Почему через три века после своего появления чума начинает покидать европейскую территорию? Это третья тема, к которой мы должны обратиться, и самая непростая из четырех стоящих перед нами проблем. Сложная эпидемиология чумы, о которой мы уже говорили, не позволяет давать однозначные ответы и заставляет с осторожностью относиться к выдвигаемым гипотезам. Однако исчезновение чумы является событием настолько важным для европейского народонаселения — ведь отступила болезнь, бывшая самым мощным ограничителем прироста населения, нагруженная символическими смыслами более всех прочих недугов и наложившая неизгладимый отпечаток на современную организацию общества, — что просто необходимо перечислить все наиболее здравые гипотезы.

Чаще всего данный феномен объясняют с биологической точки зрения. Малообоснованной представляется гипотеза о постепенном естественном отборе населения по признаку сопротивляемости чуме. Выздоровевшие не приобретают устойчивого иммунитета, и кроме того, поскольку их доля очень невелика — примерно одна пятая из числа заболевших, она мало менялась вплоть до появления современных методов лечения, — их влияние на состав населения было весьма скромным, и даже в тех случаях, когда излечение сопровождалось приобретением иммунитета, отбор должен был бы проходить крайне медленно. У нас также нет доказательств снижения вирулентности носителя инфекции.

Другое биологическое объяснение касается не человека, а крысы. Выдвигается гипотеза — подкрепленная рядом доказательств, — что крысы приобретают иммунитет, вернее, сопротивляемость к чуме; это подтвердили опыты, произведенные в Индии в двадцатом столетии. В ходе эпизоотий якобы отбираются самые устойчивые крысы, их смертность от чумы снижается до полного прекращения; блохе-переносчику уже не нужно переходить от мертвой крысы к живому человеку, и цепь передачи инфекции разрывается. В таком объяснении может содержаться доля истины, однако трудно считать этот факт единственной причиной исчезновения чумы в Европе. Кроме того, возникает вопрос, почему этот процесс так запоздал в Восточной Европе и на Балканах, где, как мы видели, никакая селекция устойчивых к микробу крыс не привела к сдерживанию эпидемий.

Другие гипотезы, более обоснованные, рассматривают взаимодействие между крысой, блохой и человеком. Все изменения природного и социального порядка, влиявшие на эту цепочку передачи инфекции, претендуют на то, чтобы объяснить исчезновение чумы. Например, некоторые ученые считают, что одной из главных причин исчезновения чумы стала миграция в Европу вида Rattus norvegicus (или decumanus), происходящего из Азии. Об этой миграции имеются достаточно точные сведения: крысы в огромном количестве переплыли Волгу в начале XVIII в. и постепенно распространились по всей Европе, достигнув Пиренейского полуострова к 1800 г. До тех пор почти единственный вид крысы — комменсала человека, Rattus rattus, проигрывает в этом соревновании, хотя оба вида по-прежнему сосуществуют, каждый в своей среде обитания. В самом деле, именно среда обитания, а не особенности вида Rattus norvegicus (более крупного, хорошо плавающего), имеет первостепенную важность: он живет не в непосредственном контакте с человеком, но в прудах, реках, сточных канавах, в то время как Rattus rattus охотнее всего обитает в домах. Эпизоотия Rattus norvegicus менее опасна, поскольку блоха после гибели крысы остается достаточно далеко от потенциального хозяина-человека; это насекомое по природе не способно передвигаться на большие расстояния, а значит, заражение оказывается затруднено. Вот только вспышки чумы продолжают наблюдаться в России и на Балканах после нашествия Rattus norvegicus, а в Западной Европе прекращаются задолго до появления этих грызунов.

Важной причиной исчезновения чумы могло стать, утверждают другие, улучшение жилищ, а также общественной и личной гигиены. Вследствие этих обстоятельств сокращается количество блох и крыс в среде обитания человека, что затрудняет перенос инфекции от крысы к человеку. Но и это объяснение наталкивается на противоречие: западно-европейское Средиземноморье отнюдь не опережает другие регионы в области личной и общественной гигиены, хотя дома там большей частью каменные, а не наполовину деревянные и потому кишащие крысами, как в Северной Европе. И все же чума уходит оттуда раньше всего. Другие инфекционные болезни, расцветающие в условиях нищеты и грязи, — например, тиф, — вовсе не имеют тенденцию к сокращению во второй половине XVII в. или в последующем столетии. Мало того — рост крупных городов в большей части Европы создал прекрасные условия для паразитов, будь то насекомые или грызуны: знаменитые двадцать вшей, которые выпрыгнули из прически жены Пипса[21] во время Великой чумы в Лондоне, — одно из многочисленных подтверждений, какие дают нам собрания исторических анекдотов.

Более чем вероятно, что не существует однозначного объяснения уходу чумы и что этот феномен определяется множеством причин. К сожалению, бациллы, блохи и крысы не оставляют письменных свидетельств, и нам так и суждено довольствоваться догадками. Но если речь идет о целом комплексе причин, то возможно, что все они группируются вокруг одной, которая явилась катализатором, запустила процесс и потом поддерживала его. Европейские общества постепенно вырабатывают и приводят в действие методы защиты, которые в долговременной перспективе оказываются эффективными и останавливают заражение. В Италии начиная с XV в. создаются постоянные городские органы здравоохранения, а ко второй половине XVI в. они есть уже во всех крупных городах. Эти службы прибегают к различным мерам: выдают санитарные свидетельства, в которых обозначается происхождение (из зараженных или безопасных областей) как товаров, так и путешественников, и патенты, где указывается, откуда прибыли суда; назначают карантины; выставляют санитарные кордоны. Во время двух последних эпидемий чумы — 1630–1631 и 1656–1657 гг. — органы здравоохранения различных государств, как пораженных чумой, так и не затронутых ею, регулярно обмениваются информацией.

Рассмотрим подробнее деятельность одного из таких органов — Службы здравоохранения во Флоренции — во время чумы 1656 г., которая свирепствовала в Неаполитанском королевстве, Риме и Лигурии, но обошла стороной Тоскану. Воспоминания о чуме 1630 г. были еще очень свежи, и естественно, что ответственные за здравоохранение лица пристально и с беспокойством следили за продвижением эпидемии. Посмотрим, как развивались события.

Пятого апреля Совет Лукки уведомляет Флоренцию о том, что от Совета Генуи получено предупреждение: в Кальяри зафиксированы случаи чумы. Из Лукки сообщают, что сообщение с Сардинией через порт Виареджо прервано, и предлагают Флоренции присоединиться к запрету. 6 мая флорентийский наблюдатель в Неаполе предупреждает, что имели место подозрительные случаи, хотя власти закрывают на них глаза, не предпринимая никаких, даже самых слабых мер: неаполитанцы, замечает флорентинец с иронией, предпочитают полагаться на милосердие Пречистой Девы Помпейской и святого Януария. 20 мая Папское государство прерывает сообщение с Неаполем и сообщает об этом во Флоренцию. С 23 мая Флоренция запрещает какой бы то ни было обмен с Пьомбино и Порто-Эрколе, анклавами Неаполитанского королевства в Тоскане, и предлагает местным властям проверять всех, кто прибывает из Мареммы. 25 мая Служба здравоохранения, получив санкцию великого герцога, публикует указ об ограничении торговых и прочих связей с Неаполитанским королевством и посылает его копии в Лукку, Венецию, Милан, Верону, Модену, Парму, Болонью, Анкону, Кремону, Мантую и Феррару. В тот же день назначается целый ряд мер: карантин для судов, прибывающих из Неаполя; введение санитарных свидетельств; создание в главных городах (Пизе, Сиене, Ливорно и Вольтерре) депутаций, призванных следить за исполнением принятых постановлений; отсылка товаров, прибывших из Неаполя и задержанных на таможне, в лазарет Сан-Марко-Веккьо. 27 мая Генуя прекращает сношения с Неаполем (напрасно: зараза уже проникла в город) и ставит об этом в известность Флоренцию; в тот же день Якопо Феличини из Мессины (33 года, среднего роста, волосы каштановые) получил от магистратуры Пизы, города, по милости Божьей свободного от чумы, разрешение отправиться во Флоренцию (санитарное свидетельство сохранилось). Между 27 и 29 мая Генуя и Флоренция обмениваются сообщениями о подозрительных случаях заражения в Чивитавеккье, портовом городе Папского государства; 29 мая с Чивитавеккьей прекращают сношения Флоренция и даже Рим. К 1 июня относится циркуляр с подробными распоряжениями 49 городам Великого герцогства Тосканы. 6 июня Флоренция информирует Милан о том, что все товары, поступающие из Германии и Фландрии (где есть подозрения на чуму), будут подвергнуты дополнительному карантину во Флоренции, даже если они и проходили карантин в Милане или Вероне. 10–17 июня растут подозрения по поводу обстановки в Риме; 18 июня прекращаются сношения с Римом, а через несколько дней — с Генуей.