Выждав время, Гарнет проследовала за Маккензи. Называть свое настоящее имя до разговора с Флинтом она сочла неразумным и поэтому зарегистрировалась под девичьей фамилией. Служащий подал ей ключ:

— Ваша комната номер восемь в конце коридора, миссис Петтит.

— Я вижу, здесь остановился мистер Маккензи. — Гарнет сделала вид, что только что заметила знакомую фамилию в книге. — Мы ехали с ним в одном дилижансе.

— Именно так. — Портье дружелюбно улыбнулся. — Его комната номер семь — рядом с вашей. Надолго ли к нам?

— Пока не знаю. — Гарнет положила на стойку серебряный доллар. — Скорее всего до завтрашнего дня. Там будет видно.

— Общая ванная — первая дверь направо. Но если вы предпочитаете вымыться в номере, за дополнительные двадцать пять центов вам все устроят в комнате. Желаю приятного отдыха.

— Благодарю, сэр, — ответила Гарнет с преувеличенной бодростью: мысль о предстоящей встрече с Флинтом отнюдь не вселяла в нее уверенность.

В комнате она развязала пакет и, достав из него мужские штаны и рубашку, вышла в коридор и застыла у соседней двери. Наконец, собравшись с духом, Гарнет с бесшабашной решительностью кавалерийской атаки самого генерала Стюарта толкнула дверь.

Сбросив сапоги и повесив ремень с револьвером на спинку кровати, Флинт решил вздремнуть несколько часочков. Всю дорогу его глаза слипались, он еле сдерживался, чтобы не заснуть и не свалиться со своего высокого насеста рядом с кучером.

Взяв ключ с комода, он направился к двери. А вспомнив, как рыжеволосая не давала ему спать всю ночь, не сдержал улыбки — славно провели время. Чертовски не хотелось ее оставлять, но Флинт знал: у Гарнет достанет сил и мужества снести разлуку. И какого черта, сердился он на себя, какого дьявола он ее жалеет! Жалеть следовало себя. Гарнет юркнет в постель к своему троюродному братцу и там успокоится, а он будет долго-долго одиноко вспоминать их первую и последнюю ночь.

Он наклонился, чтобы вставить ключ в замочную скважину, и в это время дверь напротив, с треском распахнувшись, ударила его по макушке, а при падении он весьма ощутимо проехался по ней спиной.

Флинт лежал на полу и глядел в потолок, на котором кружились тысячи темных точек. Странно, что он не видел их раньше.

— Дорогой, ты в порядке?

Он тщетно боролся с головокружением. Какой уж тут порядок? Был бы в порядке, ему бы не слышался голос рыжеволосой, не мерещился ее аромат, а темные точки на потолке не сошлись бы в два прозрачных зеленых круга.

— Извини, дорогой.

Флинт застонал. Она!

Все сходилось: голос с хрипотцой, от которого по спине пробегали мурашки, зеленые глаза, светившиеся то теплом, то щемящей грустью, знакомая шелковистая грива пламенеющих на солнце рыжих волос, которые при лунном свете становились золотисто-каштановыми.

Но все эти соблазны он оставил в пятидесяти милях отсюда — крепко спящими в гостиничном номере.

И тут им оказаться не было ни малейшей возможности. Если только… Существовало одно лишь объяснение.

Флинт Коллингсвуд Маккензи, ты умер и вознесся на небо!

Потом он вспомнил, как сияние этих глаз, каскад волос и волнующий шепот болезненно томили его чресла, и догадался: видимо, сбылись пожелания недругов, которые спали и видели его в аду.

Флинт несколько раз мигнул — зрение прояснилось, но рыжеволосой нигде не оказалось. Поистине, разыгравшееся воображение может свести человека с ума, подумал он с облегчением. Попробовал сесть, но тут вновь возникла рыжеволосая, опять уложила его на пол, обернула вокруг головы мокрое полотенце и велела не шевелиться.

— Ты?..

Флинт сбросил с головы полотенце и вскочил на ноги. Нет ничего такого, что нельзя бы было объяснить и исправить. Он подбежал к кровати и нахлобучил шляпу — ведь со шляпой на голове мужчине думается гораздо легче. Когда-то Флинта осенила догадка, что женщины нащупали слабую струнку у противоположного пола и поэтому требуют в своем присутствии шляпу снимать, чтобы лишить мужчин преимущества.

— Увязалась за мной! — сердито взревел он.

— Да, увязалась. Ехала в том же самом дилижансе. — Гарнет была настроена очень решительно, и это еще сильнее взбесило Флинта. Он сел на кровать, скрестив на груди руки.

— Я же сказал тебе «прощай»! Так какого черта тебя понесло вслед за мной?

Гарнет спокойно сложила одежду на комод.

— Ты забыл рубашку и брюки, которые мне одолжил.

Взбив подушку, Флинт откинулся назад. Он почувствовал удовольствие, даже был польщен, что вдовушка не оставляет его в покое. Решительная женщина. К его удивлению, тяга к ней пересилила гнев. Значит, не так просто порвать эту связь. Вот дьявольщина! Флинт припомнил, что только раз или два ему захотелось повторить ночь с девчонкой. Он заложил руки за голову.

— Хочешь меня убедить, что это была единственная причина?

— А какая могла быть еще? — невинно спросила Гарнет.

— Ладно уж, иди сюда, вдовушка Скотт.

От этих слов в груди у Гарнет екнуло и задрожали ноги, но она не сдвинулась с места.

— Если хочешь меня, ковбой, подойди сам.

Пока Флинт вставал и шел через комнату, горячая волна ударила ей в виски, пронизала каждую жилку, взбудоражила кровь. Их взгляды встретились, и они долго-долго не отрывали друг от друга глаз. Потом Флинт протянул руку. Гарнет чувствовала, как задрожала ее рука в его широкой, чуть шершавой ладони.

— Раз уж гналась за мной в такую даль, могла придумать причину и получше. Стоили ли старая рубашка и рваные штаны такого путешествия?

Он расстегнул ей блузку, пальцы скользнули внутрь, и губы потянулись к губам. Поцелуй был неспешным, долгим, всколыхнул чувство из самых глубин естества, и Гарнет отдалась ему без остатка. Губы Флинта казались твердыми и влажными, нетерпеливый язык заставлял сердце бешено колотиться.

— О Боже, Флинт, — задохнувшись, прошептала она, когда он наконец оторвался от ее рта. — Как я хочу… — Но не успела договорить, потому что он снова овладел ее губами.

Она почувствовала его жаркое прикосновение, когда широкие ладони легли на ягодицы и крепче прижали ее тело к возбужденной плоти. Копчики пальцев посылали стрелы желания, и они насквозь пронзали ее тело.

— Выкинуть бы твою задницу отсюда к чертовой матери, да уж больно она хороша, — прошептал ей на ухо Флинт.

— Только для тебя, — так же на ухо ответила Гарнет.

Его руки устремились вверх по спине, расстегнули лиф, начали его стягивать, и кисти Гарнет запутались в складках рукавов. А в следующий миг она почувствовала божественное прикосновение его пальцев к груди.

Флинт начал торопливо срывать с себя одежду, так что послышался треск разрываемой ткани. Потом схватил ее за плечи, отклонил назад и взял сосок в рот. Гарнет застонала и запрокинула голову — горячие волны желания накатывали одна за другой.