Во втором часу дня вражеские машины появились и перед позицией танка Колобанова.

Захлопнув люки, экипаж замер на своих местах. Старший сержант Андрей Усов доложил, что видит три мотоцикла с колясками. Последовал приказ командира:

— Огня не открывать!

Немецкие мотоциклисты промчались в сторону Мариенбурга, не заметив замаскированного в засаде КВ. Выполняя приказ Колобанова, не стали открывать огня по вражеской разведке и пехотинцы прикрытия.

Пыль ещё не улеглась, когда показалась колонна. 22 вражеских танка шли по дороге на сокращённых дистанциях, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом к орудию КВ. Люки были открыты, многие немцы сидели на броне. Наши танкисты даже различали их лица, так как дистанция до вражеской колонны была невелика — всего около 150 м. Когда до ориентира № 1 осталось несколько метров, Колобанов приказал Усову открыть огонь. Несколькими выстрелами Усов поджёг два головных и два концевых танка противника. Колонна оказалась в мешке. Манёвр для немцев был ограничен заболоченной местностью по обеим сторонам дороги. Противник не сразу определил, откуда ведётся огонь, но затем обрушил на позицию Колобанова ливень снарядов. Танкисты задыхались от пороховых газов, от ударов вражеских снарядов по броне танка все были контужены. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал расстреливать танк за танком.

Понимая, что попали в западню, немцы пытались как-то маневрировать. Но застревали в болоте. На помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за колонной пехотные подразделения. Гитлеровцы выкатили на дорогу противотанковые орудия. Колобанов заметил эти приготовления противника.

— Ориентир два! — закричал он. — Прямой, под щит, осколочным — огонь!

Усов ударил осколочно-фугасными снарядами по противотанковым пушкам. С немецкой пехотой вступило в бой находившееся позади KB боевое охранение. Усову сразу удалось уничтожить одно орудие вместе с расчётом. Но вторая пушка успела произвести несколько выстрелов. Один из них разбил панорамный перископ, из которого вёл наблюдение за полем боя Колобанов, а другой, ударив в башню, заклинил её. Усову вскоре удалось разбить и вторую пушку, но KB потерял возможность поворачивать свою семитонную башню. Теперь довороты орудия вправо и влево можно было делать, только поворачивая весь корпус танка.

Стрелок-радист Николай Кисельков вылез на броню и установил вместо повреждённого перископа запасной. Колобанов приказал старшему механику-водителю старшине Николаю Никифорову вывести танк из капонира и занять запасную огневую позицию. На глазах у немцев стальная махина задним ходом выбралась из своего укрытия, отъехала в сторону, встала в кустах и вновь открыла огонь по колонне. Теперь пришлось усердно потрудиться механику-водителю. Выполняя распоряжения Усова, он раз за разом поворачивал KB в нужном направлении.

Огонь противника постепенно слабел. Наконец, последний, 22-й танк был уничтожен. За время боя, длившегося больше часа, Усов выпустил по противнику 98 снарядов. После боя в KB Колобанова насчитали 156 вмятин от бронебойных снарядов.

В том же бою отличились и другие экипажи KB из роты Колобанова. В бою на лужской дороге экипаж лейтенанта Ф. Сергеева подбил 8 немецких танков, экипажи лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря по 4, а экипаж младшего лейтенанта М. Евдокименко — 5. При этом Евдокименко погиб в бою, трое членов его экипажа были ранены, а пятый танк механик-водитель Сидиков уничтожил таранным ударом. Всего за 19 августа 1941 года рота Колобанова вывела из строя 43 немецких танка!

За этот бой старший лейтенант Колобанов был награждён орденом Красного Знамени, а старший сержант Усов — орденом Ленина. Когда В. И. Баранов доложил командующему фронтом и политработникам, которые там были, что Колобанов заслуживает звания Героя Советского Союза, ему сказали: «Ты что? Он только что из тюрьмы вышел. Дискредитировал нашу армию на финском фронте».

После боя рота Колобанова была выведена в ближние тылы на пополнение боезапаса и для ремонта. Но починка танка затянулась почти на месяц. Ночью 21 сентября на южной окраине Пушкина рядом с танком Зиновия Колобанова разорвался немецкий снаряд. Старшего лейтенанта швырнуло на землю. В госпиталь его отправили в бессознательном состоянии. В истории болезни Зиновия Колобанова, хранящейся в Военно-медицинском архиве, значится: «Осколочное поражение головы и позвоночника. Контузия головного и спинного мозга». В 1942 году в тяжёлом состоянии его переправили через Ладожское озеро на Большую землю. Затем были месяцы обездвиженного лежания в госпиталях, длительное беспамятство и только потом крайне медленное возвращение к жизни.

Несмотря на тяжелое ранение и контузию, Колобанов вновь попросился в строй. Палку, на которую он при ходьбе опирался, пришлось выкинуть. В конце 1944 года Колобанов снова на фронте, вступил в командование дивизионом СУ-76. За бои на Магнушевском плацдарме он получил орден Красной Звезды, а за Берлинскую операцию — второй орден Красного Знамени.

После войны подполковник Колобанов служил в Группе Советских Войск в Германии. Но в его жизнь вновь вмешался злой рок. Солдат танкового батальона, которым командовал Зиновий Григорьевич, перебежал в английскую зону оккупации… Колобанова допрашивали контрразведчики, ему грозил военный трибунал. Только благодаря солидарности офицеров-танкистов Колобанов отделался тогда сравнительно легко. Его предупредили о неполном служебном соответствии и перевели служить в Белорусский военный округ. Вскоре подполковник Колобанов уволился в запас по инвалидности. О его подвиге постепенно… забыли. Сам же он был человек скромный, помалкивал.

В 1995 году Зиновий Григорьевич Колобанов скончался. Похоронен он на Чижовском кладбище в Минске.

Иван Тимофеевич Любушкин родился 20 июля 1918 года в деревне Садовая ныне Мучкапского района Тамбовской области в семье крестьянина. Окончил неполную среднюю школу. В рядах Красной Армии с 1938 года. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Свой боевой путь начал в рядах 15-й танковой дивизии.

Отличился Иван Любушкин в бою у села Первый Воин уже в составе 4-й танковой дивизии. В бою 6 октября 1941 года он подбил девять танков противника.

В книге журналиста Ю. Жукова «Люди 40-х годов» есть рассказ И. Любушкина об этом бое:

«Я тогда под Первым Воином получил приказ выйти на левый фланг и занять место для танковой дуэли. Только доехали до назначенной точки — один снаряд попал в мою машину, но броню не пробил. Я сам сидел у пушки, скомандовал экипажу: „Даёшь болванки! Посмотрим, чья сталь крепче“. И начал бить.

Снаряды всё время стучали по нашей броне, но я продолжал огонь. Зажёг один немецкий танк, тут же второй, за ним третий. Снаряды мне подавали все члены экипажа. Ударил в четвёртый танк — он не горит, но, вижу, из него выскакивают танкисты. Послал осколочный снаряд — добил. Потом подбил танк.