– Понимаю, – кивнул он, сам не понимая, зачем желает утешить чужого себе человека. – Нет, правда понимаю. Я помню, сначала, в первый раз, от страха чуть в обморок не… – поймав на себе недоуменный взгляд Сораты, поспешил сменить тему. – Не важно. Скоро все забудется. Человеческая память странная штука. Так что просто представьте, что ничего не было.

Кимура замер на мгновение, а потом выдавил:

– Представить? Если бы я мог, именно так бы и сделал уже давно. Но от призраков прошлого просто так не избавиться.

– И много у вас призраков? – Генри не смог сдержать горечи в голосе. – Готов поспорить, меньше, чем у меня. Унылые японские приведения – вам бы они очень подошли.

– Что вы имеете в виду?

Макалистер представил себе жуткую девочку, которая отчего-то решила опекать повара, и хмыкнул:

– Вы себя со стороны видели? Олицетворение самурайской гордости в мини-варианте. Не подумайте, что я имею что-то против. Мне вообще все равно. Я сюда по делу прибыл.

Серьезный тон, которым он закончил фразу, наверняка не укрылся от Сораты, но тот был, похоже, уже слишком расслаблен, чтобы насторожиться.

– Да вы тот еще затейник, Макалистер-сан. У всех, кто оказался на этом острове, найдутся свои причины. Но по делу сюда еще никто не приезжал.

– А вы, кажется, успели запьянеть, мистер Кимура, – с тихим смешком заметил Генри и отпил из своего бокала, чувствуя, как теплеет в груди. – Или мне называть вас моя фея? М? Интересно, а что с вами будет дальше? Пьяные излияния и слезы в жилетку? Учтите, я не самый лучший кандидат в утешители.

Кимура заерзал на койке, мерзко скрипя пружинами, и словно бы взял себя в руки:

– Хотите, чтобы я придумал для вас более подходящую роль? Что ж, как насчет детектива? Вы очень ловко жонглируете вопросами и избегаете ответов. И да, я пьян. Совсем уже забыл это нелепое чувство. – Он, забывшись, дернул рукой, и красная жидкость из бокала выплеснулась ему на колени. – И не надо меня дразнить, вам это не идет.

Генри поднялся со стула и подошел к парню:

– Могу плеснуть еще, чтобы лучше вспоминалось. И себе заодно, чтобы не чувствовать себя единственным трезвым на студенческой вечеринке. Если понимаешь, о чем я. – Он вернулся к столу и наполнил бокалы. – Во что хочешь поиграть? В вопросы и ответы?

Сората, сжав бокал ладонями, задумчиво припал губами к его краю:

– Не понимаю, но вижу, что идея вам нравится. Мы наверняка застряли здесь надолго, и я не хочу отказывать себе в удовольствии лицезреть вас пьяным. Так будет честно. И поиграть тоже можно.

– Не дождешься! – Генри ударил по столу. – Шотландцам нет равных в распитии спиртных напитков, ты еще пожалеешь, что бросил мне вызов. Ну, кто начнет спрашивать первым?

– Вызов? – Кимура хитро прищурился. – Почему ты настроен ко мне так враждебно? Можешь считать это первым вопросом.

Никто из них не заметил, как они перешли на «ты». Ливень стучал по стенам, а откуда-то снизу доносился гул, волны накатывали на скалистый берег, стремясь сокрушить основание башни и сломить ее стойкое сопротивление стихии. Макалистер понял, что все это время задерживал дыхание, и прерывисто выдохнул:

– Первый удар и сразу так метко! Что бы мне ответить? По правилам, только правду. – Он хотел придумать наиболее щадящее объяснение, но с языка сорвалось вовсе не то. – У меня есть цель, а ты меня отвлекаешь. Не спорю, без умысла, но я ничего не могу поделать с желанием отвлекаться на тебя. Сойдет?

Сказал и торопливо опустил глаза.

– Звучит несколько двусмысленно, – наконец, после некоторой заминки, протянул Сората. – Пока ты еще трезв, хочу внести ясность – я не трансвестит, не гей и вообще не тот, за кого ты меня принимаешь. Но ладно. Будем считать, что принято. Плесни еще.

Макалистер моментально встал на дыбы:

– Подожди! С чего ты взял, что меня волнует твоя ориентация? – От переизбытка чувств он побагровел, что свойственно всем рыжеволосым. – Да спи ты с кем хочешь, только меня не трогай! Я совершенно нормальный, понятно тебе?!

Он непримиримо вздернул подбородок и весьма воинственно уставился на Кимуру, будто надеясь, что тот начнет его разубеждать, что тот и сделал в своеобразной манере:

– Хочешь сказать, что это я ненормальный? Могу заверить, что предпочитаю спать один. Но если придется выбирать себе компанию на ночь, ты будешь стоять в списке последним.

Британец гневно прищурился:

– Почему же?! Чем таким, скажи, я тебя не устраиваю?

– Может, тем, что вы мужчина?

Горячность Генри моментально сошла на нет, прокашлявшись, он как ни в чем не бывало продолжил:

– Моя очередь, да? Тогда пока и ты еще трезв, скажи-ка, что сам забыл на этом острове?

И Генри приготовился наблюдать реакцию собеседника, потихоньку переходящего в разряд противников.

– Все еще изображаешь детектива? – ответил вопросом на вопрос Сората. – Подходящая роль, ничего не скажешь.

– Благодарю, я польщен. – Генри подвинул стул ближе к койке, чтобы иметь возможность следить за малейшими изменениями в лице «допрашиваемого». – И раз уж я, по-твоему, исполняю роль детектива, то кто ты? Преступник или жертва? Повар с простреленной ногой – диковина даже для такого криминального города, как Лондон. Ты спасаешься от смерти или от наказания?

– О-о-о, какой серьезный настрой, он мне нравится! Чувствую, игры скоро закончатся, ты припрешь меня к стенке и, как истинный сыщик, огласишь все мои прегрешения. Я прав?

– А ты бы хотел? – Генри уперся одной ногой в каркас койки, откинувшись на спинку и раскачиваясь на стуле. – Это, кстати, попахивает мазохизмом. Или нечистой совестью. Игра превращается во что-то другое. Сыщик и преступник? Будем строить гипотезы? Кимура Сората – беглый убийца, совершивший убийство по неосторожности. Жертва – предположительно женщина, состоявшая с ним в родстве или интимных отношениях. Не доверяя полиции, Кимура меняет имя и устраивается поваром на край земли.

– Вы весьма проницательны, но ваша проблема в том, что вы заведомо считаете всех преступниками. – Сората заметно приуныл, торчащие из складок пледа кисти обвились вокруг бокала, удивительно бледные. Генри согнул ногу в колене и резко выпрямил, оттолкнувшись от кровати. Пружинный матрас печально скрипнул в унисон с деревянными ножками стула.

– Отрицать не стану, но это просто вопрос привычки. Я стал детективом, что уж теперь скрывать, для того чтобы отыскать свою младшую сестру. Это и есть дело, приведшее меня в «Дзюсан». А теперь забудь, что мы играем в игру, и скажи, что в моей гипотезе было правдой? Я вижу, что частично попал в цель. Мы здесь одни, а я больше не представитель закона.

– Жаль, – кажется, Кимура и правда расстроился. – Игра была увлекательной. Но раз уж честность за честность… Я действительно скрываюсь, но я никого не убивал, хотя убийство имело место в этой истории. Она… была моей невестой.