Как только это произошло, Геката стала выкрикивать заклинания, переходящие в завывания, и кольцо покраснело, как раскаленный уголь, и запламенело. «Воины тьмы, пробуждайтесь! Явитесь к своей новой королеве! Пора действовать!» – взывала Геката и громко хохотала.

Этот смех, напоминающий скорее раскаты грома, пронесся над Итландией и заставил всех ее жителей содрогнуться. Он будто говорил им, что рано праздновать победу, грядет новое, еще более могущественное, чем Селеста, зло, и оно уже совсем близко. Пока кольцо на шее Гекаты пылало огнями, в разных уголках Итландии загорались другие кольца. Их хозяева-болваны пробуждались один за другим и послушно шли на зов колдуньи.

Лукас с Кожаным уже вышли из леса на Лысую пустошь, когда услышали у себя за спиной дикий хохот.

– Что это? – не на шутку испугался мальчик и остановился.

Он повернул голову в сторону болота, а потом взглянул на болвана, с которым творилось что-то неладное. Кожаный прирос к месту и, словно маятник, раскачивался из стороны в сторону. В это время камень на кольце вокруг шеи буквально пылал красным огнем. Лукас увидел, как болван задом двинулся прямо на него, будто кто-то невидимый тянул его назад, и отпрыгнул в сторону.

– Эй, ты куда?! Стой! – завопил Лукас шедшему по направлению к лесу болвану, тот вдруг остановился. «Он меня слушается, – облегченно вздохнул Лукас, подошел ближе и скомандовал: – Нам нужно попасть во дворец».

Болван, словно заводной солдатик, послушно зашагал вперед и уже не обращал внимания на пылающий на шее ошейник. Лукас, не дожидаясь, когда хохот прекратится, пошел за ним. Вскоре смех закончился, и это приободрило Лукаса. «Интересно, он выполнит любой мой приказ? – следуя за болваном, размышлял мальчик, который порядком устал от долгой дороги. – Эй ты, Кожаный, возьми меня на руки», – скомандовал он. Болван остановился и беспрекословно выполнил его приказ. «Отлично!» – подумал Лукас, покачиваясь в его объятиях. Он теперь был хозяином этого чудовища, и эта абсолютная власть кружила ему голову.

После ночного исчезновения Феликса и Лики Ольгерта пребывала в каком-то оцепенении. Константин с его хладнокровием и рассудительностью был от нее далеко, и она совершенно не знала, что ей делать.

– Феликс ушел… Это все из-за меня, – мысленно повторяла она, и в ее глазах стояли слезы.

Она совсем ничего не могла делать и поэтому, как безумная Анна, бесцельно бродила целыми днями по коридорам замка или сидела, уставившись в одну точку, никого не видя и не слыша. Ольгерте не помогали ни разумные доводы Аброна, ни советы Бориса.

– Послушайте, сейчас не лучшее время раскисать, – увещевал ее библиотекарь. – Возьмите же себя в руки… Королевство сейчас, как никогда, нуждается в вашей заботе. Феликс очень разумный мальчик… Уверен, он скоро одумается и вернется к нам…

– Это я во всем виновата, – корила себя Ольгерта. – Зачем я заперла его в комнате? Он теперь никогда не простит мне этого.

– Ну, полно-полно, – утешал ее Аброн. – Пройдет время, и все образуется… Феликс – очень добрый мальчик и любит вас.

– Правда? – с надеждой посмотрела на него Ольгерта. – Ты действительно так думаешь? – Аброн кивнул. – Ну куда он все-таки мог уйти? Куда увела его эта странная девочка Лика?

– Ума не приложу, – пожал плечами библиотекарь. – Я вообще про нее мало что знаю. Несколько раз видел ее отца во дворце да еще слышал, что его казнили в Алькатосе. Вот, пожалуй, и все…

– И что это ей взбрело в голову?! – сердито воскликнула Ольгерта, Аброн молчал.

Он был слишком осторожен, чтобы возражать королеве. В душе библиотекарь был уверен, что это Феликс увел Лику искать свою подругу.

– А как там дела у Дракоши? – после некоторого молчания вдруг спросила Ольгерта. Вспомнив про драга, она снова почувствовала себя виноватой, так как совсем забыла о больном зверьке. – Где он? Феликс случайно не захватил его с собой?

– Он умер этой ночью, – тихим голосом сообщил ей Аброн.

Библиотекарь тянул время, чтобы еще одной печальной новостью не огорчать Ольгерту, но вопрос был задан, и он не посмел лгать.

– Умер, – как эхо повторила за ним Ольгерта. – Что же это, в самом деле? Одно известие печальнее другого, – развела она руками и вздохнула.

– Мы с Борисом похоронили обоих драгов за дворцом на Лысой пустоши, – сказал Аброн и замолчал, глядя на нее с задумчивым видом.

Было видно, что он хочет что-то рассказать, но не решается это сделать.

– Ну, говори… Я вижу, что ты что-то знаешь, – поторопила его Ольгерта.

– Я, вообще-то, не хотел вас беспокоить, – начал библиотекарь и споткнулся на полуслове.

– Ну же, не тяни, – потребовала Ольгерта.

– Когда мы хоронили драгов, – он махнул рукой в сторону Лысой пустоши, – мы слышали странный хохот со стороны Поющего болота…

– И что же в нем такого необычного? – забеспокоилась Ольгерта, которая, видимо, так была занята мыслями о сыне, что ничего не слышала.

– Это страшный нечеловеческий хохот… Давно я такого не слышал! Словно на этом болоте появилось новое зло…

– И что же там может быть, по-твоему? Ты же не думаешь, что вернулась Селеста? Орвин сказал, что она мертва, и нет никаких причин, чтобы ему не верить.

– Да-да, я не сомневаюсь, – торопливо согласился Аброн, а потом добавил: – Что там поселилось на этом болоте, я, конечно, не знаю, но, судя по всему, это что-то гораздо ужаснее Селесты…

У Аброна был такой испуганный вид, что Ольгерта тоже начала волноваться. Особенно она боялась за сына, который вполне мог отправиться туда. Аброн и Ольгерта в каком-то оцепенении молча смотрели друг на друга, но вдруг снаружи послышался стук, и они прислушались.

– Феликс! – встрепенулась Ольгерта, и ее глаза зажглись радостным огнем. – Он вернулся!

Ольгерта в порыве счастья сорвалась с места и бросилась на первый этаж встречать сына. Аброн тоже приободрился и последовал за ней. Правда, библиотекарь физически был довольно слаб, поэтому не успевал за Ольгертой и отстал от нее на полпути.

Однако каково же было разочарование королевы, когда она открыла дверь и увидела перед собой другого мальчика. Он стоял, облокотившись на косяк, и едва держался на ногах.

– Помогите, – прохрипел мальчик.

Он сделал шаг вперед, повалился на пол и там застыл в неподвижной позе, лежа на боку. Глаза мальчика были закрыты, он тихонько стонал. Ольгерта опустилась рядом с ним на колени и, пытаясь привести его в чувство, слегка похлопала его по щеке, но он не откликался, а продолжал постанывать. Вскоре подоспел и Аброн, который тоже опустился на колени.

– Кто это? – спросила у него Ольгерта, никогда раньше не видевшая мальчика.

– Это сын Рипрока Лукас, – помедлив, ответил Аброн.