litbaza книги онлайнБоевикиЧас тигра - Михаил Зайцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 73
Перейти на страницу:

В два прыжка оказываюсь рядом с «Рено», два человеческих тела в «машине для этой жизни» разместились так, что водительское кресло свободно. Прыгаю за руль. «Рено» трогается с места. Слегка разворачиваю машину боком к только что покинутой милицейской тачке. Правой рукой держусь за руль, левой за автомат. Автоматным стволом пихаю незапертую дверцу, она распахивается, и я стреляю. Мечтаю попасть в бензобак, но мажу. В ментовском «мерсе» трещат стекла, шипят пробитые шины, очередь внезапно обрывается, кончились патроны. Бросаю автомат на асфальт, обеими руками кручу руль вправо, хлопает закрывающаяся по инерции дверца. Скорость сорок, шестьдесят, сто, сто сорок, сто шестьдесят. Догоняю бежевый «Москвич», иду на обгон. Слева притормаживают встречные машины – моими стараниями на шоссе образовалась пробка. Жалко, не удалось прострелить бензобак, однако и так нормально, «сойдет для сельской местности» – как принято говорить в подобных случаях...

Лох, владелец «Рено», сидит справа от меня, Гоголь забрался на заднее сиденье. Лох в распахнутом длиннополом пальто, в пиджаке, светлой рубашке, при галстуке и при длинном нежно-кремового цвета пижонском шарфе. Гоголь придумал использовать шарф в качестве удавки.

Кремовая шерсть сдавила шею лоха, Гоголь щадяще регулирует натяг петли так, чтобы автовладелец не задохнулся и в то же время, чтобы ни о чем другом, кроме глотка кислорода, не мечтал, болезный.

Под глазом у лохонувшегося лысого барина зреет фингал, из разбитой губы сочится кровь, он вцепился всеми десятью пальцами в шерсть шарфа, покраснел в тон удавке, но, кажется, понимает, что убивать его никто не собирается. Хотели бы, уже бы убили.

– Братишка, дай барину дыхнуть как следует, – командую я, слегка увеличивая скорость.

Натяжение шарфа-петли ослабевает, получив возможность говорить, барин лепечет торопливо, сглатывая отдельные буквы:

– Я ве...ну долг.., пере...айте Ва...иму Бо...исовичу, я все ве...ну... че...ез не...елю, все до ко...-ейки...

– Не врубаюсь? – перебивает Гоголь. – Какой...

– Ша! – вклиниваюсь я. – Ша, братишка! А ты, барин, правильно скумекал! Мы от Вадима Борисовича. Папику Вадику надоели твои обещания. Борисыч велел для начала раздеть тебя и бросить в лесу. Долги надо платить, барин.

– Я зап...ачу, все, че...ез...

– Завтра заплатишь! Усек?

– Да, да... а, завт... а, … ав... та...

Конечно же, когда лох немного придет в себя, то сразу сообразит, что ошибся, и двое экзотически одетых, точнее – экзотически раздетых разбойников из милицейского «Мерседеса» вовсе не подосланы его кредитором Вадимом Борисовичем. Нам просто повезло напороться на укрывающегося от уплаты долгов лоха в иномарке. Впрочем, патологические должники в престижных автомобилях и модных пальто явление довольно обычное для современной России. Равно как и профессиональные вышибалы бессрочно одолженных крупных и не очень денежных сумм.

Эх, обидно, будь мы с Гоголем худо-бедно, но в зимних одежках, я бы рискнул развести одуревшего от страха перед неведомым Вадимом Борисовичем лоха и, глядишь, к вечеру был бы при солидных деньгах. Жаль, придется довольствоваться мелочью.

– Братик, глянь в карманах у барина есть чего?

– Я сам, с...м, все отда... В паль...о, в ка...мане бу...ажник...

Гоголь сноровисто нашарил упомянутый «бумажник», раскрыл его и довольный доложил:

– В лопатнике двести... двести двадцать гринов и... И две... две тонны дерева с мелочугой.

Чему радуется урка? По сотне баксов и по штуке рублей на брата его обрадовали. Аж лучится счастьем, заулыбался, как дурак... М-да, господа, обнищал российский уголовный элемент, право слово – за державу обидно.

А может, я не прав? Может, второй российский президент так поприжал уголовников, что они уже и сотке баксов радуются? Тогда, пардон, тогда отрадно за державность. Да здравствует вертикаль власти, ура, товарищи!

Очень вовремя замечаю правый поворот на запорошенную снегом лесную дорожку. Сбрасываю скорость, кручу руль вправо, «Рено» царапает брюхом мерзлую землю, но едет по разбитой дороге чудо иноземное, прет не хуже трактора.

К счастью, лесная дорожка изрядно петляла, и, к превеликой моей радости, через минуту пахаря снежной целины марки «Рено» уже не увидят из проезжающих по шоссе автомобилей. Вопрос в том, сколько минут слалома по брюхо в белоснежных кристаллах спрессованных снежинок выдюжит «машина для этой жизни»?

– Братуха, – я оглянулся, подмигнул Гоголю, – пособи барину раздеться. Барин, ты, часом, не натурал?

– К...о? П...остите, кто я?

– Ты не нудист, часом, интересуюсь?

– Н...т, нет, я о...ам день...и...

– Отдашь, отдашь! Раздевайся давай. Братан, ты берешь себе рубаху и пиджак, мне достанутся ботинки... Барин, у тебя какой размер обуви?

– Т...идцать де...тый...

– Мимо. Братан, я возьму пальто, шарф и шнурки от ботинок.

– Ништяк, – согласился Гоголь.

– А ты, барин, и трусы, и вообще все снимай давай, не стесняйся.

Восемь! Целых восемь минут автомобиль оправдывал рекламный слоган, сопутствующий его продвижению на российский рынок. И после, по истечении восьми рекордных минут, целых сорок секунд машина еще двигалась, еще боролась со снегом, ругая русскую зиму грубым «ж-ж-ж» мощного мотора. Сорок секунд натужное «ж-ж-ж» мучило мои барабанные перепонки. Надоело, я выключил двигатель. Ничего не поделаешь – гибнут иностранцы под Москвой, такова уж традиция: Наполеона остановил снег и мороз, и «Рено» остановился намертво, не сдвинешь.

Переоделись... В смысле, оделись, не вылезая из салона. Я продел шнурки в дырочки кроссовок, затянул, завязал бантиком. Надел длинное пальто поверх тельняшки, повязал кремовый пижонский шарф на шею, посмотрелся в зеркальце над ветровым стеклом. Сойдет – кремовый шарф закрывает грудь, синих на белом полосок тельняшки не видать. Гоголь в рубахе, модном пиджаке, клешах и ботинках-говнодавах без шнурков смотрелся куда нелепее моего. И совершенно нелепо выглядел голый должник неведомого Вадима Борисовича.

– Шапочка у тебя есть, барин?

– В ка...не па...то...

– В кармане пальто?

Я сунул руку в карман. Вот смехота – пиджак у барина знатный, брючки со стрелочкой, пальто заглядение, а шапочка в кармане лыжная, машинной вязки, тоненькая, позорная. Такие шапки на зоне называют «пидорасками».

– Брат, я возьму «пидораску»?

Гоголь не стал спорить, лыжная шапочка с трудом налезла на мою вспотевшую голову.

– Ты моржеванием, барин, не увлекаешься случайно?

Голый человек отрицательно мотнул лысиной, сгорбился, съежился в кресле, прикрыл срам ладошками.

– Не трясись, барин. Ну не морж ты, ну и чего? Ну и нечего по снегу голышом бегать. Сиди в машине, жди. Обещаю – скоро тебя найдут, честное слово. Братан, за мной! Извини, барин, мотор я выключу, прощевай...

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?