Насладившись произведенным впечатлением, она мило улыбнулась и позволила увлечь себя в танце удачно подвернувшемуся зеленоглазому молодому человеку.

— Шеридан Винтер, — представился тот.

— Очень приятно, — склонила голову Софи, из-под ресниц рассматривая кандидата номер три. — Мне вас Пресветлая послала, не иначе.

— Рад, что оказался полезным, — сдержанно порадовался лэрд Винтер. — Надеюсь, вы здоровы?

— Благодарю, вполне.

— Что ж, я рад, — удовлетворился кратким ответом он и замолчал.

Молчала и Софи, понимая, что ее поиск скорее всего окончен. Конечно, нужно будет еще десять раз все проверить, навести справки, взвесить все "за" и "против"… Но в том, что кандидат номер три подходит по всем параметрам, сомнений не было. К тому же Сонечка была готова дать руку на отсечение, что романа с лэрдом Винтером не получится. Взаимовыгодное сотрудничество, приятельские отношения и, быть может, даже дружба, но никак не любовь. И это прекрасно, потому что избавляет от разочарований и иллюзий.

Молчали, думая каждый о своем, и Гриры.

Младший хвалил себя за предусмотрительность и неожиданно прорезавшуюся мудрость. Какое счастье, что он предложил дружбу и только дружбу обворожительной лэри Карр. При всем уважении к величию, таланту и красоте Хозяйки Серебряного озера на такое совершенство у него не встанет. "Ибо грешен и ничтожен я" — тряхнув чубом, Ричард Грир забыл думать о северной красотке. Ему бы кого-нибудь попроще и подоступнее.

Старший крутил в пальцах пустой бокал из-под лимонада, который сунула ему лэри Карр, уходя, злился и думал, что вечер не удался, а еще со всей отчетливостью понимал, что на все готов для осуществления давешнего сна. Как жить с этим знанием, он ума не мог приложить. А еще было очень обидно, что вальс с серебряной девой он так и не станцевал.

Аделина Блэр тоже сохраняла молчание. Вынужденно. Нет, поначалу-то она попыталась завести разговор с женихом и будущим деверем, но те упорно молчали, не отрывая глаз от лэри Карр. Зачем? Почему? Непонятно. Хозяйка Серебряного озера, конечно, редкостная красавица, но это не причина смотреть на нее так жадно. Это оскорбительно в конце концов. Что со всем этим делать, лэра Блэр решительно не понимала, а потому решила посоветоваться с батюшкой, заодно и насчет жемчуга ему намекнуть. Авось не откажет.

Вот уже который час Бен старательно напивался, и все никак. Только-только закачается перед глазами заманчивая пелена забвения, окружающий мир потеряет четкость, и улучшится настроение… Тут же БАЦ! И вспоминается записка отца, в которой даганским по белому написано, что драгоценную попутавшую берега Силию с треском, грохотом и фейерверками исключают из академии и… ТАДАМ… и срочно выдают замуж! За него! За несчастного, напрасно прикидывающегося мужеложцем Бернадра Брюса!

Это же ужас и кошмар! И деваться некуда!

Только коньяк и помогал, оказывал, так сказать, лечебное действие на нервы бедняги Бена.

— Пьешь? — из медовой полумглы вынырнула глумливая физиономия однокурсника.

— Пью, — согласился с очевидным Бен.

— С какой-такой радости? — поинтересовался приятель. Или незнакомец. Морда у него то и дело теряла четкость, и вот так запросто опознать ее не было никакой возможности. Впрочем, поддатому Брюсу на такую мелочь было решительно наплевать.

— Все тебе расскажи, — потянулся за бутылкой он.

— Ну не и говори, — глумливо расхохоталась рожа знакомого незнакомца и расплылась словно блин. — Я тебе сам расскажу кое-что. Закачаешься! Хотя ты уже…

— Чего?! — обиделся Бен и начал подниматься, чтобы эту гнусную морду подрихтовать.

— Того, — напустила таинственности в голос неопознанная личность. — Хозяйку Серебряного озера видел?

— Как тебя, — Бен торопливо набулькал себе в стакашок благородного коньяка, потому что упоминание о среброволосой красавице, портрет которой он хотел бы написать, потянуло за собой воспоминание об утренней встрече с Селией, а там и записка папанина припомнилась… — И что? — выпив, спросил он.

— To самое! Знаешь, что наши девочки про нее доподлинно узнали? Не трудись отвечать, лучше послушай. Она лысая!

— Хто? — закашлял, подавившийся лимончиком Бен.

— Ведьма северная! Лысая как колено, говорю я тебе! Потому замуж и не идет, чтоб мужа, значит, не шокировать. А еще!..

— Ты идиот? — сгреб за грудки сплетника Бен, которого до глубины пьяной, но необычайно восприимчивой к красоте души, оскорбило подобное предположение. Та девушка… Лери София Карр, вспомнилось Бернарду имя красавицы, была чистой словно льдинка на солнце, и такой же прекрасной. Только живой и искренней, а от того еще более чудесной. Оскорблять ее все равно что уничтожать красоту.

А этого Бен Брюс никому не позволял. Он отшвырнул от себя сквернавца, медленно поднялся на ноги, покачнулся, но все же устоял…

— Вот что я скажу тебе, образина хренова, — поглядел на испуганного однокурсника. — Вроде ты мужик и даже дворянин местами, а ведешь себя хуже бабы, честное слово. Вызвать бы тебя на дуэль, да мараться не хочется. Вот что… — икнул, вытер рот. — Пойдем сейчас к женскому общежитию и убедимся, что ты врешь. Понял?

— Как? Как поймем? — дрогнул тот.

— Своими глазами увидим! — гаркнул Бен и ахнул кулаком по столу.

***

— Ах, какой бал! — наперебой восхищались поганки. — Было так весело. Правда, Софи?

— Правда, — откликнулась та, расплетая косы. — Только шумновато. И снега слишком много.

— Ну ты как скажешь, — засмеялась Эдме, стаскивая с себя платье.

— Дай, помогу, — остановила ее Фиона. — Порвешь.

— А теперь я тебе, — позволив надоевшему наряду стечь на пол, Эдме повернулась к сестре.

— Как же хорошо, — откликнулась та, в свою очередь освободившись от бального туалета. — Сонь, о чем думаешь?

— А?.. — не сразу откликнулась та. — Все как всегда: вспоминаю, анализирую…

— Загоняешься, короче, — поняли ее кузины. — Ну и напрасно.

— Вот скажи, что тебя беспокоит, а?

— Не знаю даже с чего начать, — Софи принялась задумчиво расчесывать волосы.

— Начни с начала, — посоветовала Фиона. — И спрашивай пока не дойдешь до конца. Тогда остановись.

— Это из лэрда Кэрролла? — под смех кузин уточнила Софи.

— Да, спрашивай уже, — поторопила Эдме.

— А потом кайся в содеянном, — нетерпеливо притопнула ножкой Фиона.

— Вы такие хорошенькие сейчас, — попыталась увильнуть от разговора Софи. — Эти корсеты и чулки… Я тоже хочу такие.

— Не заговаривай зубы, — тряхнула кудрями Эдме, подступая ближе к кровати, на которой сидела кузина.