Побродив немного по лесу, я, наконец-то нашла свою заповедную полянку, на которой было особенно много ягод. Поляна была окружена плотными зарослями колючек, но я была заранее готова. Закутавшись в толстое старое одеяло, я спиной проломила кустарник и вывалилась прямо на ягоды, обдавшие меня своим терпко-кислым ароматом. Мурлыча песенку, я принялась собирать первоснежники, периодически отвлекаясь на то, чтобы побегать и поприседать, чтобы окончательно не замерзнуть.

Наконец, когда моя спина начала нестерпимо ныть и я перестала чувствовать щеки и нос, обе мои вместительные корзинки были полны. В этом году ягод было меньше, чем обычно, поэтому я забрела довольно далеко от нашей жукачары. Я потушила фонарь, чтобы не мешал, и принялась оглядываться в поисках зеленого огня. Пережив несколько мгновений отчаяния, когда ничего не было видно, я, наконец-то, заметила зеленые отблески и побрела туда. Тащить обе корзинки замерзшими руками, да еще и когда с носа течет ручьем, да еще и придерживать фонарь, да еще и смотреть под еле передвигающиеся ноги, было очень тяжело.

— Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медведь, — пробормотала я.

Считалочка помогла, во всяком случае, я уже была не одна — что-то тяжелое налетело на меня и сбило с ног, навалившись сверху. Я охнула от боли в незажившей руке.

— Таракан на твою голову, Кнопка! — сердито рявкнул Эрнесто своим глубоким голосом, всегда пробиравшем меня до костей. — Почему ты вечно окружена мужчинами, а я должен спасать твою шкуру?

Я молча смотрела на его рассерженное лицо, пытаясь вдохнуть. Я уже давно знала, что тело этого мага тяжелое, но одно дело — волочить его по полу, а другое — когда этот вес навалился на тебя.

Эрнесто скатился с меня, легко встал на ноги и крикнул:

— Эй, Мигело! — стоп! У нас тут проблема, — а уже потом принюхался с своему плащу и завопил, повернувшись ко мне:

— В какую это дрянь я вляпался?

Я с трудом приподнялась и моим глазам представилась удручающая картина. Тусклый свет фонаря, у которого разбились стенки, и от этого огонек дрожал и пытался погаснуть, освещал перевернутую корзину и месиво из ягод, по которым прокатился маг.

— Мои ягоды! — взвыла я, на четвереньках подползая к корзине. Ну за что же это мне? На дне корзинки оставалась от силы треть всего собранного. Вторая корзинка валялась чуть поодаль и вряд и в ней осталось больше. С таким запасом мне не пережить зиму, ягоды придется докупать, а где взять на это денег? Можно было бы, конечно, еще немного пособирать, но нужно же еще дойти до жукачары, а рядом с ней, наверное, уже ни одной ягодки не осталось.

— Что ты делаешь посреди ночи в лесу? — Эрнесто грубо схватил меня за локоть и поднял на ноги.

То и умышленно, то ли случайно, он дернул меня как раз за сломанную руку. От боли у меня перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы.

— Ну, отвечай же!

— Первоснежники собираю, — я достала из кармана платок, вытерла слезы и высморкалась. Маг поморщился.

— Вот твой фонарь и корзина, — мягко сказал рядом Энрике. — Тебе лучше уйти отсюда.

— Я не знаю, куда мне идти, — призналась я.

Судя по тому, что пахло обугленным деревом, то, что я приняла за зеленый свет фонаря, было вспышками магических атак.

— Убирайся куда угодно, но подальше отсюда, — сказал еще один маг, выступивший из тьмы в круг света от фонаря. — Только трупа человека нам тут не хватало. Иди, не мешайся тут.

— Простите, господа маги, — прошептала я, изо всех сил сдерживая слезы. Плакать на морозе — последнее дело.

Подхватив свои вещи, я потащилась прочь, дрожа от пережитого. Ну, почему же мне так не везет, а? Единственным плюсом происшедшего было то, что идти с почти пустыми корзинками было значительно легче. Но что же мне делать, как теперь писать курсовую по простудам, когда ягод так мало?

— Эй, девушка, стой, — меня догнал молодой маг, почти мальчик. — Тебе нужно в другую сторону.

— Откуда вы знаете? — всхлипнула я.

— Тебе же нужны люди? Там, где фонарь горит? Тогда тебе туда, вон, видишь, ту звезду? Иди в ту сторону. Я на сосне сидел и видел, только они далеко.

— А что вы делаете в лесу? — осмелилась спросить я.

— Хуано предложил потренироваться, — объяснил мальчик, блеснул улыбкой и убежал.

Я поплелась за указанной звездой, еле сдерживая так и рвущиеся с языка проклятия. Только призыва Таракана в ночном лесу мне не хватало, и так Эрнесто уже его упомянул.

На жукачаре суетились аптекари, укрепляя под сидениями корзинки. Перед ступеньками Антиох командовал погрузкой тех, кто переборщил с согревающими настойками, а Куратор Лиза возилась со списками.

— Таша, — кивнула она мне, — что-то ты так мало набрала! Что-то случилось?

— Перевернула корзинку, — коротко ответила я.

— Сочувствую, — Куратор погладила меня по щеке пушистой варежкой.

Эта ласка преподавательницы сломила преграду слезам, и я разревелась.

— Ну, ну, тихонько, — сказала Лиза успокаивающе и протянула мне фляжку. — Выпей. И не забывай, что в Колледже продают сушеные ягоды первоснежника по сниженным ценам для студентов.

— Просто труда жалко.

— Конечно, я понимаю. Но это не причина так рыдать, возьми себя в руки, а то заболеешь, — строго сказала Куратор, и это, как ни странно, помогло.

Я взобралась на спину жукачары и подошла к своему месту. Рядом уже сидел Лео, растиравший культю.

— Болит, — пожаловался он, — сил нет. Так тяжело на протезе ходить. А с тобой что стряслось? Чего ты плакала?

— Корзинки перевернула, и ягоды высыпались, — я решила никому не говорить, что наткнулась в лесу на магов. Вряд ли это кому-нибудь нужно, а могут пойти разговоры, которые дойдут до Академии… Не спроста же Эрнесто и компания тренировались в лесу, чем-то же их не устроили тренировочные залы в самой Академии! И если они узнают, что я разболтала о встрече, то последствия для меня могут быть самыми печальными.

— Бывает, — сказал Лео. — Но это не причина плакать. Почему у вас, женщин, всегда глаза на мокром месте? Вон моя мать, суп пересолила и уже плачет. Жаль ей, видите ли. А тут какие-то ягоды!

Конечно, эти ягоды не стоят слез, если ты обеспеченный человек. А если считаешь каждую копейку…

Вскоре собрались все коллеги, и жукачара двинулась в обратный путь. Не смотря на холод, практически все спали, и, наверное, поэтому, обратный путь показался короче.

Я проснулась от того, что все тело дрожало от хода, а зубы выбивали непрекращающуюся дрожь. Жукачара шла по ярко освещенной улице, и я с радостью увидела, что до Колледжа осталось совсем немного.

— Хорошо, что сегодня у нас выходной, — прохрипел рядом Лео. — Холодина какая, ветер поднялся. Кажется, у меня кишки в сосульки превратились и стучат друг об друга. Хочешь послушать? А почему, я серьезно, они стучат! Сейчас пойдем в теплую обстановку и послушаем.