затем на другую. «Вроде зафиксировался!». Он стал медленно идти к двери, каждый шаг отзывался жгучей болью, головокружение усиливалось.

Кое-как Гришка доковылял до двери и оперся на нее, как только дошел:

— Помогите! — крикнул он в щель в петлях двери, — Кто-нибудь? Мне плохо! — старался он докричаться до кого-нибудь, но никакой реакции не было, была мертвая тишина. Гришка только и слышал свое тяжелое дыхание. «Сволочи, они обманули! Конечно, они так злобно переглядывались, замышляли что-то плохое! Твари! Суки! Уроды! У*бки! М*даки сраные! Черт! Так, надо успокоиться. Врач в одном точно не врал — мы нужны живыми. Иначе бы они нас на входе расстреляли. Так, ладно с этим разобрались. Значит они решили испытать на нас какой-то препарат. Да…хотя…нет. Если б они собирались испытывать, то не всем бы кололи сразу, а по отдельности. Эти твари знали, что колют. Но что это такое? А если разные кололи? Так надо вернуться на постель, а то совсем хреново. Или специально сдохнуть, назло этим ублюдкам! Нет, так просто кончать с жизнью нельзя, очень глупо. Надо бороться…надо разобраться с этими уродами! Нужно отомстить за Виталия Марковича! Так, кровать». Он осторожно поплелся, слегка пошатываясь, к кровати, дошел и просто упал на мягкую перину. В тот же момент тело отозвалось ломящей болью, Гришка тихо взвыл и застонал. «Черт! Больше так не делать!» Он отдышался, аккуратно натянул на себя одеяло и повернулся на спину. «Блин, как там ребята, а как Наташа?! Господи, что за ад? Так, нужно переждать, не паниковать. Ё моё, сколько часов то прошло?»

Он закрыл глаза и погрузился в сон.

***

— Ну чё, все?

— Да. Шестой час пошел. Он ничего не сделает.

Гришка открыл глаза: все было мутно, как в тумане, но среди этой мути выделялись две фигуры. «Суки! Я вам сейчас…» Он попытался дернутся, но тело отозвалось жгучей болью. Гришка не смог даже вскрикнуть, он попытался хоть что-то сказать, но голосовые связки не слушались, и из рта вырвалось только кряхтение.

— О, живой! — воскликнул один из медиков.

— Прекрасно! Тогда ему нужно поставить ингаляцию, пока не вырастут легкие, и его нужно кормить каждый день по два раза, и…и…и необходимо установить круглосуточное наблюдение.

— А как кормить? И чем?

— Через трубку, салага. Кормить будем белковой смесью. Товарищу понадобиться много белков. Все-таки, ему тело надо растить. Да не просто тело: легкие, второе сердце, голову, крылья, хвост, да и в размерах увеличиваться.

«Сволочи, они точно знали, что колоть. Тело растить значит. Что эта тварь имела ввиду?» Гришка попытался хоть как-то пошевелиться, но ничего не получалось: каждая часть тела была очень тяжелая, кожу сильно жгло, голова болела, во рту был привкус металла. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее, и дышать приходилось через рот. Ему казалось, что он скоро задохнется, поскольку нос совершенно отказывался работать, а горло будто сужалось.

— Ингалятор сюда и дыхательную подушку! Быстро! — крикнул главный из врачей, как подумал Гришка. Этот врач… («хотя какой врач?») Этот концлагерный экспериментатор наклонился над Гришкой и тихо сказал: — Вам, молодой человек, сейчас как-то дергаться не стоит. Вы можете нарушить перестройку организма. Лучше расслабьтесь, вы нам потом еще спасибо скажете.

Гришка смог узнать по голосу этого медика. Это был глав врач, который привел его сюда. «Сука, знает ведь, что говорит. «Спасибо» скажу?! Да я вас зубами рвать буду! Почему спасибо скажу? Что у них там еще есть? Вряд ли они будут шантажировать кем-то, кололи эту дрянь всем. Что у них еще есть?».

Принесли дыхательный аппарат. Гришки открыли рот и глубоко запихнули дыхательную трубку. Сначала было очень больно, но потом боль спала, и дышать стало легче.

— Так, — сказала главная «лабораторная крыса», — через два часа накормить и следить так, чтобы даже муха не проскочила мимо ваших глаз! — он кричал на двух военных, так, как будто они в чем-то виноваты. Те кивнули и встали возле дверей снаружи.

Все вышли, дверь закрылась и зажглась красная лампа камеры на потолке. Гришка остался наедине с собой и аппаратом искусственного дыхания. «Что у них еще есть? Они бы не стали колоть какой-то военный препарат. Хвост? Крылья? В какую хрень меня хотят превратить? И зачем? Я же их убью, б*****! Глупо, если собирались потом нас подчинить. Да что там подчинить? Справиться с нами, если у меня будут крылья. Что за бред? Что у них есть? Что-то такое, что заставит меня их слушаться? Наверняка». Ему стало снова тяжело. Он закрыл глаза и снова уснул. Тело болело, и за то время, которое Гришка пробыл в сознании, он успел сильно устать. А это были всего-навсего 5 минут.

***

15.08.2022

Республика Алтай

Ядерный бункер типа А8.

Гришка проснулся. Он почувствовал холод и влажность вокруг него и боль, жгучую боль. Голова болела, даже трещала. Гришка открыл глаза, но он ничего не видел, была темнота, темнота и ничего больше. Ему стало страшно, он чувствовал, как двигаются веки, отзываясь болью, но никак не получалось различить хоть что-то, эффект был один и тот же.

Гришка сначала испугался, но сразу же собрал мозги в кучку и вспомнил все: ядерный взрыв, раненная Наташа, бункер, убитый Маркович, солдаты, ученные, препараты — всё. «Господи, за что? Так, надо успокоиться! Почему всё повторяется со мной?» Он расслабился и решил прочувствовать каждую часть своего организма: всю кожу жгло и щипало, голову как будто сжимали в тисках, нос и челюсть очень сильно выли, будто вытягивались, ноги и руки чувствовали примерно такие же ощущения, суставы ныли, в области лопаток и крестца были до ужаса мучительные ощущения: будто его кто-то одновременно и медленно резал, и растягивал, и давил, и щекотал изнутри. «Как, сука, отвратительно!» Ему захотелось облизать губы, но вдруг он почувствовал то, что подбавило масла в огонь: зубов не было на месте, их не было. «Вашу ж мать!».

Внезапно открылась дверь. Гришка услышал, как заскрипели петли, и как зашагали трое человек.

— Чего у него?

— Очнулся. Это плохо: глаза начали перестройку, а он проснулся.

— Может быть, вколоть ему?

— Ни в коем случае! — послышался шлепок и звук разбивающегося стекла, — у него кожный покров на первой стадии! Нельзя!

— А что тогда?

— Аккуратненько газом.

Гришка попытался дернуться, услышав эти слова, но у него получилось лишь нелепое медленное движение, которое отозвалось все той же болью.

— Он что, слышит нас?!

— Похоже, что да. Но это не на долго…

Гришка почувствовал, как этот ученный схватил двумя пальцами его за ухо и резко