— Благодарю. Как выступает команда вашего континента в Кубке?

Сенатор нахмурился.

— Вы имеете в виду футбол? Ну, я не знаю.

— Проиграли, не так ли? Но ведь это был только первый раунд из восьми. Надеюсь, вы не очень переживаете из-за того, что они скатились в самый низ таблицы? В следующий раз повезет.

Найджел тонко усмехнулся, а сенатор отвернулся, чтобы поздороваться с Рафаэлем Колумбия.

Постепенно начали подъезжать остальные члены Совета, и Найджел занялся тем, что подходил поздороваться к каждому из них; с этими, по крайней мере, можно было поболтать о футболе. Криспин Голдрич, сенатор, курирующий бюджетную комиссию Содружества; Брюстер Кумар, советник президента по вопросам науки; Габриэль Элс, председатель комиссии Содружества по вопросам труда и промышленности; сенатор Ли Ки, председатель коллегии по экономической политике второй зоны космоса, и Евгений Чинзоул, ведущий юрист законодательной комиссии Содружества.

Элейн Дой повысила голос над общим гулом разговоров.

— Мне кажется, мы можем открыть наше заседание, — сказала она.

Собравшиеся переглянулись и согласно закивали. Все стали отыскивать соответствующие рангу места. Найджел отметил взглядом пустое кресло и сел слева от вице-президента, проводившей собрание. Согласно протоколу, это место предназначалось для делегата Совета Внешней Защиты. Прибывшие со своими боссами помощники сгруппировались позади кресел.

Вице-президент обернулась к руководителю своего аппарата, Патриции Кантил.

— Не могли бы вы попросить РИ выйти на связь?

Именно этот момент выбрал для своего появления Оззи Фернандес Айзекс. При виде всеобщего изумления Найджел не без труда подавил улыбку, уже изогнувшую его губы. Они могли бы это предвидеть. Еще в те давние времена, когда Найджел и Оззи собирали материалы, которые впоследствии послужили основой для изобретения генератора червоточин, он был настоящим чудаком. Моменты истинной гениальности сменялись у него упрямством мальчишки-спортсмена, стремящегося доказать свое превосходство над однокурсниками. В те дни Найджел то переживал из-за того, что Оззи пренебрегал своим талантом, то восхищенно качал головой, видя, как его друг щелкает задачи, считавшиеся неразрешимыми. Они стали превосходной командой, и им удалось сжать пространство и ступить на поверхность Марса за мгновение до приземления там космоплана НАСА. Последовавшее покорение созданного ими зверя было заслугой Оззи: это он превратил неукротимый прототип оборудования из сферы физики высоких энергий в повсеместно используемый транспорт, а в процессе еще и создал величайшую в истории человечества корпорацию. Зато управление, финансы и политическое влияние Оззи никогда не интересовали. Он просто хотел забраться подальше и увидеть, какие чудеса таит в себе Галактика.

Еще в те времена, когда он совершал свои побеги к девственным звездам, его имя стало легендой. Отшельник Содружества, последний гуру альтернативного образа жизни, он испробовал все: женщин и все древние грехи; рискованные новые наркотические стимуляторы, как химические, так и бионейронные; Оззи-мир — пригодную для людей планету, где он якобы жил в полном одиночестве, во дворце величиной с город; десятилетия, проведенные в образе бродячего поэта, когда он странствовал по разным планетам и с самого дна общества наблюдал, как зарождается новая цивилизация; сотни зачатых естественным путем детей; экстравагантные омоложения, когда он годами жил в телах животных: льва, орла, дельфина, немедведя с Каррука; проект синтеза ДНК динозавра, стоивший миллиарды и впоследствии похищенный барсумианцами. Он построил целую сеть червоточин, связывающих планеты Содружества, которыми мог воспользоваться только он лично; его мысли и программы легли в основу создания Развивающегося Интеллекта. Повсюду в Содружестве, где бы вы о нем ни спросили, местные старожилы рассказывали о том, как Оззи побывал в их мире (разумеется, никем тогда не узнанный) и облагодетельствовал их предков тем или иным подвигом: добился строительства моста через бурную реку, доставил больного ребенка в госпиталь, несмотря на страшную бурю, первым взошел на высочайший пик планеты, уничтожил — в единоличной схватке — местного криминального авторитета. И даже обратил воду в вино, если верить таблоидам унисферы. В конце концов, Оззи ведь был специалистом в области преобразований.

— Друзья, извините меня за опоздание, — произнес Оззи.

Он дружески махнул рукой вице-президенту и зашагал к последнему пустующему креслу. Проходя мимо Найджела, он похлопал его по плечу.

— Рад встрече, Найдж, давно не виделись.

— Привет, Оззи, — ответил тот, стараясь казаться равнодушным.

На самом деле они не встречались лично уже семнадцать лет.

Оззи наконец добрался до своего места и с довольным вздохом уселся в кресло.

— Кто-нибудь, дайте мне, пожалуйста, кофе. У меня зверское похмелье.

Найджел быстро щелкнул пальцами, и Даниэль Алстер принес чашку кофе. Несколько членов Совета не могли скрыть своего неодобрения, вызванного бесцеремонным поведением легенды. А это, как догадывался Найджел, и было целью Оззи. Когда-то он считал, что омолаживаться Оззи совсем не обязательно: этот человек мог быть необычайно моложавым и без впрыскивания юношеских гормонов. Зато всеобщее признание и восхищение жителей Содружества принесли юному афро-латиноамериканцу чувство удовлетворения. Эти две культуры не смешивались между собой даже в политически корректном двадцать первом столетии, тем более на улицах Сан-Диего, где он вырос. Именно там Оззи в последний раз остался в дураках.

— Мистер Айзекс, вы здесь в официальном качестве? — спросил Криспин Голдрич.

Его аристократический английский акцент прямо-таки сочился негодованием.

— Конечно, дружище, на этом мероприятии я представляю ККТ.

За столом, где собрались самые могущественные люди, в своей повседневной лимонно-желтой рубашке и помятых просторных брюках цвета охры он выглядел абсолютно неуместно, и огромная копна волос в стиле «афро» ничуть не улучшала его вид. За три столетия просьб, убеждений и насмешек Найджел так и не уговорил его подстричься. Этому стилю больше никогда не было суждено вернуться, но Оззи все еще надеялся.

— Не надо на меня оглядываться, — сказал Найджел. — Я отвечаю за финансовые вопросы ККТ, а Оззи — наш технический консультант при Совете.

Оззи широко усмехнулся и подмигнул Криспину Голдричу.

— Ну хорошо, — заговорила Элейн Дой. — Давайте все-таки начнем заседание.

Большой экран над столом ожил вспышкой оранжевых и бирюзовых линий, сходящихся и исчезающих в его центре, словно в древней экранной заставке.

— Добрый день, леди и джентльмены, — размеренным голосом поприветствовал их Развивающийся Интеллект. — Мы рады принять участие в собрании, которое, безусловно, войдет в историю.

— Благодарю, — ответила вице-президент. — Что ж, прошу вас, Брюстер.