Северное лето коротко. Кавалерийской лавой проносится оно над землями Дагании, оставляя по себе лишь воспоминания. И вот уже кажется, что никогда не было ни белых ночей, насквозь пропитанных ароматом цветущего шиповника, не пел своих песен соловей, лиловый вересковый ковер, гудящий от тружениц пчел, попросту привиделся. Не склоняли до земли ветви, отягощенные налитыми плодами, яблони… Впрочем, нет. Яблоки в этом году как раз удались. И вообще урожай порадовал. Погреба и кладовки наполнены под завязку.

Так что не страшны становятся проливные дожди, и нудная серая морось. Не пронять им даганцев. Просто немного жаль ушедшего тепла, да щемит иногда сердце по ласковому теплому солнышку.

Понапрасну старается осень, поливает горькими слезами землю, наводит тоску печаль. А, как устанет она, захочет уйти, заступает на вахту злобная старуха зима. Прилетает она на крыльях метелей и буранов, укрывает весь мир белым ледяным саваном, воет, злится, не выпускает на улицу, норовит засыпать снегом дома по самые крыши. И хоть недолог век злодейки, он страшен.

Но не отчаиваются люди. Есть у них спасение не только от холода и голода, но и от грусти, скуки и тоски. Жарко растапливают даганцы печи и камины, собираются рядом с ними всей семьей, пьют горячее вино с медом и пряностями, чай, сдобренный ягодным соком, а то и грог, благоухающий привезенным из заморских колоний ромом и лимонами. Они никуда не торопятся, смакуют по глоточку, жмурятся от удовольствия.

И конечно же рассказывают сказки… Разными бывают они: веселыми и грустными, печальными и ужасающими, но обязательно волшебными.

И нестрашна становится непогода, уходит скука. И хочется жить. И ждать весну, точно зная, что за ней придет лето.

***

Освещенная мягким светом свечей кухня казалась удивительно уютной. Просторная обставленная добротной резной мебелью, она была самой любимой комнатой хозяев дома. Вот и сейчас все они собрались вокруг, накрытого к чаю стола, прислушиваясь к тишине, нарушаемой частым стуком дождя по крыше, тиканьем ходиков да потрескиванием поленьев в печи.

— Разгулялась нынче непогода, — хозяин дома, подслеповато жмурясь посмотрел в окно. — Задвинь, милая, шторы, надоело дождем любоваться, — попросил он внучку.

Черноволосая егоза тут же вскочила на ноги.

— Стул не переверни, — остерегла бойкую внучку хозяйка, всего на секундочку отвлекаясь от приготовления пышек. — Стрекозка моя.

— Не волнуйся, бабуль, — засмеялась та.

— Ага, бабуль, — поддержал сестру парнишка чуть постарше. — И не отвлекайся, а то пышки пригорят.

— Когда такое было?! — бабушка грозно замахнулась лопаткой на мальчишку.

— Никогда, — моргнул бесстыжими серыми глазищами тот. — И начинать нечего. Вот!

— Вот же поганец вырос! Весь в отца. Просто как с него лепили! И, главное не промолчит никогда!

— Мамуль, ну чего ты? — спасая доброе имя мужа и спокойствие сегодняшнего вечера, на ноги поднялась глубоко беременная молодка. — Марин тебя очень уважает, даже любит.

— В глубине души, — подмигнула девочка.

— Где-то ооочень глубоко, — согласился с сестрой сорванец. Хорошо еще, что ему достало ума понизить голос, а то подзатыльника не миновать.

— В родном доме, про родного зятя уже и слова сказать нельзя, — шваркнув очередную порцию пышек в раскаленное масло, возмутилась бабуля.

— Можно, мамочка, можно. Только…

— Деда, — подал голос самый младший, похожий на вороненка мальчишка, до этого тихо читавший книгу, — расскажи сказку.

— А давай, — легко согласился тот. — Вспомнилась мне одна забавная история…

Словно по волшебству воцарилась тишина. Домашние заинтересованно замолчали. Внучата заинтересованно вытянули шеи, молодка, успокоившись, опустилась на стул, погладила круглый свой живот, умостила на нем руки и облегченно выдохнула. Даже дождь за окошком притих, изготовился собирался подслушивать. Только пышки упрямо шкворчали, но им простительно. Они за бабулю переживали.

— Правда это или нет, не знаю, а только дело было так, — усевшись поудобнее, начал рассказчик. — Велика и могуча наша Дагания. На зависть соседям, — назидательно поднял палец он. — Населяют ее честные труженики, и неважно маги они или воины, крестьяне или купцы. Потому и выделяет нас Пресветлая, посылая всяческие чудеса. Сегодня я расскажу вам об одном из них.

На берегу глубокого холодного озера стоит прекрасный замок. Сильным чародейством скрыт он. Необыкновенным. Невиданным. Если пройдет мимо него человек плохой завистливый жадный да ленивый, а хуже того чужой, то увидит он лишь древние развалины. Обветшалые стены, увитые плющом, черные провалы окон, приземистую лишенную крыши башню, что гнилым зубом торчит посреди заброшенного двора. Даже озеро обернется для такого человека процветшим прудом.

В гостиной пробили часы, заставив присутствующих вздрогнуть.

— Восемь по полудни, — посчитала хозяйка, — а, зятек мой где-то шляется, домой не спешит, — она с сердцем бухнула на стол блюдо с румяными пышками.

— Цыц! — осадил ее дед, бросив тревожный взгляд на дочь. — Ишь, взяла моду перебивать меня. Скоро Марин явится, я чую.

— Да тьфу на тебя, — уперла руки в бока старая. — Полюбуйтесь на него! Всю жизнь сказочником был, а ноне еще и в предсказатели подался.

— Баба, — взмолился вороненок, — не ругайся, дай послушать! Интересно же.

— Молчу, солнышко, — не умея отказать внуку, чмокнула мальца в смоляную макушку и отвернулась к плите.

— Всю сказочную атмосферу мне нарушила, — попенял дед, отхлебывая из кружки. — Балаболка старая. Хоть по новой сказывай. Эх… И, главное, всю жизнь такой была! — сердито покосился на жену.

Та не прониклась, позволив перебранке стихнуть.

— Продолжаю, — откашлялся рассказчик. — Не показывается, стало быть, чужому человеку заветный замок, потому как скрывает он от худых людей редкостное сокровище — свою хозяйку. Стан ее тонок, волосы белы. Серебрятся они словно лунная дорожка, что ложится на воды священного озера Данаан. Глаза… Глядя в них не враз догадаешься какого они цвета: то вроде синие, а то зеленью отливают. Моргнет Хозяйка Серебряного озера, и очи ее голубеют словно небушко весеннее, иногда и серыми становятся…

— Погоди, папуль, — очнулась от полудремы беременная. — Разве такое бывает? Цвет глаз ведь указывает на магические способности. Зеленые глаза — магия земли, голубой — воздух, синий — вода, серый — боевая, карий — огонь, а сиреневый — магия разума.

— Правильно.

— Значит не может меняться цвет глаз?

— А вот и может, — отложил пышку младшенький. — Это же сказка, мама! Ну как ты не понимаешь!