под варенья и вручил ее мне. Содержимое ее с виду составляли рис и чечевица — примерно пополам.

— Спасибо, я не голодна.

— Нет-нет. Я называю это устройство энтроскопом. Встряхни-ка его.

Я встряхнула банку, и рис с чечевицей перемешались в случайном порядке, как обычно и бывает.

— Ну и что? — спросила я.

— Ничего необычного, — ответил Майкрофт. — Стандартное распределение, уровень энтропии нормален. Встряхивай ее почаще. Если произойдет падение энтропии, ты это увидишь: рис и чечевица распределятся не так хаотично, а значит, стоит ожидать совершенно невероятных совпадений.

В мастерскую вошла Полли и обняла мужа.

— Привет, ребята, — сказала она. — Развлекаетесь?

— Я показываю Четверг свои разработки, дорогая, — любезно ответил Майкрофт.

— А ты показал ей устройство для очистки памяти, Крофти?

— Нет, — ответила я.

— Да, — ответил Майкрофт и с улыбкой добавил: — Милая моя, ты иди, а мне еще поработать надо. Я ухожу на пенсию ровно через пятьдесят шесть минут.

Тем вечером мой папа так и не появился, и это очень разочаровало маму. Без пяти десять Майкрофт, верный своему слову, вышел из лаборатории в сопровождении Полли, чтобы вместе с нами сесть за обед.

Обеды семейства Нонетот всегда шумные события, и нынешний вечер не стал исключением. Лондэн сидел рядом с Орвиллом и изо всех сил притворялся, будто ему интересно слушать собеседника. Джоффи, сидевший рядом с Уилбуром, обозвал его новую работу полным дерьмом, а Уилбур, которого Джоффи подкалывал почти тридцать лет, ответил, что вера во Всемирное Стандартное Божество — самая большая брехня, которую ему только доводилось слышать.

— Ага, — надменно отвечал Джоффи, — ты подожди, пока не столкнешься с Братством Неограниченного Красноречия.

Глория и Шарлотта всегда садились рядом. Глория — чтобы поболтать о каких-нибудь мелочах, например пуговицах, а Шарлотта — чтобы с ней соглашаться. Мама с Полли разговаривали о Женской федерации, а я сидела рядом с Майкрофтом.