Зато не промахнулся спецназовец, страховавший командира. Лазерный луч прошил державшую клинок руку, и тот отправился в самостоятельный полет. Едва избежавший потери столь значимой части лица командир взревел, словно раненый зверь и, опять использовав дверной проем как опору, влетел внутрь каюты. На этот раз он нацелился на верхнюю полку. Раненый пассажир не смог оказать достойного сопротивления и за несколько секунд был скручен в положение полной невозможности оказания сопротивления. Ему тут же вогнали инъекцию, отключающую сознание. Второй пассажир продолжал спокойно плавать в районе нижней полки, пребывая без сознания, причем без всяких инъекций. Кроме него, в воздухе каюты плавало множество еле заметных красных шариков.

– Проверь второго, – распорядился командир группы, вытаскивая из тесной каюты первого пассажира.

– Жив, пульс прощупывается, – доложил «медик» с лазерной винтовкой.

– Не хрена было под дверь лезть, – прокомментировал второй «медик», пряча винтовку обратно под носилки.

– Пакуем обоих. Быстро!

Разобраться на месте, кто из них курьер, а кто сопровождающий, было решительно невозможно. Поэтому забрали обоих. После того как «пострадавшие» были уложены на носилки, а их вещи спрятаны под носилками, командир распорядился:

– Несите этих на корабль. Я осмотрю каюту.

Нести носилки было незачем, невесомость все-таки. Спецназовцы, цепляясь за скобы, максимально быстро поплыли по коридорам в направлении корабельных ангаров, буксируя раненых за собой. Командир, не торопясь, тщательно проверил каюту на предмет возможных тайников. И только убедившись, что ничего из вещей пассажиров в каюте не осталось и сами они ничего не спрятали, двинулся в противоположном от ангаров направлении. Туда отправился стюард, а роль спасателей следовало доиграть до конца.

Уже в ангаре спецназовцы наткнулись на пассажирского помощника капитана «Олимпиуса». Как и положено по должности, он руководил посадкой пассажиров в спасательные катера. Заметив носилки, сопровождаемые медиками, он немедленно остановил посадку, пропуская пострадавших.

– Что с ними?

– Похоже, нарушили инструкцию и не пристегнулись, – отговорка от возможной проверки была предусмотрена заранее. – Вот их при старте чуть по переборке и не размазало.

Взглянув на окровавленное тело на передних носилках, помощник не сильно заинтересовался вторыми. Впрочем, простреленную лазером руку предусмотрительно прикрыли. Носилки вне очереди погрузили в катер, и тот рванулся к ангару СпК-37, одному из гостей действительно требовалась срочная медицинская помощь.

Пока в медицинском отсеке проводили диагностику раненого, последний катер с пассажирами «Олимпиуса» прибыл на борт республиканского спасателя. Экипаж лайнера смог наконец приступить к ремонту своего судна. А СпК-37 взял курс на пересадочную станцию Зангара – не тащить же пассажиров с собой на Астгартус.

– Ну что вы, что вы… – отбивался от вездесущих журналистов капитан спасателя. – Мы всего лишь выполнили свой долг, обычная спасательная операция, так на нашем месте поступил бы экипаж любого космического корабля.

Пока стая этих живоглотов терзала командира, к штурману СпК приблизился человек в комбинезоне зангарского чиновника. Судя по виду, шишка не из самых маленьких.

– Господин…

– Лейтенант, – Вольдемар счел излишним рекламировать свою фамилию, звания будет вполне достаточно.

– Господин лейтенант, на ваш корабль были доставлены двое пострадавших с «Олимпиуса». Мы до сих пор не получили информацию о состоянии их здоровья. Если оно позволяет переправить их…

– К величайшему сожалению, – прервал собеседника Вольдемар, – господин…

– Я начальник этой станции, – представился гость.

– К нашему величайшему сожалению, господин начальник станции, наша медицина оказалась бессильна. Один из них умер еще в катере, второй уже в медицинском отсеке. Уверяю вас, наши врачи сделали все возможное, но травмы, полученные при старте лайнера, были слишком сильны.

– Неприятное дело, – нахмурился собеседник. – Мы можем получить их тела?

– К нашему величайшему сожалению, нет.

– Почему? – еще больше нахмурился начальник станции.

– На нашем корабле отсутствуют условия для хранения трупов, тела погибших были немедленно кремированы. Урны с прахом, а также найденные при них личные вещи будут доставлены к вам для дальнейшей передачи родственникам.

– Неприятное дело.

Начальник станции нахмурился еще больше, хотя куда уже больше-то. Может, и заподозрил что зангарский чинуша, но придраться к действиям республиканцев он не мог. Сейчас они были героями.

– Поздравляю, господин капитан!

– С чем?

– Как с чем? – на лице лейтенанта Табера было нарисовано самое искреннее удивление. – С удачно проведенной операцией. И курьера, и сопровождающего живыми взяли. И без всякого шума. Зангарцы даже благодарность выразили за спасение пассажиров.

– А толку? – махнул рукой Вольдемар. – Пустышку вытянули. Про самое главное, конвой, они ничего не знали. И в документах, которые они везли, тоже пусто.

– Совсем?

– Есть кое-что интересное, но к предстоящей проводке конвоя отношения не имеет. Дешифровка, правда, еще не совсем закончена.

– Да-а-а. Флотская разведка лажанулась по полной программе. Но наш-то отдел сработал безукоризненно.

– К нам претензий нет, как нет и результата.

– Что будем делать дальше? – поинтересовался заместитель.

– Пойду к начальнику штаба, – ответил Вольдемар. – Есть мысль, но без гарантии.

– Зачем вам это?

– Хочу попробовать извлечь оттуда какую-нибудь полезную информацию.

– За соломинку хватаетесь, господин капитан?

– Хватаюсь, господин вице-адмирал, – согласился Дескин. – Но вдруг получится? В конце концов, мы все равно ничего не теряем.

– Хорошо, – согласился начальник штаба ВКФ. – Вы получите все дешифрованные сообщения императорского флота за последние два месяца.

Служба перехвата переговоров и сообщений противника в республиканском флоте работала безукоризненно. К вечеру память коммуникатора на столе начальника подотдела специальных операций была переполнена, техникам пришлось подключать дополнительные блоки расширения памяти. Наконец река информации превратилась в тоненький ручеек, который к ночи иссяк до отдельных сообщений, поступавших из службы перехвата в режиме реального времени. Когда Вольдемар осознал, какую гору информации ему придется перелопатить, то приуныл. Но ненадолго. Недолго думая привлек к решению задачи своего зама. Табер был не в восторге.

Начали с самых последних сообщений, справедливо полагая, что какие-то крупицы информации о проводке конвоя будут содержаться именно в них. Редко какое сообщение противника удавалось дешифровать полностью. К тому же внутри самих сообщений постоянно попадались кодовые обозначения, неизвестные республиканской разведке. Поэтому далеко не всегда удавалось понять, о чем вообще идет речь. Помогали комментарии к сообщениям, в которых служба перехвата предположительно называла отправителя и получателя. Но это были только предположения. Большинство посланий содержало информацию о мелких хозяйственно-бытовых нуждах императорского флота. Более важные сообщения шифровались другим, не поддающимся дешифровке кодом, или вообще передавались с курьером. Поэтому к следующему утру Вольдемар уже был в курсе, на каких имперских базах не хватает специальных космических унитазов или куда будет направлена на утилизацию партия списанных комбинезонов с крейсера, название которого было спрятано за трехзначным кодовым числом. Однако к решению проблемы они не приблизились. Ни ему, ни Таберу ничего интересного не попадалось.