Вот чего я точно хочу, прям мечтаю — послать Воронцова куда подальше без права на досрочное освобождение… а вместо этого терплю его присутствие в баре. Он реально попёрся с нами. Сам себя пригласил, сам пошёл — просто поразительная непосредственность.

Я молчу, другие тоже. Гнать вашей его явно никто не собирается. Блин. Кроме Вольта, по паспорту Беляева Ильи, претензий к нему явно никто не имел. Более того, Тома, по паспорту Тамара кто-то там, вроде Шевченко, по ходу вообще на него запала, все глаза успела сломать. Нисколечко не удивляюсь. Она любит такой типаж: миленькие, сладенькие, наглые.

Однако, кажется, на этот раз брюнеточку ждёт жёсткий облом. Судя по равнодушию Глебу, она ему не зашла. Во всяком случае мы уже часа полтора сидим в местном пабе, а он на неё взглянул от силы раза два. Надо же, открытие дня: у Воронцова, оказывается, какие-то требования есть. А я думала, ему плевать кого в кровать тащить. Хотя, может, он игнорит Томку из-за того, что нацелил лыжи в мою сторону. И не он один. Сегодня магнитные бури, о которых я не в курсе? Потому что у мальчиков явно потекла крыша. Синхронное ПМС.

Мы обосновались за длинным столиком, где я, неизвестно как, оказалась сидящей на диванчике между Глебом и Вольтом. И вот тогда началась ментальная война. Один чуть сместится, второй сделает тоже самое. Первому это не понравится, и он придвинется ещё ближе… Благодаря этому в какой-то момент я оказалась в прямом смысле зажата в тиски. С трудом могу просто поднять руку, чтобы наколоть вилкой капустный лист из салата, а этим балбесам мало. Скоро залезут прямо на меня, отвечаю.

Зал, приглушённый оттенками красного дерева и жёлтого бархата, то и дело оглушает дружный смех нашей компашки. Стремительно опустошаются шоты, которые приносит официант на длинных лодочках. Пицца, суши, ароматная картошечка, закуска в виде сырных шариков и гренок с чесноком — столько вкусного, а я грызу салат, потому что не могу пошевелиться и достать что-то ещё.

Эти два тугодума даже не чешутся, ибо никто не желает отстраняться первым, иначе бы это означало его негласный проигрыш. Капец, блин. Ну ладно Воронцов, этот озабоченный маньячело, у него сегодня явно весеннее обострение проснулось, но Вольт то куда? Он же в курсе, что у меня есть парень.

Не спорю, Илья и прежде оказывал мне знаки внимания, но такие, лайтовенькие. И границ дозволенного никогда не пересекал. А сейчас как с цепи сорвался. И что-то подсказывает, что с удовольствием жующий свой слабо прожаренный стейк Глеб имеет к этому прямое отношение. Ау? Надеюсь, никто не подумал, что я пошла в разнос, раз явилась в парк с прицепом? Если что, это не значит, что теперь я особенно доступная!

Остальные ребята наблюдают за свершающимся идиотизмом не скрывая улыбок. Валька сочувствующе морщится, поправляя сползающие с переносицы очки в толстой оправе. Оля, шикарная блондинка, наблюдает за всем, едва сдерживая приступ смех. Сидящий рядом с ней Лёша, он же Алекс, они, кстати, с Олькой встречаются, тайком снимает видео на телефон. Вот же сволочь белобрысая.

Одна пролетевшая мимо любовного фронта на реактивном ранце без тормозов Тома бесится. Ладно, не одна. Я тоже бешусь. Бешусь, страдаю от голода и глушу подсовывающиеся мне под нос шоты на пустой желудок. Напоить меня решили? Ну ладно, ладно! Если начнёт выворачивать, я знаю кто станет тазиком. Вот эти чудесные два мальчугана рядом со мной. Готовьте ладошки, мои хорошие.

— Держи, — на мою тарелку кладут два ароматных кусочка пиццы. Нина спасительница! Расцеловала бы эту рыжеволосую толстушку, да не могу. И нет, не толстушку, конечно, однако из-за её комплекции кажется, что та слегка полноватенькая.

— Спасибо, — благодарно вздыхаю я, пытаясь высвободить локоть и никого при этом не приложить им. Да ну так же невозможно! — Мальчики, — психую я. — Вам как, не тесно?

— Нет, отлично, — с готовностью качает головой Вольт.

— Больше скажу, мне никогда не было удобнее, — усмехается Глеб и я чувствую, как его рука ложится на мою коленку. Я в джинсах, но словно без, потому что его ладонь прожигает насквозь. Вот свинота! Не имея лучших вариантов, что есть сил вслепую наступаю ему на ногу. Тихое шиканье оповещает, что не промазала. Посторонняя конечность моментально убирается.

Проходит ещё несколько минут. Лапать меня больше не рискуют. Слава богу. Тихонько пожёвываю тонкое тесто с помидорками, оливками, салями и вкусным барбекю соусом, пока в какой-то момент не подскакиваю от вибрации в заднем кармане. С трудом извернувшись достаю телефон, боковым зрением замечая, как Воронцов заглядывает через моё плечо, читая имя входящего вызова. "Рома".

— Мне нужно ответить! — предупреждаю я всех и… ныряю под стол. Проще там проползли, чем пробираться через живую тестестеронную стену из которой попробуй ещё выбраться одетой. Выскальзываю из общего зала в узкий коридорчик, где притаились покрашенные в цвет стен двери служебных комнат и замираю напротив огромного зеркала. Попутно с тем, пока подбирается с уголков губ соус, на экране нажимается зелёная кнопочка. — Да, привет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Привет. Я освободился. Ты где?

— С ребятами, в пабе.

— Давай подъеду.

Скептически корчу лицо самой себе. Рому… сюда? Тут два варианта: либо его присутствие угомонит местных мартовских котов, либо сильнее раззадорит. Глеба так точно. Вот только гладиаторские бои я на этот вечер не планировала.

— Не надо. Я уже скоро собираюсь домой.

— Так давай встретимся?

Не хочу. Как бы тупо это не звучало, не хочу. Так и получается: то у него нет желания, то у меня.

— Может лучше завтра? После пар. Мне сегодня ещё надо к лекции подготовиться.

— Окей. Давай завтра.

Молчание.

— У тебя-то как дела? — спрашиваю я.

— Да отлично. Отработал. Устал, как скотина.

Я говорила, что Рома тоже старше меня? И работает электриком? Неромантичная, грязная, тяжёлая работа. Нет? Ну вот.

— Понимаю.

— Ладно. Тогда я выпью пивка для расслабления и пойду спать.

Да. Пивко перед отбоем — это что-то вроде ежедневного ритуала. Иногда дело обходится скромным 0,5, а в другой раз перескакивает отметку в пару литров, после чего начинается загул. Который всегда сопровождается внезапным приходом его друзей. Которые меня терпеть не могут. За то, что я не люблю их и то влияние, которое они оказывают на Рому.