Откочевывая по осени за тысячи миль вслед за кормом из холодных северных широт (где не очень-то попоешь) на зимние пастбища в тропиках, гавайская популяция горбачей собирается в теплых водах и, по мере прибытия пополнения, начинает оглашать окрестности своим строго мужским хором. Песни они затягивают столь часто, а разносится их звучание в бирюзовой воде столь далеко и хорошо, что на подветренной стороне острова Мауи или Большого острова Гавайского архипелага можно, просто выйдя за линию прибоя любого пляжа, погрузить голову в воду и наслаждаться их незабываемым пением, пока не надоест.

Самцы затягивают песни длиной от пяти до двадцати минут на различные музыкальные темы, и всякий раз всё мужское поголовье этой популяции горбатых китов дружно поет общую песню. На протяжении всего периода спаривания музыкальные темы динамично развиваются, обогащаются вариациями, а затем старые мелодии вдруг сменяются совершенно новыми – примерно как если бы попурри на тему песен Тейлор Свифт вдруг резко оборвалось и пошел стандарт из репертуара Фрэнка Синатры. Кстати, подобно сухопутным певцам, горбатые киты способны выдавать настоящие хиты, вскоре обретающие популярность и за океаном. По каким-то причинам – возможно, из-за различной численности популяций по разные стороны Тихого океана – совершенно оригинальные песни распространяются строго с запада на восток и до горбачей гавайской популяции добираются лишь через год-другой после того, как новую песню затянула, скажем, группа самцов, обитающих где-нибудь на Фиджи.

Мы до сих пор не знаем, зачем или почему самцы китов-горбачей поют (хотя писатель-сатирик Кристофер Мур в своей книге «Хвост кита»[18] и предлагает весьма остроумную гипотезу на этот счет, разъясняющую заодно и тайну исчезновения Амелии Эрхарт[19]). По большей части в море сначала разносится одинокий голос солиста-запевалы, призывающего других самцов подхватить запев. На его пение поочередно подтягиваются по нарастающей всё новые мужские голоса – и вот уже звучит мощный хор собравшихся в одном месте самцов, зовущий самок.

При таких гонках с масс-стартом и испытанием на перегрев самцу, конечно, выгоднее стартовать с первой линии – так и до вожделенной призовой самки ближе, и ухаживаний требуется меньше, – отсюда дополнительная толкотня и толчея. Распихивая друг друга грудными плавниками, как локтями, самцы устремляются вперед, оттесняя соперников корпусом, подрезая их хвостами, бодаясь головами. Тут уже не до песен. Когда каждый самец-соперник габаритами и весом (около 40 тонн) сопоставим с железнодорожным вагоном, мы действительно можем говорить о том, что речь идет о состязании крупнейших на планете гигантов. Жаль только, что ни правил их соревнований, ни порядка определения победителей мы до сих пор не знаем. Тайна остается тайной.

И это вдвойне удивительно, если учесть, как много зрителей сегодня выходит в море, чтобы просто подивиться на брачные кульбиты китов. Но самое занятное вот что: сколько бы туристическая индустрия ни поставляла заинтересованных зрителей в самую гущу состязаний китов за самок, как бы ни были кристально чисты и прозрачны воды, где эти состязания проходят, – никто до сих пор не зафиксировал ни единого финального акта совокупления горбатых китов (если стали свидетелями, немедленно дайте знать!). Как и у большинства видов морской фауны, секреты успеха самцов горбатых китов на последнем этапе соблазнения самок нам по-прежнему неведомы.

Даже, казалось бы, достаточно хорошо изученные виды продолжают преподносить нам сюрпризы: лишь после сотен часов подводных наблюдений Уорнеру с коллегами удалось уличить самцов губанов в рейдерских захватах с последующим предательским оставлением гнезд самцов-конкурентов. И помешанность самок трубочных морских собачек на чистоте гнезда Хастингс открыл лишь после долгих лет наблюдений. По большинству же видов морской фауны столь долголетними и выверенными результатами наблюдений мы не располагаем, и нам остается только гадать, где и как наши собственные действия влияют на их заплывы – как в рамках сексуальных игр, так и прочие. В случае горбатых китов, однако, результаты наших последних действий учету поддаются и выглядят обнадеживающе. Со времени введения международного моратория на китобойный промысел численность большинства популяций горбачей во всем мире растет, а это доказывает, что нам по силам помочь приподняться и самым крупнотоннажным обитателям моря.

СЕКС УКРАДКОЙ

Однако не следует и преувеличивать значимость искусства соблазнения.

Самцы и самки некоторых видов вовсе обходятся без затратных и сложных ритуалов ухаживания, а просто предаются сексу украдкой или мимоходом, обманом или исподтишка. Мастерским хитроумием в этом плане отличаются каракатицы, зарекомендовавшие себя талантливейшими в мире трансвеститами.

Эти головоногие, приходящиеся двоюродными родственниками кальмарам и осьминогам, способны почти мгновенно изменять и окраску, и форму тела, и даже текстуру кожи. Маленькие и ловкие самцы некоторых видов отряда каракатиц используют эти способности для того, чтобы украдкой урвать себе секса с каракатицей-самкой прямо при ее крупном доминантном приятеле-мачо, который при этом может даже и не выпускать ее из своих десятируких объятий. Весьма эффективная стратегия при весьма ограниченном пуле партнерш.

На шельфовом мелководье у южных берегов Австралии десятками тысяч собираются в начале зимы для спаривания гигантские каракатицы, но длится брачный сезон у них относительно недолго – от четырех до шести недель. При всей многочисленности сборища отдельно взятому мелкому пацану проблематично найти себе свободную самку, поскольку соотношение численности полов в популяциях этих каракатиц составляет в среднем 4:1, а иногда доходит и до 10:1 в пользу самцов. Вдобавок ко столь неблагоприятному для самцов острому дефициту особей женского пола самки гигантской австралийской каракатицы еще и редкостные ломаки, отклоняющие до 70 % поступающих от самцов приглашений к сексу, причем критерии выбора до сих пор известны одним лишь самкам, поскольку никаких видимых закономерностей ученые обнаружить не в состоянии. Для мелкого же самца каракатицы шансы заполучить и оплодотворить свободную самку уверенно стремятся к нулю, поскольку подавляющее их большинство при всей привередливости уже выбрало себе партнера значительно крупнее него. Ну а раз спариться по-честному, опередив крупных соперников, шансов практически нет, мелкому самцу остается лишь прибегнуть к обману и прикинуться «самкой», чтобы подобраться к настоящей самке. И такая тактика, судя по статистике оплодотворений, используется мелкими самцами каракатиц на рифе массово.

Помимо относительно небольших размеров настоящая самка каракатицы отличается более короткими, чем у самцов, руками-щупальцами, а для такого мастера мимикрии, как мелкий самец, укоротить себе руки вовсе не проблема. Ненавязчиво проплывая мимо, прикидывающийся самкой самец должным образом перекрашивается в женскую расцветку, втягивает в себя руки, уделяя особое внимание тому, чтобы вовсе не засветить модифицированную четвертую руку, которой самцы передают самке сперматофоры, – и легко сходит за самку в глазах крупного самца. Так, прикинувшись самкой внешне и полностью имитируя поведение уже оплодотворенной особи, ищущей место для кладки яиц (и, естественно, отвергающей любые приглашения к спариванию), трюкач тихой сапой подкрадывается вплотную к настоящей самке прямо в присутствии ее крупного эскорта.