Члены Демократической партии сошлись во мнении, что придется принять его условия. Они убедили кандидата Но Мухёна, что так или иначе сейчас необходимо заключить политическую сделку, а позже, в зависимости от ситуации, можно будет изменить договоренности. Они даже не убедили, а скорее, надавили на Но Мухёна. Очень многие люди говорили одно и то же, и кандидату Но было невыносимо сложно выстоять. И он решил спросить меня, что я думаю.

Я сказал, что важнее всего его принципы. Я сказал: «Мы много раз спотыкаемся, когда идем по жизни, не сворачивая с намеченного курса, и как раз идти, опираясь на свои принципы в тяжелые времена, – это самое правильное. Если оглянуться назад, то это всегда был лучший выбор. Тогда тоже было сложно, но впоследствии сделанный выбор оказывался самым верным. Я думаю, что Ваши мысли, кандидат Но, верные». Он был очень рад, что я поддержал его в его же суждениях, в которых он был одинок.

Выборы зашли в тупик. За два дня до выборов в Пусане на перекрестке Сомён собралось очень много людей. Просто море людей. Эта была последняя агитационная кампания в Пусане. В аплодисментах горожан, раздававшихся как гром, кандидат Но чувствовал себя очень уверенно, стоя на трибуне. Его речь нашла отклик в сердцах людей. Настроение этой речи сильно отличалось от речей, которые он произносил в Национальном собрании или при выдвижении на выборах мэра Пусана. И дело было не в красноречии. Он получил всесторонние знания об управлении государством, и поэтому его нынешние суждения не шли ни в какое сравнение с прошлыми. Можно было почувствовать, насколько усердно он учился и размышлял, после того как решил выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах. Разница с его прежним уровнем бросалась в глаза, настолько он вырос. Он до такой степени красиво говорил, что меня невольно посещали мысли: неужели можно так искусно использовать наш язык для политической речи? Казалось, все граждане, собравшиеся на перекрестке Сомён, прониклись речью кандидата Но. Даже я, внимательно слушая речь Но Мухёна, заразился энтузиазмом от собравшихся вокруг горожан и глубоко прочувствовал его идеи. Это были выборы, на которых он не мог проиграть, если все пройдет так же, как в этот день.

Судьбоносный день президентских выборов 2002 года – и это не сам день выборов, а день накануне. Будут ли еще когда-нибудь такие выборы…

Ночью перед выборами Чон Мончжун в срочном порядке разрывает договоренность об объединении кандидатов и отзывает свою поддержку. Вся страна в смятении. Атмосфера на выборах становится ужасающей. Кажется, что все пропало.

Основные соратники из Сеульского округа пытаются убедить Но Мухёна пойти и лично встретиться с Чон Мончжуном. У них ничего не получается, и они звонят мне. Я слышу голос бывшего депутата Ким Вонги. Он советовал Но Мухёну лично уладить вопрос, но тот сказал, что и пальцем не пошевелит и будет спать, и поэтому Ким Вонги просит меня разбудить кандидата Но и все-таки убедить его. Так или иначе я заставляю его пойти. Но в итоге в штабе Чон Мончжуна Но Мухёна даже на порог не пустили. Образ грустно возвращающегося назад Но Мухёна еще больше разозлил его сторонников.

На следующий день у нас оставалось единственное, что мы могли предпринять: стимулировать явку на выборы и тем самым увеличить процент голосующих. Вечером предыдущего дня в Пусане была распущена телефонная команда предвыборного штаба, и в спешке ее собирали снова. И не только они, но и все, кто состоял в предвыборном штабе, целый день не выпускали из рук телефонную трубку и звонили всем знакомым с просьбой поучаствовать в голосовании. Мы думали, что только мы так делаем, но многие граждане, казалось, делали то же самое. Казалось, это тронуло людей до глубины души. Я мог это почувствовать.

Когда ты принимаешь решение, люди следуют за тобой. В Пусане царила атмосфера праздника. Улицы были заполнены людьми, которые шли, радостно хватая друг друга за плечи, людьми, которые обнимались и кричали «ура!», людьми, которые поздравляли друг друга, распевая песни и выкрикивая лозунги.

В офисе Главного предвыборного штаба мы каждый час получали данные о явке на голосование и результаты опроса проголосовавших избирателей на выходе из избирательного участка и анализировали их. Так как в утро голосования первыми голосовали пожилые люди, то мы, понятное дело, сильно проигрывали. Примерно к одиннадцати утра мы по-прежнему отставали по результатам опроса избирателей, но наметилась поворотная тенденция. Стало очевидно, что разрыв сокращается. После двух часов дня пришло четкое понимание, что мы выиграем. В победе был уверен и Ли Кванчжэ из оперативной комнаты Сеула.

К обеду результаты опроса резко изменились. Теперь среди нас царила уверенность. В шесть часов вечера все сидели перед телевизором в офисе предвыборного штаба. Объявляли результаты последнего опроса избирателей. Все, как и предполагалось. Это была наша победа. Все обнимались и ликовали. А кто-то чуть ли не плача поздравлял с победой. Сердце переполнилось радостными чувствами. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.

Когда ты принимаешь решение, люди следуют за тобой. В Пусане царила атмосфера праздника. Улицы были заполнены людьми, которые шли, радостно хватая друг друга за плечи, людьми, которые обнимались и кричали «ура!», людьми, которые поздравляли друг друга, распевая песни и выкрикивая лозунги. Я и сейчас хотел бы очутиться там и почувствовать, как весь народ един в своем порыве, будто один человек.

Однако было и о чем поволноваться. Я беспокоился, не случится ли чего-то неприятного. Позвонил начальник пусанской полиции – он искал содействия. И поэтому у меня душа была не на месте, и я беспрестанно ходил по улицам и внимательно наблюдал за ситуацией. В целом соблюдая общественный порядок, горожане в ту ночь пили и ели, и полиция отнеслась к этому понимающе. Все, кто меня знал, собрались вместе и тоже праздновали победу. Это была прекрасная ночь.

И вот улица, где в нас с адвокатом Но бросали слезоточивые снаряды и где мы пробивались сквозь толпу. На этой же улице мы лежали, выкрикивая лозунги движения за демократизацию. На этой улице радость переполнила нас. И мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

Тогда мы не думали о том, с какими страданиями и тяготами нам придется встретиться в будущем.

Родиной моих родителей является город Хыннам в провинции Южная Хамгён. В нашей семье было несколько поколений, и все они проживали в Хыннаме. Очень много родственников собралось вместе, и все жили в одной деревне, как будто это было родовое селение Мунов. Родовая деревня Мунов – это поселок, окруженный сосновым бором, он назывался «деревня Соран». Говорят, деревня Соран была известна в округе. Но деревенскому счастью, когда родители собирались с родственниками за теплой беседой, положила конец война.

В декабре 1950 года во время Хыннамской эвакуации* родители покинули родные места. Взяв с собой старшую сестру, которая тогда была еще грудным ребенком, они уехали в эвакуацию. Родители рассказывали, что, когда национальная армия и американские войска дошли до реки Туманган, а затем им пришлось отступать из-за неожиданного ввода сил китайских народных добровольцев, все надеялись на скорое отвоевание территорий, после того как войска соберутся с духом.