Снова повисло неловкое молчание. Разговоры явно не были сильной стороной сестёр, во всяком случае, танцевать у них получалось намного лучше.

Прощание

Одри

Мать разрешила Одри отправить в путь на их лошади Кэсси. Та была обычной деревенской гнедой, на которой редко ездили верхом. Её основной задачей было перевозить телегу с мукой, а с этим без труда должен был справиться и конь, которого привёз с собой племянник господина Уорнера.

– Уверена, вы с Кэсси вернётесь домой так скоро, что мы и соскучиться не успеем, – наигранно весело произнесла мать девочки и, похлопав лошадку по спине, отвернулась. Одри хотелось сказать в ответ что-нибудь столь же ободряющее, но ничего подходящего на ум не пришло, и она сумела лишь выдавить из себя подобие улыбки.

– Ты ведь не в этом собираешься ехать? – прервала её тяжёлые мысли сестра.

Девочка растерянно осмотрела своё серое платье из плотной ткани и повязанный поверх белый фартук:

– Из всего моего гардероба это подходит лучше всего.

– И даже нет других ботинок? Эти точно не выскользнут из стремени? Ты уверена, что они вообще переживут это путешествие?

– Хотелось бы в это верить. – Одри неловко стукнула носком одного потрёпанного кожаного ботинка о другой. Они были старыми, и без того тонкий материал местами уже начинал протираться, разумеется, эта обувь не шла ни в какое сравнение с высокими сапогами Алетты, изготовленными специально для верховой езды. Но, как уже сказала девочка, ничего более подходящего у неё действительно не было: предстоящая поездка была первой в её жизни.

Проверяя, всё ли она упаковала в седельную сумку, Одри поддалась одолевшим её сомнениям. Ей предстояло долгое, полное опасностей путешествие в компании мрачной, неразговорчивой сестры и ещё более мрачного и неразговорчивого колдуна. К тому же они практически не обсуждали, что собираются предпринять, добравшись до Эссендора. Алетта лишь говорила, что объявит о своих правах на престол. Но не думала же она, что властолюбивый король Зелос просто так, без сражения и лишних вопросов, уступит ей замок? Он убил когда-то их родителей и желал смерти маленьким принцессам, а значит, надеяться на то, что прошедшие тринадцать лет его смягчили, явно не приходилось. Оставалось лишь верить, что у Алетты и Манео был наготове секретный план, причём весьма хороший. Возможно, тот даже был связан с таинственными магическими силами, о которых говорил ей маг?..

Глубоко вздохнув, девочка всё же сумела отогнать все опасения прочь. Да, они с сестрой едва знают друг друга, но она где-то слышала, что совместные поездки всегда сближают людей. Они непременно наверстают упущенное, и, возможно, в них даже проснётся сестринская любовь. Так или иначе всё будет хорошо.

Мадам Уорнер насушила для путников огромный кулёк ржаных хлебцев, они едва ли могли сравниться с мягкой буханкой пшеничного хлеба, но зато хранились куда дольше, и ими проще было наесться. Также она собрала им в дорогу орехи, фрукты и несколько сваренных вкрутую яиц.

Не принимая участия в последних приготовлениях и прощальных сантиментах, Манео сидел на ступенях крыльца и внимательно изучал свою карту, проводя пальцем от одной своей пометки к другой. Удостоверившись, что продумал всё до мелочей, мужчина поднялся и заключил:

– Что ж, думаю, нам пора.

– Могу я взглянуть на ваш маршрут? – спросила мадам Уорнер, её щёки опять раскраснелись от волнения.

Колдун отрицательно покачал головой и аккуратно сложил карту по линии сгиба:

– Пожалуй, нам следует держать это в секрете, ради безопасности девочек и успеха нашего предприятия.

Женщина недовольно вздохнула, но спорить не стала, она неприветливо кивнула Манео, вежливо попрощалась с Алеттой и, крепко обняв Одри, поцеловала её в макушку.

– Береги себя, дочка, – только и сумела вымолвить она сдавленным голосом.

Девочка направилась к лошади, а затем, обернувшись, сквозь подступавшие слёзы улыбнулась матери:

– Не запустите тут без меня пекарню. У меня уже есть прекрасная идея для рождественского каравая. Сделаю его овальным, с каймой из омелы, а сверху будет фигурка малиновки…

Мать бросилась к ней и крепко сжала в своих объятиях, затем Одри неловко взобралась на Кэсси и поудобнее устроилась в седле. Видимо, мадам Уорнер побоялась, что не выдержит, если станет смотреть, как её любимая дочь удаляется прочь от родного дома. Она резко отвернулась и медленно побрела в сторону мельницы, то и дело прижимая к лицу смятый носовой платок.

А что, если?..

Алетта

Чуть склонив голову набок, Алетта наблюдала за трогательной сценой прощания сестры и её приёмной матери. Их полные любви и нежности объятия заставили девочку впервые в жизни ощутить лёгкий укол зависти. Она гадала, кто и каким образом выбрал тринадцать лет назад опекунов для новорождённых принцесс. Старшая из сестёр с самого рождения была крупнее и сильнее младшей. Неужели по этой причине колдун тогда выбрал именно её? Или, возможно, Нянюшка просто пожалела Одри, решив, что ей нужен более внимательный уход?

А может, именно воспитание и сделало их такими разными. Кто знает, вдруг так распорядилась сама судьба? Алетта попыталась представить себя дочерью этой чувствительной краснолицей женщины. Неужели в таком случае она тоже носила бы нелепые фартуки и пекла для деревенской ярмарки фигурный хлеб? Это казалось девочке совершенно невозможным. Нет, она всё равно стала бы искать уединения. Высокогорные пустоши – вот где было для неё самое место. И воспитание ничего не смогло бы изменить, наверняка рано или поздно она решилась бы сбежать.

Её мысли переключились на Одри. Какой бы она стала, живя бок о бок с отцом-колдуном? Возможно, это закалило бы её характер, сделав девочку уверенной и сильной. А вдруг ей удалось бы растопить сердце Манео и смягчить его нрав? Алетта попыталась представить на их кухонном столе кувшин с полевыми цветами, но так и не смогла. Более того, ей даже не удалось как следует вспомнить саму кухню. С тех пор как они покинули пустоши, прошло всего лишь пять дней, но все детали той жизни: одинокий невзрачный дом, горы, водопад – казались теперь не более чем сном. Она понимала, что никогда не вернётся в те места. Начиналась новая глава её истории, и всё, что было раньше, не имело больше никакого значения.

Начало путешествия

Одри

Чтобы попасть из Лаллгрова в Эссендор, путешественникам предстояло преодолеть непростой путь длиной в три с половиной сотни километров. Оставив деревеньку далеко позади, они сбавили ход и, выстроив своих лошадей в ряд, принялись обсуждать секретный маршрут.

– По моим расчётам, мы будем на месте ровно через десять дней, – объявил Манео.

– Десять дней? Мы что, пойдём пешком? Если постараться, можно добраться и за трое суток, – возразила Алетта. Спорить с отцом вошло у неё за последнее время в дурную привычку.