— М-мне п-пора, — сказала заикаясь и быстро натянула на себя пальто. Что-то ей вдруг стало не по себе. Не попрощавшись с медведем, обула сапоги и убежала.

По пути домой убедила себя, что зря углядела в прикосновении животного что-то плохое. Мише все равно обо что он потерся, хоть об руку, хоть об спину, хоть об грудь…

Дома, вяло ответив на вопросы Лукерьи, что все хорошо, завалилась спать. И приснился ей странный сон.

Бежит она, значит, по мокрой траве голая, а рядом с ней бежит мишка. Они резвятся, обгоняя друг друга. Потом Степка спотыкается и падает, а медведь наваливается сверху. Женщина смеется, хочет спихнуть с себя животное и перевернуться на спину, но не получается, медведь почему-то очень тяжелый. Она дергается, пытается заглянуть через плечо, рассмотреть его и вдруг понимает, что прижимает ее к земле не маленький медвежонок, а взрослая особь!

Видит распахнутую пасть и острые клыки возле своей шеи. Степка замирает в ужасе, ожидая смертельный укус в спину, но зубы прикусывают кожу на границе шеи и спины нежно, причинив незначительную боль на грани удовольствия. Женщина вскрикивает, а шершавый язык зализывает место укуса и в том месте начинает жечь.

Задними лапами животное разводит ноги женщины в стороны, Степка извивается, придя в ужас. Но он сильнее. Рычит ей в ухо и трется мохнатым телом о ее бедра. И… ей начинает нравится. Стыдоба какая! Степка закрывает глаза, желая провалиться на этом самом месте. А животное вылизывает шею, спину, чувственное место за ушком. И сквозь рык ей слышатся слова:

— Приходи еще… Приходи!

«Нахалу дай волю, он захочет и боле»

В поту, возбужденная, как никогда в жизни, Степанида садится на кровати. Медленно щупает собственный загривок. И нащупывает на нем небольшую ранку!

Сердце перестало колотиться. Женщина судорожно пытается вдохнуть, но ужас, напополам со стыдом, сковали тело. «Мама родная! Меня возбудил медведь! И я едва не занялась с ним сексом… во сне… или не во сне?»

— Лу-керья! — прокричала она, — в-воды!

В руках тот час же оказалась старинная эмалированная кружка с надбитым бочком. Степка жадно пила воду, клацая зубами о край.

— Приснилось чего? — участливо спросила охоронница.

— Ох… — просипела Степка, — еще в-воды, п-пожалуйста!

— Эк-ка тебя пробрало! — и кружка вновь становится полной.

Но даже вода не помогла успокоиться! Через несколько минут Степку начало потряхивать, как от высокой температуры.

— Батюшки, захворала, лебедушка наша! — забеспокоилась Лукерья. Чаю с малиной принесла. Но Степанида отказалась. Нет! Не простуда это! Сильнейшее желание скрутило в узел нутро, требуя разрядки.

Женщина упала на простыни и застонала. «Медведь! Мне нужен медведь!»

— Хозяюшка? Что с тобой? Ну не молчи! — упрашивала Лукерья, всерьез перепугавшись.

— Лу-лукерья, — простонала Степка, — ме-ня во сне м-мед-ведь у-кусил…

— Ой, нет! Нет! — закричала Лукерья в самое ухо, — окаянный! Добрался!

— Ч-что? Ты зна-ешь? — стучащими зубами прошептала женщина.

— Быстренько! Подымайся! Надевай одежу потеплее и ступай в лес! — взволновано зашептала Лукерья, — к леснику тебе надобно!

— З-зачем?

— Токмо он приворот звериный снять могёт! Давай! Мало времени, кому говорю! Через час так скрутит, поздно будеть!

Степка, ничего не понимая, сползла с койки, кое-как натянула джинсы, свитер, ботинки. Крапивка ласково заплела ее волосы, а Лукерья не переставала давать нравоучения.

— Дойдешь до того же дуба. Токмо обойти его надобно всего два разочка. Очутишься в десяти шагах от лесниковой избы. Подойдешь, но в дверь не стучи. Запомни. Стукнуть надобно в окно!

— К-какое?

— Любое!

— Л-ладно, а п-потом? — Степка надела теплую куртку, но все равно дрожала.

— Леснику все скажи! Про медведя того! Дале он сам ведает, чаво делать. Все! Беги, хозяюшка!

Женщина распахнула двери и остановилась. Все крыльцо было завалено цветами. Первой мыслью было — Грозный! Но присмотрелась и вздрогнула. Цветы-то с корнями! Розы, хризантемы и астры огромной кучей возлежали на пороге, словно вихрем принесенные.

Степка переступила через них, запахнула куртку под самое горло и побежала. Не до цветов!

Путь до дуба показался бесконечным. Ноги подгибались, она спотыкалась, падала. По щекам катились слезы. Она не могла понять почему плачет, но и остановиться не могла. Перед глазами мелькали образы. Огромный медведь на границе леса и поляны. Бежит к ней, глядя злыми глазищами. Потом маленький медвежонок ластится, трется о ее руку. Затем звериный рык, когда целовалась с Грозным и потом сон. Медведь, придавивший ее к земле и кусающий за шею… его шепот и страсть, прошибающая все тело. «Серьезно? Я хочу медведя? Зоофилка недоделанная! Медку ему принесла! Если выживу — фиг на поляну ступлю!»

И вот, наконец, тот дуб. Обошла два раза. И сразу попала в ночь. В холодную ночь, пробирающую до костей. Степка окоченела в секунду. Губы покрылись коркой льда. Из последних сил добралась до избы. Самой настоящей, древней избы из почерневшего дерева, местами покрытой мхом. Из мутного окна падал свет, слабо освещая вытоптанную площадку. Женщина с усилием подняла руку и слабо ударила в окно. Силы покинули ее и она рухнула на колени. Упасть полностью ей не дали лохматые лапы, подхватившие в объятия. Затем пришла темнота.

Очнулась Степка от тепла. Сладкого, пряного, приникающего в рот, затекающего в горло, вынуждающего сделать глоток. Она глотнула, закашлялась и открыла глаза.

Так, она в каком-то доме. Белая печь, стол, стулья, сундук, как и в дедовой хате. На столе стоит керосиновая лампа. Память возвращается и женщина пытается встать, да вот только шелохнуться не получается.

— Сиди тихо! — скомандовал властный голос и руки вокруг ее талии сжались сильнее.

— М-мама… — пролепетала Степка.

— Нету дома, — хмыкнули возле уха. Рука на талии сместилась повыше и женщина осознала, что сидит на чьих-то коленях в одних лишь джинсах и бюстгальтере. Она закричала и начала вырываться изо всех сил.

— Перестань! — голос был строгим и усталым, — я не собираюсь делать зла! Тебя пометил медведь, я убираю яд! — и действительно женщина ощутила прикосновение горячей тряпки к своей шее.

— А п-прижиматься обязательно? — спросила она.

— Давай потом поговорим, хорошо? Обопрись о мою ладонь! — и ее бесцеремонно наклонили, распластав животом по огромной ручище. Волосы упали на лицо, закрыв все вокруг. На спину положили что-то горячее и сильно пахнущее. Степка закашлялась от запаха и ее немного приподняли.

— Потерпи! Недолго осталось!

Горячая, липкая и вонючая субстанция потекла вниз по спине, намочила джинсы. Степка вновь заерзала и ей показалось, уперлась ягодицами во что-то очень твердое. Раздался тот же смешок.