При советской власти автономия внутри Краснодарского края выращивала помидоры, огурцы и подсолнечник, делала немного мебели и паркета, немного оборудования для нефтяников. Жили неплохо — при данном им климате бедствовать затруднительно. Развивали единственный региональный бренд — адыгейский сыр.

Потом произошло то, что некоторым показалось реставрацией доимперской эпохи на Кавказе. В 1991 году первый секретарь Адыгейского обкома Аслан Джаримов выбил для своей территории статус республики и стал президентом. Правда, на этом его заслуги кончились — в период его правления закрылось большинство крупных предприятий.

Возникла угроза присоединения к Краснодарскому краю. Предполагаемое слияние возбуждало местных националистов.

Разваленная экономика, ни одного инвестора — плохие результаты Джаримова раздражали Кремль. Как раз в этот малозамечательный момент появился Совмен. Невысокая фигура золотопромышленника дарила надежду, что он, усмиритель диких старателей, железной рукой модернизирует республику.

Усмиритель родился в многодетной семье колхозников-шапсугов из аула Афипсип (где потом выстроил клинику). После армии устроился киномехаником, таскал бобины, заправлял пленку в проектор, а в 1961 году уехал на север мыть золото.

Дальше карьера развивалась стремительно — приисковый рабочий в Хабаровском крае, водитель бульдозера, зампредседателя артели старателей «Восход». В тридцать два года — председатель золотодобывающей артели «Союз». Совмен славился вздорным характером: не церемонился с лентяями, запрещал пить.

Ничего особенного — председатели, которые вели себя по-другому, обрекали артель на гибель. Но мало кто из них проработал в режиме постоянного стресса тридцать лет.

Совмена назначили главой артели «Полюс», получившей в разработку богатое Олимпиадинское золоторудное месторождение. Там Совмен и управлял откинувшимися зэками и другими искателями приключений. Он не просто мыл золото, а построил на вечной мерзлоте обогатительную фабрику. Его звали Сашей — имя Хазрет забылось, еще когда он водил бульдозер.

Биография «Саши» не страдала линейностью. Совмена арестовали во время кампании против артелей, действовавших по хозрасчету. «Идеологи КПСС считали их предателями коммунизма, — вспоминал бывший глава «Союззолота» Валерий Рудаков. — Не знаю, какие там были формулировки, но знаю, что Совмену дали срок ни за что».

Впрочем, золотодобытчика быстро амнистировали и вернули в председатели «Полюса». «Хазрет никогда не скрывал, что хорошо зарабатывает, он был известен как один из самых честных людей отрасли», — убеждал Рудаков.

После 1991 года «Полюс» стал крупнейшей золотодобывающей компанией страны, а Хазрет Совмен — ее владельцем и обладателем 72-го места в русском рейтинге Forbes.

Итак, Адыгея трепетала — Совмен выставил кандидатуру на выборы. Свою программу он так и не растолковал — людям было достаточно, что герой едет поднимать родину с колен. Утонченные политологи сравнивали его comeback с возвращением Одиссея.

Две трети адыгейцев проголосовали за Совмена и стали ждать от него изложения великих планов.

Вместо этого Совмен разворачивал абсурдные идеи, вроде «хочу остановить бойню — в постперестроечные годы в Адыгее началась стрельба, гибли люди» (никакой бойни не было в помине). Или просто твердил, что желает «помочь родной республике выбраться из экономического кризиса».

Вскоре выяснилось, что Совмен искренне считает, что родину можно спасти, управляя ею как артелью.

В хозяйстве кризис, дисциплина хромает, работникам выгодно обманывать начальника, старые мощности списаны? Применим испытанные меры.

Первое — расставим на ключевые позиции своих людей. Администрацию, состоявшую из кабардинцев и абадзехов, Совмен заменил на шапсугов и русских, которые пришли за ним из «Полюса». Кланы уволенных мгновенно стали его врагами.

Второе — режем издержки. Совмен сократил треть бюрократов. Объявил, что хочет урезать парламент республики до одной палаты и тратить на депутатов втрое меньше. Друзей эта мера также не прибавила.

Третье — модернизируем производство. Совмен инвестировал в сельское хозяйство. На 250 миллионов рублей он приобрел комбайны, тракторы, удобрения, ГСМ. Аграрии были признательны, пока не выяснилось, что это не подарок, а заем. Крестьяне со скрипом отдавали долги, браня президента, который вел себя не как отец, а как проклятый капиталист.

Наконец, четвертый ход — приводим инвесторов. Больших успехов в этом деле Совмен не достиг. Разве что IKEA построила синюю коробку на земле Адыгеи, подступающей к Краснодару, — «кубаноиды» заломили шведам цену, а Майкоп просил скромнее[24]. Элита пережила бы новации Совмена, если б президент умел гнуться. Но на севере он не нуждался в дипломатических навыках — в Главзолоте председателей принимали такими, какие есть, на их хватке держалась отрасль.

Когда Совмена заменили новым президентом, и адыги, и Кремль, и сам Совмен вздохнули с облегчением. Построить рай на родине у миллионера не получилось, и его провожали неловким молчанием, а не цветами у личного самолета. Что же произошло?

Представим себя на месте Совмена. В рабочий полдень залезаем в «майбах» и выезжаем из ворот Дома правительства. Видим площадь, которая заросла травой и напоминает облысевшее футбольное поле. Группы трудоспособных на вид парней в разгар дня бродят по парку, лузгая семечки и высматривая девиц. Кафе полны публикой. В заведениях стандартный набор пирожных — похоже, кондитер в республике один.

«Майбах» проезжает облезлый памятник русско-адыгейской дружбе, позади которого маячит многоэтажный недострой. Набережная реки Белой забросана валунами и бетонными блоками с торчащими из них скобами. Красота.

Вдруг президенту поступает звонок: дальний родственник клонит к тому, что хорошо бы устроить сына в госаппарат. Президент, сдерживаясь, чтобы не послать, отказывает. Потом просматривает докладную о том, что его советник (тоже родственник, но близкий и верный) тратил казенные деньги на личные нужды. Вздохнув, решает уволить.

Затем президент по телефону требует отчет от министра сельского хозяйства — какие результаты дал урожай — и слышит в ответ, что не разобрались с техникой и крестьянами, некому работать, поэтому с урожаем беда. Кубанцы спокойно нанимают мигрантов и увеличивают сбор культур с гектара, а Адыгея бедствует.

Президент в печали. Министр — пятый по счету шеф сельского хозяйства, которого он выгоняет. Переквалифицироваться, что ли, в хедхантеры.

Тут он вспоминает, что недавно ему сунули отчет — факты, подтверждающие кражу госсредств министром печати. Воистину бессмысленный пост в Адыгее, но умелый чиновник сгенерирует достаток и здесь. Казалось бы: не попускай анархии среди газетчиков, вовремя отвечай на звонки — что им еще, бессмысленным, надо, кроме служебной машины и зарплаты?! Со всеми надбавками выходит, как в «Полюсе», получал главный инженер обогатительного завода — только тот на мерзлоте, на вахте…